В конце концов Заслонову удалось пробиться к Ордышевскому озеру, и на восьмой день скитаний «треугольник» и все три эсэсовские дивизии остались позади.
Проходя через железнодорожную линию Витебск — Орша, на которой Заслонов спустил под откос столько поездов, он приказал и в этот раз заминировать обе колеи.
Голодные, измученные беспрерывными боями, неспавшие по целым суткам, партизаны с радостью стали на короткий отдых в знакомом лесу между Богушевской и Стайками.
Когда выставили посты и расположились, Заслонов вызвал радистку Валю и приказал ей наладить рацию.
Надо было немедленно связаться с командованием и донести обо всех многодневных боях с тремя эсэсовскими дивизиями, о том, что эсэсовцы ликовали преждевременно: разгромить витебских партизан им не удалось.
Они сами понесли большие потери: у партизан убито не более пятидесяти человек, а у эсэсовцев — около батальона.
Необходимо было отправить на «Большую землю» раненых.
Разведчики Алеся нашли лесную поляну, удобную для посадки самолета.
Валя с помощью Жени натянула антенну и наладила связь.
Она передала телеграммы и переключилась на прием.
— Самолет будет завтра в четыре ноль-ноль, — продиктовала она Жене, который помогал ей записывать.
Дальше шла телеграмма штаба, поздравляющая Заслонова с награждением его орденом Ленина.
Женя сразу бросился к палатке командира.
Константин Сергеевич, худой и черный, сидел со Смирновым и командирами на земле.
— Дядя Костя! — крикнул издали Женя. — Новость!..
— Что такое? — нахмурился Заслонов, поднимая голову от карты.
— Вы награждены орденом Ленина! Поздравляю!..
Краска залила щеки Константина Сергеевича. Он поспешно встал:
— А ты, часом, не сочиняешь?
— Честное слово!.. Радиограмма. Валя только что приняла!
К ним бежала с листком бумаги радостная Валя. Сомнений не оставалось.
К дяде Косте со всех сторон потянулись руки. Его обнимали, поздравляли.
К командирской палатке отовсюду бежали партизаны: новость мгновенно облетела весь лагерь.
— Качать дядю Костю! — крикнул Куприянович. Дед уже не думал о том, что в лесу нельзя громко говорить.
Партизаны подхватили Заслонова на руки и стали подбрасывать его вверх, крича «ура!».
После того как самолет увез раненых и оставил какое-то количество боеприпасов и литературу, Заслонов собрал штабы обоих соединений, чтобы подытожить совместную операцию и потолковать о планах на зиму.
— Ну, вот видите, товарищ Смирнов, я говорил: «выведу» — и вывел! Ушли и фрицу хвост наломали. Пусть не хвастается, что уничтожит партизан. Жили и жить будем! Теперь нам придется разойтись. Близится, зима, надо рассредоточиться, легче будет укрываться и легче прожить!
— Я думаю, товарищ Заслонов, что на зиму лучше перейти за фронт. Дождемся весны, черной тропы и тогда опять нагрянем сюда! — высказал свое мнение Смирнов.
— А осень и зиму что ж? Предоставить всё «новому порядку»? Новый лад — петля да кат? — усмехнулся Заслонов. — Нет, из этих районов я никуда не уйду. Наших пять районов — Орша, Сенно, Богушевск, Толчин, Лезно — по населению равны европейскому государству. Народ поднялся на фашистов, видит в нас свою защиту и опору, — а мы уйдем за фронт? Нет, я останусь здесь и буду вместе с народом бороться против оккупантов! Буду помогать Красной Армии гнать фашистов с родной земли! — горячо сказал Заслонов.
Советская Армия безостановочно гнала фашистов на запад.
Из лесов и болот выходили отряды народных мстителей — партизан.
Их почетное дело было сделано.
Шли молодежь и убеленные сединами старики. Шли мужчины и женщины.
Молодежь торопилась влиться в ряды Советской Армии, чтобы гнать гитлеровцев всё дальше и дальше.
Пожилые люди возвращались по домам к своей мирной работе, которую оборвала война, возвращались, чтобы восстановить разрушенные фашистами села и города.
Партизанский отряд оршанских железнодорожников имени Константина Заслонова подходил к шоссе.
Позади остались укрытые в болотах лесные базы и не приметные для чужого глаза заветные тропы.
Позади остались славные годы самоотверженной борьбы с наглыми захватчиками.
Впервые за три боевых года партизаны шли без всякой предосторожности, громко переговариваясь между собою.
Вспоминали о своем командире партизанской зоны, бесстрашном Константине Заслонове, который погиб зимою 1942 года.
— Эх, жалко, дядя Костя не дожил до этого радостного дня! — с горечью сказал Женя Коренев. — Какой человек был!
— Душевный, золотой!
— Человек полный жизни! Никогда не терял бодрости духа, даже в самую трудную минуту. И вот победа пришла.. А его нет…
— Да, обидно, что погиб так рано. Ведь он пробыл в партизанах только год, а сколько сделал!..
— Погиб, но погиб славной смертью, как герой, в неравном бою. Шутка ли! Полсотни партизан удерживали целый батальон фашистов! Дали возможность старикам, женщинам и детям уйти в лес, спастись…
— Ух, и косили мы тогда гитлеровцев, — сказал Алесь Шмель. — Дорого заплатили они за смерть дяди Кости!
— Плохо считаешь, — заметил Алексеев. — Ты посчитай, сколько за эти годы на Белоруссии возникло заслоновских партизанских отрядов. Посчитай, сколько в с е о н и уничтожили фашистов. Сколько взорвали складов, пустили под откос поездов!
— Погодите, я всё слышу, вы говорите: «Константин Заслонов погиб», — вмешался дед Куприянович. — А я с вами не согласен! Константин Заслонов жив! Не забудет народ своего героя!
— Правильно! Верно! — горячо поддержали партизаны.
Вот и фронтовая дорога.
По шоссе нескончаемым потоком двигались на запад советские танки, самоходные пушки, автомашины.
— Ох, и сила же, силища валит! — восхищенно говорили партизаны.
— Нет, никому на свете не сломить ее!
— Еще бы! Ведь это Советская Армия! Ее ведет наш Сталин!
Увидев выходящих из лесу партизан, солдаты и офицеры махали им фуражками, пилотками.
Партизаны радостно отвечали на приветствия.
У перекрестка заслоновцы остановились: здесь одни сворачивали на запад, а другие — на восток.
Боевые товарищи прощались, крепко обнимая своих друзей, с которыми делили последний кусок хлеба и последнюю обойму патронов.
— Ну, сынок, счастья тебе и удачи! — говорил дед Куприянович, глядя на возмужавшего, закаленного в боях, с орденом на груди, Женю Коренева. — Ишь, какой стал за эти годы! Вытянулся! — ласково хлопнул его по плечу старый железнодорожник.
