— Вы невозможно милы, Дора. Хорошо, с «Котом» всё лучше некуда! Мне пришлось внести кое-какие новшества, и во многом благодаря им, мои инженеры получили возможность выбраться из доков и прийти на этот вечер. Кстати опоздал я совершенно умышленно, — заговорщически добавил он. — Приветственные речи меня усыпляют, а дамы стукают веерами. За храп.
Селин рассмеялась и тут же стушевалась под взглядом Марсия, который явно ею любовался.
— А давайте сбежим из этого унылого места?
— Зачем же, мне здесь очень нравится. Никогда прежде не бывала в подобной роскоши.
Марсий только улыбнулся в ответ и поклонился, завершая танец.
Провожая её к дивану, он сказал:
— Следующий вальс — мой.
— Обещаю подумать.
Едва Марсий скрылся, Селин выдохнула и раскрыла кружевной веер. От общения с капитаном при всём его добродушии осталось смутное послевкусие опасности, и ей стало очень тревожно. Поигрывая веером, она плыла по зале, выискивая знакомые лица, и заметив Фаусто, вцепилась в его рукав.
— Фаусто, пригласи меня на следующий танец, умоляю!
— М?
— Я не хочу танцевать с Марсием, и не могу найти Васко!
— Так он же здесь, чего ты.
Он провёл её в соседнюю залу, где за игральными столами, разделёнными портьерами, моряки играли в карты. По обе стороны от Васко сидели навтки в парадных мундирах Гаканской акватории и обворожительно улыбались. Судя по зигзагам на погонах, всего лишь лейтенанты, однако внутри де Сарде что-то горько сжалось.
Словно почувствовав присутствие Селин, капитан привстал.
Зарумянившаяся после танца, с искрящимися глазами, она обмахивалась веером и выглядела естественно вписавшейся в общество.
***
Васко сухо представил её навткам и добавил:
— Дора великолепно танцует. Ставлю её вам в пример.
Девушки захихикали.
— Не про нашу честь, капитан. Эта комната колченогих, здесь собрались те несчастные, что не танцуют.
— Не могу не согласиться, милые дамы. Не про нашу честь, — он быстро глянул на де Сарде и опустил глаза в карты. — А вы — отдыхайте. На завтра у нас много дел.
Селин поджала губы.
— Именно в силу вышеуказанных причин я и явилась за вами, чтобы дать вам класс, капитан. Или хотите и в следующий раз ступать по моим ногам во время абордажа?
Навтки расхохотались. Фаусто прикрыл рукой улыбку.
— Только если вы настаиваете.
— Ставлю полугодовое жалованье, что мой класс победит вашу косолапость!
Васко захотелось рявкнуть на неё, прогнать с глаз вон, чтобы она ушла и больше ни в коем случае не возвращалась, чтобы вырвала себя из него без остатка, и чтобы он никогда не знал её ни во сне, ни наяву.
— Годится.
В бальной зале начинался вальс «Осенние листья».
Скрипки пели о дожде и о горечи опавших листьев, о том, как скоротечно время, и как свирепы ветра зимы.
В самом неприметном углу на небольшом возвышении, открывающем полную панораму бальной залы, на низеньком диванчике сидел Марсий и лениво рассматривал ножки дам. Заметив Васко в компании хорошенькой адъютанта, он поднял бокал в их сторону.
«Ах ты сука», — подумал Васко и кивнул в ответ.
Он поклонился и протянул раскрытую ладонь, холодно глядя в глаза Селин.
— Что же. Показывайте ваш класс. Один я уже получил.
— Вы не только злопамятны, но и жестоки, капитан.
— Сочту за комплимент.
Казалось, если он не сожмёт её ладонь чуть крепче, она выскользнет из его рук и растворится в музыке.
— Вы делаете мне больно.
— Прошу прощения. Перчатки скользят. Чёртов шёлк.
Он смотрел в плывущие смазанные пятна публики, смотрел на её плечи, куда угодно, лишь бы не встретиться вглядом с её глазами.
Распахивая руки, он отпускал её в легкой фигуре танца, но его пальцы словно вросли в ткань её перчатки, а она не спешила разрывать их ладони, повинуясь темпу.
Новые па становились для него испытанием.
В его воображении она отнимала руку и кружась, уходила всё дальше, теряясь среди вращающихся кругов парчи и бархата.
