Петербургская поэма. Избранные стихотворения - Марк Котлярский

Пройдут по небу сотни тысяч лун,

И я тебя навеки позабуду,

Когда приду к тебе, седой, как лунь,

Прорвав, как холст, надежную запруду

Ненужностей, нелепостей, годин —

Лихих годин, исполненных предательств,

Нелепых, словно крепости, гордынь,

Условных, как параграф, обязательств.

Ну что сказать, безумная? Живу

Который год, разумного не сею,

Благодарю тебя за déjà vu,

За то, что прах твой по Руси рассею.

А ты лети в пространстве, как пчела,

Неси пыльцу и наполняй ей соты.

Коснется холод твоего чела.

Не от меня – жигана и босоты, —

А от него, под тихий шепот струй,

Впадая в ослепительное детство,

Ты примешь свой последний поцелуй,

Как каиново темное наследство…

…Увы, я ничего тебе не дал,

Поскольку сам был нищ, несчастен, гол.

Во что я верил и чего я ждал?

Коснулся ли божественный глагол

Не только слуха моего?

Но ты —

Мой дьявол, ангел, белокурый миф,

Ты – авангард,

Ты – мой надежный тыл,

Манон Леско,

Она же – Суламифь,

Психолог,

Пациент

В одном лице,

Чей ум, как шашка —

Крепок и остёр, —

Ты, изменившись в собственном лице,

Швырнула в разгоравшийся костёр

То, что я чувством почему-то звал,

То, что считала ты своей судьбой…

…И смыл тотчас тяжелый, мутный вал

Всё, что звалось тобой,

Одной тобой…

Ну, что же,

ты живешь своей жизнью,

столь привычной для этих мест.

Не то, чтобы ты поставила на себе крест,

не то, чтобы тебя что-то печалит,

что-то тревожит

или выбивает

из наезженной колеи…

Но иногда в огромных глазах твоих,

в которых могло бы отразиться небо,

отражается

злая, зеленая тоска,

и что-то давит в груди.

И, какую чушь ни городи,

не успокоить себя, ни привести в чувство.

Но это

ненадолго, только на время,

потом всё возвращается в привычное русло.

В общем-то, не весело и не грустно,

да и вообще никак.

Мне кажется, или опять я с нею?

Я просыпаюсь, радуюсь, яснею,

Я не свожу с нее влюбленных глаз…

Но смотрит на меня, налившись кровью, —

– Той самой, что рифмуется с любовью, —

Прошедшего внимательный глаз:

Сумятица, нелепое волненье,

Как волн внезапных вольное волненье,

Как страсти неоправданный угар.

Нет, ты – сознанья моего творенье,

Воссозданное мною повторенье,

Ты – прошлого мой солнечный удар.

Мне кажется, я был когда-то с нею;

И – кровь в лицо, и я опять краснею

Желанием своим приговорен.

И, кто б ты ни был призрак белокурый, —

– Красавицей, волшебницей, лахудрой,

Одной из разгалдевшихся ворон, —

Я так скажу: мне снилось, что я с нею,

Яснеет взор, да и я сам яснею,

Я сам себя любовию лечу.

Она летит, безумная, немая,

Сама того, увы, не понимая,

Что я к ней в стылой звездности лечу…

Мы с тобой, никогда не увидимся, нет!

Даже если парад планет

Приговорит нас к встрече,

Я разорву времен этих связь,

Я уничтожу словесную вязь

Нашей любовной речи.

Я тебя никогда не увижу. Что ж,

Время калечит, как острый нож —

Нет безобразней шрама.

Путайся в вере своих отцов,

Сама хорони своих мертвецов

На пороге ашрама…

Любовь, любовь,

Я звал тебя.

И что же?

Не слышно до сих пор твоих шагов.

Лишь легкий взгляд.

Но смысл его ничтожен,

Как будто я опять среди врагов.

Любовь, любовь,

Всего лишь краткость слога.

Слагаемые чувства твоего

Отнюдь не воскрешают образ Бога,

И даже образ

Ангелов Его…

Богиня. Бегунья. Бегония. —

– Три части равно́ хороши.

Ломаю в молитве ладони я

За упокой души.

Богиня.

Безумье богемное

Твой лик безобразит, увы.

Молись, безобразная, гневная,

За упокой молвы.

Бегунья.

Бесслезность, убожество

Запомни и береги.

Дороги ветвятся – их множество.

За упокой – беги!

Бегония.

Бездны соцветия,

Кривы, как сабли, листы.

За всё, что случилось отвечу я —

И упокоишься ты.

Богиня. Бегунья. Бегония.

Плыви, моё сердце, плыви.

Ломаю в молитве ладони я

За упокой любви.