Москве. Может быть, в консульстве помогут мне найти моих детей? Надо Ермиловым написать по старому адресу в Париж.
Возможно, что они там живут до сих пор? Вот только адреса не помню, давно забыла, но адрес где-то у меня записан. Старые письма от Валентины сохранились. Надо мне хорошо поискать письма Валентины в своих вещах. Теперь вся моя оставшаяся жизнь будет посвящена поиску моих детей.
Мы с Гуреем остановились на ночлег у Ксении в старом доме. Этот дом почти сто лет тому назад построил своим слугам граф Павел Степанович Лебедев.
После революции все слуги разъехались. В доме осталась только семья Ксении. Подумала, что как сильно всё изменилось. То слуги жили у господ, в нашем доме, а сейчас бывшая госпожа останавливается на ночлег в доме своих бывших слуг.
Всё изменилось, с ног на голову перевернулось. Какой всё-таки безумный наш мир! С первыми петухами мы покинули гостеприимную семью. Простившись с Ксенией, попросила её, чтобы она присматривала за могилкой моего сыночка Афанасия. Дала ей немного денег.
К моему сожалению, больше дать денег у меня не было возможности. Сама была в таком положении, как Ксения, а, может быть, хуже? Все мои бывшие богатства давно были разграблены опасной революцией в имении, от которой сохранилось название.
Село, которое выросло рядом с нашим бывшим имением, носит его название — Рагули. Богатство же утрачено безвозмездно, как в имении, так и в Туле. Даже яблоневый сад не пожалели, вырубили и построили конюшни лошадей кавалерии красной армии.
Загадили красоту. Какая дикость! Словно места другого не было рядом. В Сергеев Посад мы прибыли к вечеру. Гурей надел на себя рясу Митрополита Кавказского.
Пошёл к воротам Успенского собора. Нам не пришлось долго ждать. К воротам из маленькой часовни в нашу сторону направился молодой священник. Шёл не спеша, издали, внимательно разглядывая нас. Приглядываясь к православному наряду Гурея.
— Проходите, ваше преосвященство! — целуя руку Гурею, писклявым голосом пригласил нас священник. — Вас примет батюшка Силантий, епископ Троице-Сергиевой Лавры. Идите в православный храм. Батюшка Силантий вас ждёт.
Священник показал нам на Троицкий собор, увенчанный золотыми куполами и крестами. Перекрестившись, мы медленно пошли за священником. Тем временем из часовни вышел дьячок.
Он повёл нашу измученную лошадь в хозяйственный двор, который находился прямо за дорогой с огромной конюшней наполненным свежим сеном.
Мы были рады, что нам, а также нашей лошади наконец-то можно отдохнуть. Ведь мы давно потеряли счёт нашим скитаниям по земле русской.
— Боже мой! Какая встреча! — воскликнул епископ, одетый в белую рясу, расшитую золотом. — Неужели Гурей пожаловал в святую обитель. Как рад! Мне монахи говорили, что ты умер в Турции.
— Так это ты, Силантий Парфёнов? — растерянно, спросил Гурей, епископа. — Трудно поверить!
— Кто же ещё?! — ответил епископ, принимая Гурея в свои объятья. — Собственной персоной! Тогда в Иерусалиме, когда тебя турки стукнули по голове и утащили, мы обошли весь город, чтобы тебя найти, но всё было бесполезно. Нам сказали местные жители, что ты попал к туркам в янычары.
Оттуда одна дорога — к нашему Господу Богу. Через пару лет услышал, что твой труп был доставлен через Батуми в Тифлис, а затем в Россию. Где были похороны, не мог узнать, а то бы поехал туда.
Собственно говоря, это хорошо, что не поехал. Возможно, именно поэтому ты остался жив? Ну, рассказывай, как тебе удалось выбраться из заточения? Откупился монетой золотой?
— Может быть, вначале накормишь с дороги? — подсказал Гурей. — Меня и мою сестру. Мы голодны.
— Это сразу сообразил. — прервал Силантий Парфёнов. — Дьячок накрыл стол. Прошу вас к столу.
Силантий Парфёнов показал нам на дверь в конце зала Троицкого собора. Мы все трое пошли туда. В большой комнате, расписанной фресками на тему библейских историй, стоял длинный стол на резных ножках, накрытый белой скатертью, расшитой золотом.
Вокруг стола стояло с десяток массивных стульев, таких же, как стол. Очевидно, что тут едят служащие храма с епископом во главе. У него и стул отличается от других.
Так положено по церковному сану. Живут они, конечно, лучше нас. Посуда фаянсовая на столе расписная золотом по белому цвету. Сразу видно, что белый цвет и золотой цвет, главные цвета в Троице-Сергиевой лавре. Пища также отменная. Русский борщ со свежей свининой. Хлеб горячий из белой муки. На столе кувшин с русским квасом.
— Ну, пожалуйста, расскажи мне, что тогда там с тобой приключилось. — после сытного ужина, опять стал настаивать Силантий Парфёнов. — Уж сильно интересно, как ты ухитрился тогда живым выбраться от турок. Ведь турки держат у себя янычар как хищников в клетке. Оттуда нельзя удрать.
— Да не был у турок! — ответил Гурей. — Турки меня сразу продали арабу Ахмеду, купцу из Медины. Родина Мухаммеда, пророка Аллаха. Там, по дороге из Палестины в государство Саудидов, где находится Медина, на нас напали разбойники.
Спас Ахмеда от гибели. Ахмед даровал мне за это свободу. Мало того, Ахмед отдал мне в жёны свою лучшую дочь, по имени Лейла, которая родила мне сына Эль-русса.
Кроме того, побывал в святом месте ислама, в Мекке, коснулся губами древнего святилища ислама, железный камень Кааба.
Но, до всех этих событий, сам лично сделал себе обрезание, по всем обычаям ислама. Так мне во сне велел голос старца, который явился передо мной, словно наяву.
Не мог себе отказать в этом. Таким образом, стал первым обрезанным православным, у которого в душе осталась вера в нашего господа Бога Иисуса Христа.
После того, как родился мой сын, мне сказали, что должен вернуться к себе домой в Старый хутор. В тот самый день, когда меня собирались хоронить, сам появился дома.
Это всё, что тебе могу рассказать о себе. Остальное, тебе не интересно. Обычная моя жизнь.
Такая же жизнь, как у тебя. От простого священника, до высокого православного сана Митрополита Кавказского.
Вот и всё. Теперь ты, Силантий, расскажи мне, как ты жил эти годы? Мне тоже интересно про тебя знать.
— Этот высокий сан получил совсем не так давно. — начал, словно оправдываясь, говорить Силантий. — Вот, как перебрались
