Князь Аскольд ехал вдоль берега, внимательно всматриваясь в лица, лежавших на песке воинов. Вдруг он остановился, спрыгнул с коня и подбежал к человеку, находившемуся наполовину в воде, наполовину на суше. Аскольд подхватил его под руки и вытащил на берег полностью. Это был князь Дир. Аскольд приподнял ему голову, а затем помог ему сесть. Дир открыл глаза и начал кашлять, отплёвывая воду. Потом он осмотрелся вокруг себя и спросил:
— Я что жив?
— Похоже, что так, слава Одину, — проговорил Аскольд. — А вот многие из твоих воинов нет. Да и от флота ничего не осталось.
Дир внимательно посмотрел на Аскольда и дрожащим от волнения голосом проговорил:
— Ты знаешь, я ещё ни разу в жизни не видел, чтобы буря так быстро начиналась, и ещё быстрее заканчивалась. Что это было такое? Я даже сообразить ничего не успел.
— Наверное, это Боги нас карают за наше злодеяние, — предположил Аскольд.
Дир недовольно скривился и пробурчал:
— Опять за своё. Ну, при чём тут Боги? Просто, наверное, в этих краях такая погода переменчивая. Вот и всё.
— Ну, да, а главное эта погода меняется именно в тот момент, когда это надо местным жителям, — иронично заметил Аскольд. — Ладно, ты думай себе, как хочешь, а я тебе скажу так, что жителей Царьграда защищает их Бог. И похоже на то, что, либо наши Боги слабее его, либо они наказывают нас с тобой.
— Всё, хватит, — недовольно проговорил Дир, поднимаясь на ноги, — надоел ты мне со своими Богами. Сейчас надо думать, что будем делать, а не о Богах рассуждать.
— А что тут думать? — удивился Аскольд. — Придётся нам поворачивать восвояси. Флот то ты утопил. А нападать на город с одной стороны, это означает уложить половину всего моего войска. А, может, и больше. Осадой мы тоже не можем его взять. В любой момент может возвратиться их армия. Так что думай, не думай, а война наша закончилась. Пора нам домой собираться. Лучше мы по дороге назад ограбим несколько городов поменьше, чем этот. Вот и будет нам добыча. Ты то свою добычу потерял, утопил её вместе с ладьями.
Дир слушал его с опущенной вниз головой, как нашкодивший ребёнок.
— Ладно, поделюсь я с тобой своей добычей, — добродушно сказал Аскольд. — Я не жадный, как ты. Вот только перед уходом, я хочу поговорить с местными жителями об их Боге. Я слышал, что они поклоняются одному Богу. Может, и мне ему поклоняться, раз он такой сильный оказался. Может, он мне простит мои злодеяния, и защитит меня от наших Богов?
— Послушай, — произнёс Дир, — по-моему, ты ерундой занимаешься. Нам нельзя здесь долго задерживаться. А ну, как нагрянет их войско? Да они с нами такое сделают, за то, что мы хотели порушить их город.
— А я сам здесь задержусь, — сказал Аскольд. — А вы можете выступать, хоть завтра. Я вас потом догоню.
Дир махнул рукой и зашагал прочь от моря. Аскольд направил своего коня к воротам Царьграда.
Начальник стражи Плитий разыскал императора Михаила и, запыхавшись, сказал:
— Ваше Величество, там какой-то сумасшедший варвар стоит у главных городских ворот и говорит, что он князь Аскольд.
— А что ему надо? — поинтересовался Михаил.
— Он говорит, что отведёт свою армию от Царьграда, и не станет разрушать город, если наш священник согласится обратить его в нашу веру, — с недоумением сказал Плитий. — Может, это какая-то ловушка? Зачем ему наша вера, что она ему даст?
Император гневно взглянул на Плития, и начальник стражи понял, что сказал лишнее.
— То есть, наша вера дело, конечно, хорошее, — поспешил исправить своё положение Плитий, — только я не могу понять, зачем она нужна язычнику. Что у них своих Богов не хватает?
— Ты думай, что говоришь, — резко произнёс император. — Я пойду, поговорю с этим князем Аскольдом, а ты разыщи нашего патриарха, и веди его к главным воротам, да побыстрее. Возможно, это наш шанс, чтобы варвары не штурмовали город. Сил то у них ещё предостаточно, чтобы захватить Царьград.
Михаил поднялся на сторожевую башню главных городских ворот, выглянул из бойницы и увидел, что внизу стоит варварский воин внушительных размеров в дорогой кольчуге и позолоченном шлеме на голове.
— Кто ты такой? — прокричал император с башни. — Зачем ты пришёл сюда?
— Я Киевский князь Аскольд, — ответил воин. — Я хочу принять вашу веру. За это я обязуюсь отвести свою армию от Царьграда. Но вам ещё придётся заплатить нам выкуп.
На башню поднялся, подгоняемый Плитием, запыхавшийся патриарх Фотий. Старик перевёл дух, и спросил у Михаила:
— Что ты хотел, Великий император? Я уже сделал всё что мог. Бог услышал мои молитвы, и, сотворив бурю, уничтожил флот язычников.
— Да, да, мы все видели, как шторм потопил корабли варваров, — согласился Михаил. — Уж не знаю, Бог ли это сделал, или нет, но случилось это, как нельзя вовремя. Тут уж ничего не скажешь. Там внизу стоит варварский князь Аскольд. Он желает принять нашу веру, за это он обещает оставить в покое Царьград. Заплатим ему ещё выкуп, и он уберётся к себе домой. Надо, чтобы ты его окрестил.
— Этого нечестивца надо убить, а не крестить, — пробурчал патриарх. — А вдруг он обманет тебя, и не отойдёт от Царьграда?
— Послушай, Святой Отец, — злобно проговорил Михаил, — ты лучше меня не расстраивай сейчас. Тебе, что трудно окрестить варвара? Подумаешь, какой труд непосильный, водой побрызгать на человека. Обманет, не обманет, это мы потом увидим. Мы этим можем выиграть время. А это уже для нас победа. Понимаешь ты это или нет? Крести варвара, я тебе приказываю, и не рассуждай. Тут в коем веке такая удача подвалила. И шторм, и полководец противника сам согласился отвести свои войска от Царьграда за небольшую услугу, а ты кочевряжишься. Делай, как я сказал, а то плохо тебе будет.
— Ладно, ладно, — испугался Фотий, — что Вы так разволновались, Ваше Величество. Окрещу я этого язычника, глядишь, и он станет на путь истинный. Чего только не сделаешь, чтобы попасть в Царствие Божие.
К императору подошёл Плитий и тихо сказал:
— Я осмотрелся со стен, нигде поблизости варварских войск нет. Похоже, что этот князь говорит правду. Он действительно пришёл один.
Михаил довольно кивнул головой и выглянул из бойницы. Аскольд терпеливо продолжал ждать у ворот.
— Заходи, — прокричал император. — Патриарх согласился принять тебя в нашу веру.
Створка ворот отворилась, и князь Аскольд вошёл в Царьград.
13. Совет Старейшин против
Лишь только солнце растопило последний островок рыхлого снега, весна сразу же принялась будить спящую природу. Почки на деревьях стали набухать и покрылись липкой пахучей смолой. Из размякшей земли начали пробиваться первые травяные стебельки, пытаясь понять, что это временная зимняя оттепель, или уже пришла настоящая весна. Солнце стало смелее подниматься высоко в небо, и больше не прижималось к земле, как это было зимой. Птицы стремились как можно выше взлететь в бездонную синеву, чтобы оттуда поприветствовать всю Землю с наступлением новой жизни.
