Отказавшись от услуг боев с колотушками, они искупались в реке, не отваживаясь, однако, покидать мелководье. После чего съели завтрак в тени деревьев: кофе, обилие фруктов и хлеб. К концу завтрака шатры были собраны, все упаковано в сундуки и коробки, и большая часть скарба уже погружена на длинные каноэ, стоящие у бамбукового причала. Они должны были, как Баба проинформировал Рори, отправиться вверх по реке, путешествуя в каноэ круменов. Они должны были встретить караван Бабы, ожидавший их в условленном месте, пока шанго доставлял рабов в замки Фредерик и Ринктум.
Соединившись с караваном, по заверениям Бабы, они будут жить с большим комфортом, в лучшем шатре и с большим количеством слуг. И если, Баба подмигнул Рори, к тому времени ему наскучит Альмера, он сможет выбрать другую рабыню себе в услужение. Но она уже не будет такой белой, как Альмера. Нет, она будет черной, но это не означает уродливой. Не будет Рори возражать против черной девушки? Нет! А была ли у него когда-нибудь чернокожая? Всего один раз? Тогда для Рори приготовлен сюрприз.
И хотя считалось, объяснил Баба, хорошим тоном иметь белых или мавританских девушек в гареме, они в основном выполняли декоративную функцию, не более. Потому что настоящее удовлетворение можно получить только от негритянки, а из всех негритянок самыми прекрасными были девушки из маленького королевства Анколе в Уганде. Они рождались уже с кипящей в жилах кровью. Конечно же, их было очень трудно приобрести, за них заламывали самые высокие цены, но если человек находил для себя такую, он никогда не жалел о заплаченных деньгах. Дыхание Бабы со свистом вырвалось из сжатых губ. Как раз две такие особы ждали его вместе с караваном. Специально обученные к тому же. Вот еще одна причина, почему нужно скорее выезжать: потому что чем быстрее они прибудут туда, тем быстрее Рори поймет, что имел в виду Баба. Конечно, одна из них предназначалась Рори. Естественно! Отныне у Бабы с Рори все будет пополам. Как предсказывала мать Бабы, Рори должен оказать основополагающее, благотворное влияние на всю дальнейшую жизнь Бабы. Поделиться анколанской девушкой с Рори ничто в сравнении с тем, что Рори должен был дать Бабе. Ничто!
Тим ждал их у причала, и, увидев, что Рори и Баба приближаются, он, морщась от боли, захромал вверх по тропе навстречу им.
Рори осмотрел ногу Тима.
— Как ты себя чувствуешь, дружище Тимми?
— Как огурчик, да, готов хоть сейчас броситься в драку по первой команде. Ты берешь меня с собой, друг?
— Ты же ногу приволакиваешь, Тим! Это долгое путешествие. Тебе лучше остаться здесь и набраться сил.
— Бога ради, дружище, не оставляй меня в этой чертовой Дыре, — взмолился Тим. — Я все равно теперь не нужен Старику Бастинадо. С такой ногой я уж не смогу взобраться по вантам, и он не возьмет меня на корабль. А в этой проклятой дыре я загнусь через неделю. Ну, давай, друг, возьми меня с собой. Придет время, и ты будешь рад переброситься парой слов на королевском английском с кем-нибудь после всей этой варварской речи.
— Одному Богу известно, куда мы едем, Тим. Я понял, что от сюда до Саакса надо добираться дней четырнадцать, и только первые несколько дней — на каноэ. Выдержишь ты эту поездку? Если да, то я рад буду взять тебя с собой.
— Выдержу, дружище. Ты же обо мне позаботишься. С тобой, Рори, я буду в полном порядке, но если ты оставишь меня здесь с этим вонючим португальцем, со мной что угодно может случиться. Скорей всего, я закончу свою жизнь в кустах, отдавшись за пенс встречному негритосу. Не оставляй меня здесь, Рори, — заревел в голос Тим.
— Я могу заплатить за твой постой здесь, — вспомнил Рори о фунтах, которые дал ему Спаркс.