Но раз за разом она возвращалась, и тем труднее ему давались фигуры вальса.
— Больше не уходите.
Он не расслышал. Ему показалось, или она действительно это сказала и — так?
— Извините, что вы сказали? Громкая музыка.
— Больше не смейте меня бросать одну!
Он мог бы обхватить эту тонкую талию обеими ладонями. Тонкую и без корсета, ведь он заметил ещё на борту «Конька», как на ней болтался старый бушлат Флавии.
— Повторите, Селин…
Её испытующий взгляд. Кажется, он улыбается как идиот.
— Говорю, этот оркестр играет словно для глухих. Вы что-то сказали, а я не расслышал.
— Может для глухонемых?
— Мне действительно трудно воспринимать некоторые фразы… и… я уже говорил, что вы восхитительны в вашем платье?
— Оно неожиданно удобно. И не жарко.
Ему неловко, как же ему мучительно неловко, и он очень хочет, но не знает, что сказать.
Укрытая чёрным пером воротника-стойки, её метка на щеке почти неприметна, но он всё равно быстро осматривает залу на предмет взглядов, что могли бы хоть как-то заподозрить её.
Как же хочется, чтобы этот танец продолжался вечно…
Почему она так улыбается?
— Капитан.
— Да?
— Пообещайте, что никогда не бросите меня.
— Слово чести.
Вальс завершился, и румяные пары разошлись к столикам с пуншем.
Не сводя с неё глаз, Васко взял под руку Селин, и они вышли из бальной залы.
========== ГОСПОДА ОФИЦЕРЫ ==========
В сиянии плафонов наряды синелицых сливок навтского общества переливались, словно драгоценные камни в оправе невиданного устройства неизвестного назначения.
Разноцветные мундиры включали все существующие подразделения всех пяти известных акваторий и ведомств: тёмно-синие и их оттенки — Гаканская, бордовые и гамма красного — Малинская, зелёные принадлежали Североморской и исследователям тайных зон, отовсюду приметные чёрные — Внутренняя служба Гильдии. Белые мундиры носили руководители высоких чинов, от капитанов первого ранга до Адмирала Флота, коричневая гамма до песочной — Неусыпная акватория, самая большая по площади.
Завершала радугу должностей комбинированная палитра Дремлющих Вод. Эта акватория отличалась самым большим разнообразием народов и культур.
Разноцветные офицеры в парадных мундирах вышли из курительной комнаты и расположились в креслах.
— В этом году мы принесли Гильдии серьёзный доход, — проговорил сероглазый навт-гаканец в капитанском звании, щеголяя расшитым перламутром кисетом. — Одни наши товарные сделки по особым грузам принесли золота на тысячи фунтов золота.
— Да-да, учитывая скромные возможности Гаканского флота, это и впрямь невесть какое достижение, Рубен, — вторил ему капитан-лейтенант Неусыпной акватории.
Тот, кого назвали Рубеном, развернулся к нему. Скромный синий мундир был усыпан брошами, имитирующими награды, лицо не было отмечено татуировками о боевых операциях, однако держался капитан подчёркнуто расслабленно.
— О, для решения наших задач хватает и наших скромных возможностей, — парировал он, заправляя за ухо жидкие тёмные волосы, подвязанные алой лентой, что не держались в тонкой косичке.
— Неусыпные львиную долю средств тратят в сражениях со штормами, и в рыбьих потрохах разбираются лучше, нежели в серьёзных делах, — к нему присоединился смуглый навт в светло-красном мундире, и их с Рубеном бокалы звякнули. — Что с них взять.
— Ха, и это говорят с Малина!.. — с сожалением протянул кадет в пёстром кителе Дремлющих Вод. Невзирая на юношеский пушок на подбородке, лицо его испещряли татуировки серьёзных достижений даже для капитана. — Господа, все это слышали, верно? Друг мой, да вы потребляете больше, чем приносите Гильдии! Неслыханно! Уж молчали бы…
Окружившие их офицеры снисходительно переговаривались, наслаждаясь начинающейся ссорой.
— Да как ты смеешь, щенок?
Рубен вскочил и толкнул кадета в плечо. Вино из бокала плеснуло на лацкан молодого человека и испачкало единственную медаль. Впрочем надетую на самое видное место.
