Карма присела у окна и, продолжая слушать песню раджи, задумалась, иронично улыбаясь и поглядывая через резную решетку на поющего гостя. Нури не видел Кармы, но колыхание портьеры сказало, что он не остался незамеченным.
Вечером, гуляя по саду, он присел на скамейку под пальмой и стал записывать стихи, лившиеся сплошным потоком из недр его души…
Что нами более ценимо:
Любимым быть или любить?
Какая связь людей прочнее:
Владеть тобой иль рядом быть?
Быть просто рядом, без претензий.
Быть кем угодно, но с тобой;
Быть хоть землею под ногами
Или зонтом над головой.
Быть чем — то теплым в день промозглый,
В жару — спасительным ручьем.
Но только бы не стать занозой
Да слишком сладким калачом.
Готовым быть прийти на помощь;
Беречь, лелеять, охранять…
Но если помощь не потребна,
Стоять в тени и не мешать.
Как трудно трезвым оставаться,
Всей силой сдерживать себя,
Спокойным и чужим казаться,
Быть рядом, но вдали тебя…
Так что моей душе милее:
Любимым быть или любить?
Приятно быть любимым кем-то,
Но все ж отраднее любить.
Из-за дерева выглянула Карма и стала наблюдать за ним. «Подойти, поговорить с ним? Или лучше не показываться? Так хочется пообщаться с новым человеком: он вроде бы не такой как все остальные… Такой милый… Жаль, если и он потеряет голову. Будет очень жаль разочаровываться…» Набравшись смелости, она все же рискнула приблизиться к радже. Чем-то он напоминал ей Берджу.
— Почтенный гость о чем-то задумался? — подойдя ближе, спросила Карма и присела на мраморную ступеньку.
Услышав голос, Нури «вернулся на землю» и обернулся.
— Я не помешаю? — улыбнулась девушка.
— Тебя послали что-нибудь сообщить мне? — спокойно спросил раджа.
— Нет. Я часто гуляю здесь. Раджа грустит?
— Вовсе нет, я размышляю, — поправил Нури.
— Я прервала твои мысли, почтенный гость. Прошу извинить меня, — она поднялась, намереваясь уйти.
— Тебя зовут Карма? — спросил Нури, не поворачивая головы.
— Да, — девушка остановилась.
— Сколько же тебе лет?
— Девятнадцать.
— А во сколько ты попала в рабство?
— Я не рабыня.
— Кем же тогда ты приходишься Махарадже?
— Гостьей.
— Почему же тогда гостья не спустилась послушать песни поэтов?
— Они и в покоях дворца были отчетливо мне слышны… Откуда раджа так хорошо знает женщину?
Нури улыбнулся, но промолчал.
— Раджа еще долго будет гостить?
— Неужели я уже так надоел?
— Нет, вовсе нет. Я из любопытства спросила… Гость желает холодного вина?
— Нет, благодарю, — сдержанно ответил он, стараясь не смотреть на нее, хотя соблазн — разглядеть ее получше — был весьма велик.
— Карма не нравится радже? — провокационно поинтересовалась она.
— Отчего же? — Нури прищурил глаза, ожидая продолжения откровенного разговора. — Напротив.
— Тогда почему господин не пожирает меня своим пламенным взором, а отводит его в сторону? — цинично спросила Карма.
— Хм! — усмехнулся раджа. — Я и так вижу, что ты красива. А от того, буду ли я смотреть на тебя спокойно или возбуждено, ты красивее не станешь.
Чаровница усмехнулась, поведя бровью.
— Раджа боится? Махараджа поведал о Карме две — три жутких истории, и в трепетное сердце закрался страх? Поэтому раджа решил послать с подарком слугу, а не явился сам?
Нури в упор посмотрел в ее глаза, насмешливые и вызывающе прищуренные.
— А Карма хочет, чтобы я доказал обратное? Придется слишком долго ждать, — съехидничал раджа.
— Да-а, у мудрого гостя трезвый ум. Я бы не хотела, чтобы он когда-нибудь его покинул, — томно пропела Карма и, не спеша, стала удаляться вверх по мраморной лестнице.
Задумавшись, Нури долго смотрел ей вслед, пытаясь понять: угрожает она ему или предостерегает. Сзади она была ничуть не хуже, чем спереди. И раджа все же сумел немного поскользить взглядом по изумительно пропорционально сложенной фигурке загадочной танцовщицы. Полупрозрачный голубой шелк шаровар и укороченной блузы тому не препятствовал.
— Наши ковры лучше, — убеждал Мукеш Ананда другого купца, сидя у чайханщика на топчане. — И не стоит везти чужие к нам.
— Эти не хуже, — сопротивлялся Мухтар. — Ярче и красивее…
— Здесь большая влажность, и нити скорее гниют, чем сохнут. Отсюда нужно везти только то, чего нет у нас, и что могут купить по дороге.
— Товара много. Но что именно? — разводил руками грузный купец, обливаясь потом. — Да и мы не хозяева товара.
— Здешний шелк очень хорош, уже не говоря о пряностях…
— О чем толкуем? — вдруг раздалось позади них.
Купцы обернулись. К ним приближался Нури. Те повскакивали и, отвесив поклоны, начали на перебой перечислять товары, которые их заинтересовали.
— Дней десять нам хватит, чтобы снарядить караван в обратный путь? — спросил раджа, усаживаясь.
— О, да, всемогущий господин, конечно! Да процветает земля твоих предков! — возликовали бородачи.
— Что подсмотрели на рынках? Чего нет у нас, а чего нет у них? Что люди больше берут и по какой цене? Как часты здесь караваны, и откуда?
Чайханщик поднес гостю чашку зеленого чая и поднос с виноградом.
— Еще что — нибудь желают почтеннейшие господа? — поинтересовался хозяин чайни.
— Нет, благодарю, — ответил за всех Нури.
— Хорошо расходится наше серебро… — начал было Мухтар.
— Здесь дешевая медь, много бронзы. Шелк дешевле, чем у нас, — перебил его Ананда.
— А караваны? — поинтересовался раджа.
— Не слишком часты… Кожа у них в цене, — продолжил Мухтар.
— Это радостная весть, — согласился Нури.
— Но ковры у них никуда негодные. Они прельщают только своей яркой окраской. Этого у них не отнять. Но нити в коврах сырые: сгниют быстро, — вставил Ананда.
— Почем арабская сталь? — последовал очередной вопрос.
— Гораздо дороже, чем у нас и наших северных соседей, — ответил Мухтар, знающий толк в оружие. — Караванный путь проходит гораздо севернее этих краев. И они остаются в стороне. А мы находимся почти в центре всех дорог.
Купцы еще долго сидели за чашками дымящегося чая, решая, каким будет караван, и подсчитывая предварительную прибыль.