— Чтобы я каждый день ходил на причал и вглядывался, не возвращаешься ли ты назад? Ты за меня беспокоишься, это понятно, ну, а каково будет мне, если ты вообще никогда не вернешься? Ради всего святого, возьми меня с собой, Рори Махаунд. Тебе же надоест трепаться с этими арабами и с твоим шоколадным жеребцом. Чумазый, а ведь в красоте ему не откажешь! Никогда бы не подумал, что скажу такое про проклятого негритоса, но этот даже красивее тех двух обнаженных каменных статуй в Ливерпуле, что поддерживают вход в банк.
Рори задумался над мольбой Тима. Да, хорошо было бы иметь под рукой человека с родины. Хоть перемолвиться с кем-нибудь по-английски. Рори в согласии кивнул головой.
— Я возьму тебя, Тим, если выдержишь путешествие. Буду рад, если составишь мне компанию.
Длинный ряд каноэ был уже нагружен, и они одно за другим отправлялись вверх по реке, в каждом каноэ сидело по десять юношей-круменов, чьи размеренные взмахи веслами несли каноэ по воде с ритмичностью поршня. Баба один занимал первое каноэ, удобно расположившись в центре под балдахином из черной козлиной шерсти с кистями. Следующее каноэ, обустроенное с такой же роскошью для Рори, вмещало еще, по настоянию Рори, и Тима. Сначала Баба был нерасположен к тому, чтобы Тим путешествовал в том же каноэ, что и Рори, но когда Рори объяснил, что Тим ему не только слуга, но и друг, Баба неохотно согласился, хотя выражение его лица ясно говорило, что человек не может одновременно быть и другом, и слугой. Однако он принял объяснения, так что Тим тоже растянулся на матрасе от дивана, обложенном подушками, под балдахином рядом с Рори.
На первых этапах пути их путешествия любая защита от солнца казалась излишней, потому что буйно разросшиеся тропические деревья, дугой нависавшие над сужающейся рекой, совершенно скрывали солнце, образуя полутемный туннель из зелени. На берегах стояли одноногие журавли, а в ветвях мелькали всеми цветами радуги тысячи мелких птиц. Полузатопленные бревна оказывались крокодилами, а извилистая рябь выдавала пути-дорожки водяных змей. Днем Африка казалась миром доисторических чудовищ, начиная от громоздких крокодилов и кончая крошечными ящерицами, а между двумя этими полюсами находились змеи, лягушки и всевозможные рептилии. Жизнь в этом мире била ключом, рождаясь из ила и тины реки. Гигантские лианы обвивали деревья, и вдруг одна из них начинала двигаться, скользя и мерцая отблесками света на чешуйчатых боках, и наконец исчезала в зеленом полумраке со змееподобной грацией. Но, кроме водного мира рептилий и воздушного мира птиц, был еще один мир, злобный, жужжащий, смертоносный и несметный, который летал, роился, жалил и отравлял все вокруг. Огромные переливчато-зеленые мухи садились на тело, и, как только опускался один паразит, это было сигналом для остальных. Москиты с жужжанием прорезали воздух и вонзались в тело стальными иглами, проникающими сквозь одежду, покрывая ее мелкими капельками крови. Однако тяжелые шерстяные бурнусы, которые вначале казались Рори слишком душными, теперь доказали свою необходимость, потому что москитам не так-то легко было проникать сквозь их грубые нити. Малые дозы уксуса отгоняли паразитов от рук и лица, и только теперь Рори по достоинству оценил метелку от мух, которую ему дал Баба. Постоянные взмахи ею, по крайней мере на мгновение, обескураживали паразитов. Но как это ни странно, крумены, будучи облачены лишь в промокшие набедренные повязки, совсем не страдали от этого. Мухи покрывали их тела зеленой коркой, москиты кружили над ними, но юноши даже не пытались отогнать их. Позднее Рори узнал об иммунитете круменов, выработанном их черной кожей в течение многих поколений предков, которые плавали по реке на каноэ.
