На базе продолжалась разделка кита. Данилов спал не больше трех—четырех часов в сутки. С лебедками дело подвигалось быстрее, но не так быстро, как требовалось. Много времени уходило на то, чтобы перевернуть почти стотонную тушу голубого кита. Сало с блювала было снято лишь на четвертые сутки. Цех вытопки работал круглосуточно, однако жир выходил низкосортным — сказывалась медлительность разделки.
Десять котлов в цехе переработки, предназначенные для вытапливания жира из костей, бездействовали. Из-за отсутствия сырья простаивал и туковый цех, не использовалась консервная установка. А испорченное сырье десятками тонн летело за борт.
Северов повел флотилию в Петропавловск, рассчитывая разузнать там о местах скопления китов, подыскать опытных лебедчиков, людей, знакомых с разделкой китов.
Оленька сидела в лазарете возле койки Курилова и читала лежавший у нее на коленях журнал. Тяжелая черная коса, переброшенная на грудь, выделялась на белом накрахмаленном халате. Лицо девушки часто меняло выражение.
Курилов боялся пошевельнуться, чтобы не отвлечь девушку.
Она, как видно, почувствовала его взгляд и, повернув к нему голову, заботливо спросила:
— Что же, проснулись и не говорите? Они внимательно смотрели друг на друга.
Не хотел мешать вам, — признался Леонтии. — Вы так внимательно читали. Что, очень интересно?
Очень. Роман «Как закалялась сталь». Вот!
Она подняла журнал и показала Леонтию заголовок.
Наверное, скучный. И название какое-то странное, — сказал Курилов.
Что вы? Очень интересный роман про комсомольцев, про войну. Вот слушайте. — И, не дожидаясь ответа, Оленька начала читать.
Вначале Леонтий вслушивался в мягкий девичий голос. Он был какой-то особенный, певучий. Потом незаметно увлекся тем, о чем рассказывалось в романе, стал следить за судьбой Павки Корчагина. Они не слыхали, как тихо растворилась дверь и в лазарет вошел Степанов.
— Гутен морген! — поздоровался он по-немецки. Курилов ответил по-английски, но Степанов отрицательно покачал головой:
— Не понимаю. Говори по-немецки. Курилов в недоумении смотрел на помполита.
А я-то на тебя надеялся, думал, что моряк свое слово сдержит! — сказал Степанов. — Ты же обещал немецкий учить за Можуру.
Так это же была шутка, товарищ помполит, — удивился Курилов.
Таких шуток не признаю, — Степанов присел рядом с Оленькой. — Покою тебе не дам, пока ты со своим гарпунером на его языке свободно говорить не станешь. Учебники тебе сегодня вот она принесет. — Он хитро прищурился, посмотрел на Оленьку. — Вдвоем и занимайтесь — веселее, лучше. А экзаменовать вас буду я. Как ты на это смотришь, Оленька?
А зачем мне немецкий? — спросила Оленька.
Знание иностранных языков, даже хотя бы одного, позволяет человеку узнать много нового, интересного! нужного.
Оленька промолчала, потом решительно сказала:
— Согласна!
— Смотри на часы! — предложил Данилов.
На полный оборот туши уходило двадцать минут.
— Во, видел! — Данилов от удовольствия крякнул.— Теперь давай нам китов хоть по штуке на день — сделаем!
- Верно, ребята?
- Верно! — дружно поддержали Данилова рабочие.
Настроение на площадке изменилось. Степанов вытащил пачку папирос, к ней потянулись руки, в пачке осталась лишь одна папироса — для самого Степанова.
А все-таки плохо наше дело, — сказал Северов.
Верно, плохо, — поддержал Степанов.
На площадке стало тихо. Люди недоумевающе переглянулись, притихли. Они ожидали, что командиры флотилии будут поздравлять их, вместе с ними радоваться успеху, а они говорят такие слова. Данилов бросил папиросу за борт, выжидающе посмотрел на помполита и капитана.
Люди ждали, что им скажут дальше. Судно, покачиваясь, шло вдоль затянутого серой пеленой темного скалистого берега. Низкое небо было закрыто облаками. Волны шуршали, всхлипывали, били о борта.
Звали на свадьбу, а слушаем заупокойную, — съехидничал маленький рабочий.
Выходит, зря старались! — поддержал его кто-то.
Нет, не зря! Достижения у нас имеются, товарищи! Мы сдвинулись с мертвой точки в разделке кита и сделали это без посторонней помощи. Практически доказано, что мы можем освоить новое дело не за несколько лет, а за несколько недель, — заговорил первым Степанов. — Мы должны добыть за сезон сто восемьдесят китов, а охотиться будем пять месяцев. Выходит, что на разделку не хватит времени.
Ну, столько китов и гарпунеры не набьют, — сказал кто-то. — Они вон за неделю только четырех привели.
Набьют, — возразил Северов. — Мы пойдем в районы, где много китов. Сейчас мы берем одно сало, а нам надо использовать тушу полностью. На нашей базе самое современное оборудование. Что сказали бы вы о хозяине, который заколол кабана, снял сало, а мясо выбросил вон?
Дурной тот хозяин! — усмехнулся Данилов.
Так эти же самые слова мы можем сейчас отнести и к себе.
— Вот те раз! — рассмеялся юркий человек. — Мы тут при чем? Это вы уж на свой счет относите.
Северов не обратил внимания на реплику.
Нам предстоит научиться разделывать всего кита за пять часов. Надо носовую площадку в дело пустить. Легче будет. На ней кит должен разделываться после того, как вы здесь, на кормовой, снимете с него жир и отделите голову и хвост, — пояснил Северов. — Сейчас же мы выбрасываем за борт головы и блювала и кашалота. Последнюю особенно жалко. В ней же спермацет.
Ясно! — кивнул Данилов. — Только трудновато будет головы потрошить.
Моя знай, как башка рыба ломай, — заговорил Ли Ти-сян. Он слушал Северова с напряжением, стараясь точно понять, о чем идет речь, и был обрадован, что может помочь русским, которые совсем не походили ни на чилийских китобоев, ни на китобоев с «Веги» — не пускали в ход кулаки, а звали его по имени, считали своим товарищем.
Ли Ти-сян почувствовал себя свободно и спокойно, не сутулил плечи, не жил в напряженном ожидании, что его сейчас могут ударить или столкнуть за борт, как сделал тот капитан-гарпунер с «Веги». Утонул бы тогда Ли Ти-сян в своей ватной одежде, да спасли его матросы с советского парохода. Теперь Ли Ти-сян хотел только одного — побольше сделать добра русским.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1
Флотилия «Приморье» входила в Авачинскую губу. В ней стояло десятка полтора пароходов. И над каждым поднялись белые султаны пара. Суда встречали флотилию дружными гудками. От берега быстро застрочил моторный катер. Он первым подошел к «Приморью».
На базу приехал секретарь обкома партии. Китобои с интересом смотрели на этого седого, грузного человека с тремя орденами Красного Знамени.
