Мы слили всю воду, вымыли бак и снова его установили. Оставалось только надеяться, что скоро пойдет дождь.
В джунглях всего два сезона: сезон дождей и сезон засухи.
В засушливый период было так жарко, что большую часть времени приходилось сидеть дома, потому что солнце палило нестерпимо. Уже рано утром ощущалась жара, которая не щадила ни людей, ни животных. Когда долго не было дождя, уровень воды в реке заметно падал, и звери прятались в своих гнездах и норах. Но было в этом и свое преимущество — насекомые в доме исчезали.
В такие дни я много купалась, чтобы хоть как-нибудь охладиться. Мы с восторгом играли на песчаном берегу, который в засушливый период так сильно расширялся, что почти полностью вытеснял реку. Узкая оставшаяся полоска воды была тем не менее глубокой, а течение — невероятно сильным. Мы не осмеливались заходить в глубину.
Часто мы забывали дома свои переговорные устройства и не могли вернуться назад. Песок был настолько горячим, что возникали ожоги на ногах, когда мы пытались по песку выйти на берег. Тогда мы стояли в воде и звали маму. Она высылала в качестве средства спасения Миниуса, который приносил наши сандалии или перетаскивал нас через песок.
Самым ужасным испытанием в засушливый период были ночи, которые не давали прохлады. И если выходила полная луна, я беспокойно ворочалась в постели и не могла заснуть целую ночь. Луна светила так ярко, что было совсем светло. И все же я нашла один способ: ложилась на спину с края кровати, через несколько минут, когда становилось слишком жарко, переворачивалась на живот, затем снова на спину, пока не перекатывалась на другой край кровати. Так, в постоянном поиске прохладного места на простыне, я и засыпала.
Наконец наступал сезон дождей! Ему обычно предшествовала сильная гроза.
Однажды утром я встала, все еще ощущая жару. Съела свой завтрак, сделала домашнюю работу и выбежала на улицу. Мы плескались в воде с Туаре, Фони и Абусаи, когда я посмотрела на небо и увидела огромные черные облака, простиравшиеся до самого горизонта. Я медленно стала выходить из воды, не отрывая взгляда от потрясающего зрелища. Горы облаков приближались к нам с огромной скоростью, и с каждой секундой они становились все больше и опаснее. Вскоре раздались первые удары грома, замелькали молнии. Гроза подходила все ближе, пока не накрыла нас со всеми своими сверканьями и раскатами, от которых меня чуть не свалило на землю. В ту же секунду стало темно, воздух наэлектризовался, сильный ветер сбил меня с ног.
Потом я ощутила огромную каплю, упавшую на меня, затем еще одну, третью, четвертую... И будто небеса разверзлись — дождь полил, как будто начался всемирный потоп. Широко раскинув руки и закрыв глаза, я подставила лицо ливню. Удивительное ощущение! Молния, гром, ветер и капли дождя, большие, как мыльные пузыри, обрушились на меня с такой силой, что стало больно. В такие моменты, как никогда, чувствуешь единение с природой. Вокруг меня все бушевало, в одно мгновение духота пропала, сменившись благотворной прохладой.
Я не шевелилась. Дождь хлестал по телу, ветер обнимал меня и уносил с собой — и тогда я услышала мамин голос, который звал меня. Нужно было идти домой.
— Мама, — сказала моя сестра Юдит, стоявшая в дверях и наблюдавшая за мной, — оставь ее, может быть, нам повезет и в нее ударит молния.
Мама резко одернула ее. Но я поняла Юдит, как понимают друг друга братья и сестры. Ей было бы намного проще без меня!
Вокруг уже не осталось людей, все попрятались по хижинам. Я побежала домой. И едва я оказалась на кухне, сверкнуло так ярко и сильно, что нас на секунду ослепило. Я бросилась на пол и закрыла уши руками, потому что знала, что произойдет в следующую секунду. Раздался такой оглушительный удар грома, что я подумала: молния попала прямо в наш дом. Затем снова вспышка, и снова страшный удар. Гроза бушевала с таким неистовством, что мы больше ничего не слышали. Но она быстро прошла.
Я поднялась и выглянула в окно. Было темно, как ночью, дождь шел стеной, ничего невозможно было разглядеть. Продолжалось это довольно долго.
Первый день сезона дождей всегда был для меня долгожданной переменой к лучшему. Я снова могла спокойно спать по ночам — можно было нормально дышать без этого странного чувства, когда кажется, что в воздухе не хватает кислорода. Но что же дальше? У нас не было телевизора, радио, компьютера или электронных игр — тех вещей, без которых уже не мыслят себя современные дети. У нас был магнитофон с одной или двумя кассетами и пара книг, которые мы уже успели прочитать по многу раз.
Мы с Кристианом на выброшенном на берег дереве
Так мы сидели часами на кроватях, слушали музыку или читали романы, которые уже знали наизусть. Мы бездельничали, слушали грозу, считали секунды от вспышки молнии до удара грома. Если гроза была прямо над нами, мы затыкали уши — удары грома становились такими сильными, что сотрясалась вся хижина... Когда дождь утихал и не стучал уже так сильно по крыше, покрытой алюминием, мама начинала читать вслух немецкую книгу, чтобы улучшить наши знания родного языка.
Как я скучала в это время! И хотя дождь длился чаще всего пару дней, мне они казались вечностью. Река поднималась все выше, влага пропитывала землю на огромную глубину. Мы могли играть под дождем совсем недолго, а когда шла гроза, нам вообще не разрешалось выходить из дома.
Фаю также сидели в хижинах или переходили в другие хижины глубоко в джунглях. Во время сезона дождей они почти не охотились, и на нашем столе практически пропадали мясо и рыба. Мы перебивались консервированными овощами с рисом и картофелем. Рыбу и мясо нам обычно приносили фаю. Они ходили на охоту, а потом меняли свою добычу на различные полезные вещи — рыболовные крючки, ножи, одеяла, горшки или одежду, которая защищала их по ночам от холода и насекомых.
Когда сезон дождей затягивался на недели, что тоже бывало, нам становилось совсем грустно. Единственным человеком, который тогда наслаждался, была Юдит. Она еще сразу после нашего приезда к фаю обнаружила, что обгорелый уголек от деревяшки — отличное средство для рисования. И она повсюду стала собирать уголь, который использовала во время сезона дождей. Сначала были нарисованы портреты всех членов семьи, а когда мама перестала выдавать ей бумагу, в ход пошли стены. Пейзажи с живыми фигурками фаю рождались то тут, то там прямо в нашей комнате. Юдит рисовала часами, ничего вокруг не замечая.
Через много лет — Юдит уже давно стала художницей — она мне рассказала, как была разочарована, когда впервые зашла в художественный салон и увидела большой выбор угольных карандашей. «А я-то все эти годы думала, что была первооткрывательницей в рисовании углем!» — сказала она с усмешкой. И хотя она говорила об этом смеясь, я думаю, что в глубине души у нее так и осталось недовольство тем, что это не она изобрела способ рисования углем.
