— Фрау... вумен... ноу, ноу![48]
Фрау — женщина (немецк.); вумен — женщина (аиглийск.); ноу — нет (английск.)
Расталкивая матросов, стоявших около трапа, Андерсен загородил девушке дорогу, выставив вперед руки. Лицо его исказилось.
— Да ты что, рехнулся? — взял гарпунера за плечо Журба. — Это же наш работник, понимаешь? С базы.
Журба показал гарпунеру в сторону «Приморья», но тот ничего не хотел слушать. Он, как автомат, повторял:
— Ноу, ноу, ноу...
На шум вышел Орлов. Увидев Гореву, он неожиданно для себя обрадовался и строго спросил гарпунера:
— Почему вы не пускаете товарища на судне?
Андерсен не был пьян. Он только что проснулся и вышел на палубу поразмяться. Норвежец поднял на капитана глаза, и Орлов увидел в них испуг.
— Женщина хочет прийти на китобойное судно, — заговорил Андерсен. — Это принесет нам большое несчастье. Женщин на китобойные суда не пускают!
Вы говорите ерунду! — рассердился Орлов.
Я знаю, что большевики не верят в примету, — быстро проговорил Андерсен. — Это ваше дело — не верить. Но если женщина войдет на это судно, — я разрываю договор. Я не хочу быть несчастным.
Капитан перевел свой разговор с гарпунером экипажу. Послышались сердитые голоса:
— Нечего фокусы устраивать. Пусть комсорг поднимается на палубу.
Орлов задумался, не зная, как поступить. Горева насмешливо крикнула ему:
— До свидания, капитан!
Матросы взглядами проводили ее. Горева вернулась на «Приморье» и спустилась на стоящий у другого борта «Шторм».
Андерсен вытер вспотевший лоб и, не обращая внимания на недовольные возгласы моряков, подошел к борту, деловито плюнул в воду, затем перешел к другому борту и снова плюнул.
— Колдует, — сказал Журба. — Темнота заграничная!
Норвежец ушел в каюту.
Орлов был зол на Андерсена. В его ушах все еще звучал насмешливый голос Горевой: «До свидания, капитан!» К тому же ее приняли на «Шторм».
Действительно, Грауль к приходу девушки отнесся приветливо и вежливо поклонился. Моряки собрались в кают-компании. Увидев Гореву, Слива скатился в кубрик, сбросил рабочую блузу, надел зеленый свитер с вышитыми на нем белыми оленями, вылил на голову чуть ли не целый флакон одеколона и явился на лекцию.
Одеколоном от него несло так густо, что моряки весело посмеивались:
Душистая Слива! Скоро боцман прикажет духами скатывать[49]
Скатывать — обливать, мыть. палубу.
Товарищи! — начал Слива. — Данный лектор... извиняюсь! — Он повернулся к Горевой: — Ваше имя и отчество?
Просто Горева, — улыбнулась девушка.
— Очень приятно, — Слива прижал руку к сердцу. _ Слива Филипп Филиппович — боцман этого выдающегося китобойца. Будем знакомы.
Он пожал руку девушки и обратился к присутствующим:
— Товарищ Горева имеет до вас слово!
Она, взглянув с улыбкой на забавного боцмана, начала свой рассказ. Моряки узнали и о том, что собой представляют киты, и о том, как с древних времен развивалась охота на морских гигантов, и о том, как используется продукция китобойного промысла, и о многом другом.
— Огромные доходы от китобойного промысла, — сказала в заключение Горева, — привели к тому, что между китобойными компаниями разгорелась ожесточенная борьба. Дело иногда доходило и до уничтожения китобойных судов конкурентов. Норвежские, немецкие, французские, а позднее особенно американские компании всячески стремились не допустить развития китобойного промысла в других странах, и в первую очередь в России. Только при Советской власти в нашей стране создана первая китобойная флотилия. Наша флотилия...
Горева, откинув прядь пушистых волос, упавших на раскрасневшуюся щеку, закончила лекцию и опустилась в кресло. Моряки, внимательно слушавшие ее, задвигались, заговорили.
Так, значит, сердце у голубого кита тяжелее крупного битюга? — все еще не веря, спросил кто-то из матросов.
Да! — кивнула Горева, заглянув в лежавший перед ней конспект. — А язык весит больше трех тонн!
Мама дорогая! — воскликнул Слива. — Вот так сердечко!
Тебе бы, Филипп Филиппович, такое, — хохотнул матрос. — Во всех бы девушек Камчатки влюбился.
Он и своим обходится, — подхватил другой. — В Ленинграде у него Маша, в Одессе — Саша, во Владивостоке — Глаша...
Моряк, встретившись с грозным взглядом боцмана, неожиданно умолк на полуслове, а Слива, моментально изменив выражение лица, любезно обратился к Гревой:
— Спасибо, товарищ Горева, за увлекательную лекцию. - Он осторожно взял ее под локоть и помог выйти на палубу.
Провожая девушку, боцман думал о последних словах ее лекции: «Иностранные китобойные компании всегда мешали русским китобоям...» Авария с нашим судном? Случайно это или нет? Грауль-то иностранец да еще из фашистской Германии.
Тут же Слива решил навестить Курилова. Леонтий сообщил, что у него побывал Грауль. Филипп Филиппович, склонив голову и закрыв один глаз, сказал:
— Мухомор — красивый гриб, а надкусишь — и в ящик можешь сыграть...
Когда Горева вернулась на «Приморье», Степанов спросил:
Что, не пустил на «Труд» гарпунер?
Дикость какая-то, — возмутилась Нина, почему- то больше досадуя на Орлова. — И капитан там тоже ведет себя странно. Не мог одернуть гарпунера!
Орлов поступил правильно, не допустив конфликта с Андерсеном, — сказал Степанов. — Нам надо проявлять выдержку и на всякие штучки реагировать спокойно.
В тот же день Степанов побывал на китобойце «Фронт». Нильсен встретил его радостной, несколько подобострастной улыбкой. О, теперь Олаф больше не относился настороженно к русскому комиссару!
Михаил Михайлович собрал коммунистов. Парторгом здесь был старый моряк, кок, дядя Митя, низкорослый, кряжистый, со спокойным взглядом маленьких серых глаз.
Обтирая по привычке полное лицо платком, словно он находился в жарком камбузе, кок неторопливо говорил:
— Наш гарпунер ходит именинником. И на деле пока ничего, держится за своего брата-моряка.
Степанов рассказал о случае с Андерсеном и Горевой. Кок покачал головой:
— Нет, за нашим этого не наблюдается. Наш сознательный.
Все засмеялись. Степанов сказал:
Коммунистов на вашем судне четверо — больше, чем на других китобойцах. Вот вы и должны показать при мер в добыче китов.
Гарпунер у нас молодой, хотя и седой, — напомнил дядя Митя.
— Это мы учитываем, —- кивнул помполит. -— Партийная установка такая: поддерживать Нильсена, добиться, чтобы он шел наравне с другими гарпунерами. Это очень важно. Для будущего важно, — повторил Степанов.
