нём,
Тёплых чувств я не знаю;
Холод осени душу сковал мне.
Не люблю я пору увяданья,
На меня навевает хандру
Хладный ветер своим завываньем;
Он повсюду разносит листву
Пожелтевшую, и ей засыпает
Весь мой дом от порога до окон,
Всюду шорох, а я засыпаю
Тяжело. Гулко, глухо под боком
Сердце старое ночью стучит,
И душа в бренном теле болит…
По утрам очень рано встаю,
Выхожу погулять на поляну
И смотрю, как по небу плывут
Журавлиные стаи, — растянут
Они свои длинные клинья
И курлычут надрывно, тоскливо.
В голосах их тревожных, крикливых
Безысходность мирская слышна,
Что-то вечное, неизбывное,-
То, что снова приносит весна
И уносит зима непрерывно.
Ветер осенний срывает с деревьев
Листья последние; сады опустели.
Поздняя осень идёт по аллеям,
Устала она, постарела.
Шагает старушка, тоскливо вздыхает,
Юность свою вспоминает;
Сентябрь золотой и октябрь багряный
В мыслях сырых воскрешает.
Холод и слякоть принёс ей ноябрь,
Заставил он старую плакать
Дождями; окутал печалью
Глаза её. К хладному мраку
Поздняя осень, вздыхая, идёт;
В снегах она станет, как лёд,-
От долгих невзгод отдохнёт,
Вечный покой обретёт.
Унылый, бледный свет луны
В лесу тропинку освещает,
Скупо он лучи струит,
Сквозь сень ветвей мерцает.
Скрипят столетние дубы,
На ветру листвой качают;
Сонный бор в объятьях мглы
Дремлет, засыпает.
Где-то совы говорят
На невнятном языке,-
Ухают, сопят, кричат;
Ищут для своих когтей
Добычу эти птицы мрака…
Пусто на лесной тропе,
Шагаю я по ней к оврагу
И чувствую в кромешной тьме
Присутствие зверей…
Заряжено ружьё моё,
Оно спасёт от упырей
И вурдалаков, — серебро
В тяжёлых пулях есть.
Стая бешеных волков
За три дня сумела съесть
Восемь наших земляков.
Скот не трогали они,
Потрошили лишь людей;
Это были упыри
В облике зверей.
Всей деревней вышли мы
На охоту в тёмный лес;
Трудно тварей истребить,
Но у нас есть крест,
Серебро, вода святая.
С нами поп ходил, читая
Заунывные молитвы,
Но беднягу растерзали,-
Голову ему, как бритвой
Срезали зубами
Вурдалаки. Час назад
Потрепали они нас,
Устроили кровавый ад.
И вот один иду сейчас,
Мало нас в живых осталось;
Все мы разбежались,
Кто куда, спасаясь
От дьявольских отродий…
Чуть потише вроде
Стало в тёмном буреломе.
Спрятаться решил в овраг
Я от стаи сатанинской;
Там удобней переждать
До утра. Но близко, близко
Где-то рыскают они.
Вот один из них завыл…
Замер я, застыл.
Не чуя под собою ног,
Лёг на землю, взвёл курок.
Звери подступают ближе,
Два выстрела есть у меня,-
Первый громко прозвучал,
А второго я не слышал…
Я по ярмарке ходил,
Сапоги хотел купить,
Чтоб зимою не застыть
Мне в берёзовых лаптях.
Правды нет у нас в ногах,
Но обутыми им быть
Надлежит. И вот искал
По прилавкам скороходы,-
Непременно, чтоб сафьян
Был, и по последней моде
Носы у них заострены.
Наконец нашёл, что нужно;
Сторговался в пол цены
Я с барышником одним,
Он сказал мне: "Ты по лужам
Можешь смело проходить,
А зимою по сугробам;
Снег и слякоть навредить
Тебе не смогут! А как удобно
В них! Как на перине!" -
Так товар свой расхвалил мне
Тот купец. И вот, что было:
Сапоги те оказались
Колдовскими; злая сила
В козьей коже укрывалась,-
Постоянно голосила
И мемекала она,
Когда я шагал.
Вот такой купил сафьян.
И главное, что снять нельзя
Эту дьявольскую обувь,-
Словно в кожу мне вросла,
Отдери её, попробуй!
И барышника, козла,
Мне уже не разыскать!
Я обшарил весь базар,
А его и след простыл.
Видимо, нечистый был
Это, в облике купца.
Что поделать? Привыкать
Надо к странным сапогам;
Хорошо, что не наврал
Он мне про удобство их,-
В самом деле, как в перине
Мягко и удобно в них!
Да и запахи плохие
Не слышны от грязных ног.
А главное у тех сапог
Свойство было, — говорили
Мне они про тех, кто рядом.
Скажем, в разговор вступил я
С кем-нибудь, а обувь рада
Хрюкать, мекать, или гавкать;
Всё зависит от того,
Кто стоит передо мной.
Все дивились: "Что за чудо?!
Правды не было в ногах
Никогда! Её нам трудно
Отыскать и в головах!"
И вот, примерно через год,
Меня на службу пригласили
К царю; такой доход
Разом там заполучил я,
Что теперь живу, как барин!
Хожу я в разные палаты
И сижу на заседаньях,-
Рёв ослиный там бывает,
Лай, и всякое такое.
Часто в царские покои
Приглашают; там с послами
Говорю, — всё узнаю,
Честны они пред сапогами.
Обувь я свою хвалю,
Очень сильно помогла мне!
Странная история про вино, навеянная винными парами
В ту давнюю пору жил я с женою
В граде Ростове, на берегу Дона.
Мы молоды были, друг друга любили,
Весело дни свои проводили.
Дом наш огромный имел восемь комнат,
В которых светло и просторно.
Два этажа и веранда с балконом;
У входа резные колонны.
Нас после свадьбы сюда заселили
Родные мои, (купцами мы были:
Дед и отец, и я вместе с ними
Товары в Ростов привозили,
Доходы имели большие).
Помню, когда в первый раз мы вошли
В дом наш, — от счастья застыли;
Прекрасным убранством ослеплены,
Стояли мы, не говорили,
А с изумленьем глазели на стены,
На люстры, шкафы и камины.
Роскошь повсюду была несравненная,
Даже меня удивила.
Дед мой такой вот подарок нам сделал,
Внезапно расщедрился, (внуков хотел,-
Не поскупился вложить деньги в дело,
Ведь верную прибыль предвидел себе).
И вот жили мы в этом доме богатом;
Месяц медовый устроили в нём.
Нам не хотелось ехать куда-то
К морям иностранным; зачем закордон,
Когда есть роскошный, прекраснейший дом?
С женой мы решили, что здесь проведём
Первый свой месяц вдвоём.
По воскресеньям друзья приходили,
Мы в эти дни задавали балы;
В парах кружились, топтались в кадрили
Всю ночь напролёт, до самой зари.
В огромнейшем зале нам стол накрывали;
Красиво лакеи на нём расставляли
Яства шикарные в приборах хрустальных.
Фужеры, бокалы вином наполняли
Таким, что не сыщется равных
Ему, (из далёкой, лучистой Италии
Двухсотгодовалые вина свезли к нам;
Пятнадцать бутылок у нас после свадьбы
Ещё оставалось, и их мы привыкли
В самом начале застолья открыть,
И по чуть-чуть им гостей угостить).
