На Памире
Здесь вечный снег, как вечный страх,
И солнце целый день.
А мы мечтаем о цветах,
О листьях и дожде.
О камень бьются здесь ветра
И пыль в провалах щек,
А город мой покрыт с утра
Серебряным плащом.
И где-то в утренний туман
Уходят поезда.
Здесь каждый шаг судьба сама,
Ах, только бы не сдать.
А ты идешь в своих мечтах
По скалам целый день.
А наши мысли о цветах,
О листьях и дожде.
Над Парижем птицы не летают,
Только чайки, да и то над Сеной.
Здесь надежды постепенно тают,
Как в России тает снег весенний.
Здесь красиво утром как в деревне,
Ну а днём по-городски красиво.
Только этот город, хоть и древний,
Выглядит моложе, чем Россия.
Здесь покоя нет и нет спасенья
И веселье здесь тоскою мучит.
Там, в России, тает снег весенний,
Здесь под осень собирает тучи.
Чуть пахнуло холодом заката
И как будто не было бульвара.
Лист осенний кажется лохматым,
Словно шляпа старого клошара.
Здесь на людях пыль со всей планеты —
Дождь не смоет, ветерок не сдует.
И всю ночь волшебник до рассвета
Над людьми и шутит и колдует.
Над Парижем птицы не летают
И над Сеной тихо спят бульвары.
Здесь надежды постепенно тают,
Незаметно, словно чья-то старость.
Ничего, ничего, все пройдет, перестань —
Ты же в дальних дорогах справлялся с собой.
Просто-напросто ты постарел и устал —
Не поешь про туманы и чью-то любовь.
Посмотри, как с деревьев слетает листва.
К сердцу слишком уж близко ты стал принимать
И ворчанье дождя, и чужие слова.
Продолжается жизнь, не сходи же с ума.
Закури сигарету, пройдись под дождем,
Как и прежде на помощь себе не зови.
Люди сами придут, а пока подождем —
Как шутили друзья, такова C'est la vie.
Помолчим над уснувшей ночною Невой.
Дождь прошел — огонек. Кто-то тоже не спит.
Вот и все, потихонечку песню запой.
Возвращайся домой. Все пройдет. Потерпи.
Дверь открыта, что стоишь под дождем.
Плащ он снял, оставил посох в углу.
И предчувствие неясным пятном
Потекло, оставив след на полу.
Он ладони к огню протянул
И печально негромко сказал:
«Я устал, я у тебя отдохну,
Я недолго, не глядя в глаза».
«Ты откуда идешь?» «От беды».
«А куда идешь?» «Где нету её».
Дал я хлеба, принес я воды,
Только вздрогнуло вдруг сердце моё.
И удачен твой путь иногда.
«Я входил в счастливый дом, но поверь —
За моею спиною беда
Незаметно входила в ту дверь».
«Что ж ты раньше это мне не сказал —
Я бы дверь не открыл. Замолчи».
Плащ одел, лицо закрыл, посох взял
И исчез он в непроглядной ночи.
Ну кто придумал эти горы?
Ну кто придумал эти горы?
Тайгу такую насажал.
Кому-то дал желанье спорить,
Кому-то руку — провожать.
Зачем ты сделал расставанья,
Дал им в партнёры поезда
И невозможные желанья
Увидеть всё и жить всегда.
Вот чудаки, бросают люди
Дома, друзей и города.
Тревожат лес и горы будят,
И смотрят, как течет вода.
И я, проникшись этим свойством —
Вот занесло так занесло —
Воюю с комариным войском
Одним уменьем, не числом.
А вечерком, напившись чаю —
А чай, заметьте, не вода —
Лежу себе и представляю
Какая будет борода.
Ну кто придумал эти горы,
Закаты, черт их подери,
И этот дальний близкий город,
Что спать мешает до зари.
Ну куда бежать от моей беды,
Сто дорог лежат — на всех мои следы.
Забирался в лес или в горы лез,
Замерзал в степи — она рядом спит.
И ни то чтоб мне всё наскучило,
Но изо всех цветов ищешь лучшего.
Изо всех дорог лишь по той иду,
Той, что виделась, когда был в бреду.
Ах как мало мы вместе стоили,
Да мы своей любви лишь историки.
От дождинок слёз листья тёмные,
А кто печаль принёс — и не припомню я.
Улетели вдаль, не заметил как,
Счастья лепестки семицветика.
Где искать теперь, на какой версте,
Открываю дверь, да года не те.
А в окно стучит ночка тёмная
И идут лучи лишь из комнаты.
Встал бы на дыбы, да устал мой конь
И костров горит далеко огонь.
За горами тучи и снова снег.
Может было б лучше летать во сне.
Смоет новой бурей мои следы
И не скрыться будет мне от беды.
Ну, поедем со мной, ну, поехали
В край забытого детского сна.
Белка ждёт с золотыми орехами,
Белоснежка глядит из окна.
Забредём в глушь лесную пахучую,
Забредём в предрассветный туман
И с дружком или просто с попутчиком
Будем петь про любовь и обман.
Где роса улыбается с листьев,
Солнцу свой распевая мотив,
Где стареют мужчины без писем
И подолгу молчат, получив.
Нервный гул городского движения,
Рёв турбин над его головой
Нам шмеля заменяет гудение
На машины стекле ветровом.
Горы головы в землю упрятали,
Обхватив их руками дорог,
Спины тёмные с белыми пятнами,
Как у тучных ленивых коров.
Не удержат нас за руки площади,
Не вернут нас вокзалы назад…
Только память ручонкою дочкиной
Осторожно погладит глаза.
Мы уйдём на зелёные просеки
По дорогам, заросшим травой,
Мы уйдём, вы напрасно нас просите;
Мы вернёмся, клянусь головой!
Ну что ты смеешься, а слезы в глазах?
Теперь не вернешься ты прежним назад…
Друзья отвернутся, изменит жена —
Беда никогда не приходит одна.
Соломинку счастья сломав пополам,
Разорван на части по разным домам,
На лыжах желаний несешься с горы,
А ночью стучат и стучат топоры.
А ты все смеешься — гроза не гроза —
Над тем, что себя ни за что наказал.
А наши, качаясь, уйдут корабли.
Никто им, прощаясь, не машет с земли.
От яркого солнца не видно ни зги,
От длинной дороги не слышны шаги.
Но ты понимаешь, что надо идти
И меньше смеяться, и меньше грустить.
Так что ж ты смеешься? Гроза — не гроза.
Зачем это все я тебе рассказал?
Мне горе — не горе, вина — не вина,
А просто беда не приходит одна.
Днем морозным, Петергофским парком
Шел я по накатанной лыжне.
Было мне и весело, и жарко,
И чуть-чуть тревожно было мне.
Про себя я пел мотивчик вальса.
Вдруг я замер. Дальше не могу.
Чей-то след к дороге оборвался,
Сломанная лыжа на снегу.
Ну, конечно, что могло случиться…
Два шага — все будет хорошо.
Но вот друг мой шел за Синей Птицей,
Шел сквозь снег, да так и не дошел.
Песню не допел, не сел на поезд,
Не доехал и не рассказал.
Словно неоконченная повесть —
След оборван, нет пути назад.
И сейчас глаза закрою — вижу
То, что болью тронуло меня:
На снегу поломанная лыжа,
К людям не дотянута лыжня.
