На балкон вышла молодая женщина, в которой она узнала Петину маму, заметно похудевшую, но вполне себе живую и здоровую. Вслед за нею появился Михаил. Они стали рядом, и начали о чём – то беседовать, любуясь закатом. Их спокойный, умиротворенный вид говорил о том, что всё у них в порядке, и с детьми, вероятнее всего, тоже.
Как бы в подтверждение её догадки, из боковой аллеи, ведущей к дому, послышался смех, а затем появились Маша и Петя. Женщина помахала им рукой и позвала:
– Машенька, Петя, пора домой!
Их ответа Анфиса не слышала, потому что бежала прочь, не чувствуя под собой земли. Увидев, что Анфиса несётся к нему с перекошенным от ужаса лицом, Максим подумал, что она убегает от погони. Он быстро завёл мотоцикл, и, едва дождавшись, когда она запрыгнет на заднее сидение, рванул с места и понёсся по дороге, ведущей в горы.
Лишь убедившись, что никто за ними не гонится, Максим съехал с дороги и остановил мотоцикл.
– Что случилось? Почему ты вернулась? – зло спросил он, глядя на рыдающую Анфису.
– Там… Они все там… – едва выговорила она.
– Кто «там», ты можешь объяснить толком?
– Дети… и мать тоже… они все живы… Им удалось каким – то образом спастись. И теперь они знают всё, понимаешь, всё…
– Чёрт! Чёрт побери! – Максим изо всех сил пнул ногой по дереву. – Как ты об этом узнала? Ты их видела?
– Видела. Все трое находятся на вилле, живы и здоровы.
– Ты не ошиблась? Это действительно были они?
– Точнее некуда.
– Тебя кто – нибудь заметил?
– Думаю, нет. Если бы я не задержалась у калитки и не увидела их прежде, чем успела войти в дом, на мне уже были бы надеты наручники…
– А может ты всё выдумываешь? Струсила и выдумываешь…
– Я не выдумываю…– закричала Анфиса, взмахивая руками, – Сначала на балкон вышли Михаил и мать мальчишки. Похоже, она с сыном живёт на вилле… Затем появились дети, и я убежала. Вот и всё… Всё, всё пропало… Не будет ни денег, ни дома, ничего, кроме этого рваного платья. Мне не в чем даже показаться на люди…
– Ладно… Хорошо, что тебя никто заметил. Садись, поедем в магазин. Надо купить продукты, заодно снимем денег. Возможно, нам придётся нанимать лодку, чтобы перебраться на другой остров.
Максим проехал вдоль берега, подальше от виллы и остановился у небольшого магазина. Оглядев Анфису, присвистнул и сказал:
– Да, видуха у тебя хуже, чем у бомжихи… в таком виде в магазин лучше не соваться, полиция сразу обратит внимание. Давай карточки и жди здесь, я схожу сам.
– Ему не нравится мой вид, как будто он тут не причём… – бормотала Анфиса, наблюдая сквозь витринное стекло, как Максим двигается вдоль прилавков, выбирая продукты, – Сколько можно копаться… Пива и сигарет для себя набрал, а шоколадку для меня наверняка опять забыл. Ну наконец – то, пошел к кассе. Есть хочу, не могу. Не поняла, чего это он… выскочил как ошпаренный, а главное, с пустыми руками?..
Разъярённый Максим подбежал к мотоциклу и изо всех сил пнул ногой по колесу.
– Ну что ещё?… – воскликнула Анфиса, боязливо отодвигаясь в сторону.
– То…. – выкрикнул Максим, покраснев от гнева, – все твои карты заблокированы. Поздравляю, мы приплыли. У нас нет ничего, кроме этого мотоцикла.
– И тот у нас сейчас отберут, если ты не замолчишь, – прошипела Анфиса, указывая глазами на двоих полицейских, внимание которых привлекли его крики. – Поехали отсюда как можно быстрей.
Глава37
«Если в твоей душе осталась хоть одна цветущая ветвь, на неё всегда сядет поющая птица».
Восточная мудрость
– Похоже, чудеса, происходившие с нами с первого дня прилёта на острова, ещё не закончились. – думала Верочка, стоя у окна и глядя в утренний сад. – Разница лишь в том, что первая их часть, походившая на серию Голливудских ужастиков, сменилась на вторую, идиллическую до такой степени, что иногда хочется себя ущипнуть.
Идеально – это слишком хорошо, чтобы могло продолжаться до бесконечности. Роскошная вилла, прислуга, предупреждающая каждое твоё желание, хозяин, готовый сдувать с тебя пылинки… Это так непривычно и даже неловко… И, наконец, словно с неба свалившаяся кругленькая сумма, полученная вчера за найденный Петей клад…
События, происходящие с ними здесь, на островах, слишком похожи на сказки «Тысячи и одной ночи», чтобы воспринимать их как должное. Почему – то прозрение всегда наступает по утрам, на свежую голову. Нужно вырываться из этого заколдованного круга, пока он не повернулся стороной, где их ждут новые испытания.
К тому же, её постоянно преследует ощущение, что Максим с Анфисой кружат где – то рядом, словно хищники, загоняющие свою жертву. Вчера она заметила жалкую, грязную и оборванную нищенку, стоявшую у открытой калитки. Ей показалось, что она очень похожа на Анфису. Верочка подумала, что нужно вынести бедной женщине немного еды и какое – нибудь платье. В этот момент появились дети. Они отвлекли её внимание на себя, и нищенка бесследно исчезла. А ей, несмотря на духоту, стало так страшно и холодно, словно пахнуло сквозняком из подземелья, о котором она никак не может забыть.
Теперь она достаточно окрепла, чтобы позаботиться о себе и о сыне, да и злоупотреблять гостеприимством хозяина дома становится неудобно. Доктор уже разрешил ему потихонечку ходить, и почти всё время, свободное от процедур и сна, они проводили вместе. Как оказалось, у них нашлось много общих тем для бесконечных разговоров. Главной, конечно, была тема детей. Вера чувствовала, что Михаил привязан к Пете не меньше, чем она к его дочери. Ей даже показалось, что он к ней не равнодушен, и это было приятно…
Нет – нет, она не должна позволять себе строить планы на их совместное будущее даже в мыслях. Недолговечный брак с Петиным отцом, сладкоголосым и нежным, как выяснилось позже, не только с ней, научил её не доверять мужчинам. Михаил, конечно, совсем другой. Он кажется очень искренним, добрым и надежным, но его роман с Анфисой вызывает очень и очень большие сомнения…
А главное, Маша… В последнее время Вера стала всё чаще ловить на себе её серьёзные, испытующие взгляды. А вчера девочка попросила её попозировать, чтобы сфотографировать на портрет, как она выразилась, на долгую память. Официальность её тона навела на мысль о том, что Маша замечает их сближение, и сопротивляясь этому, даёт понять, что их общение пора завершать. Похоже, в ней ещё слишком свежа память о матери. Больное ещё не отболело и время не вылечило настолько, чтобы она согласилась впустить в их жизнь кого – бы то ни было. Не хотелось бы, чтобы Машино расположение к ней сменилось на неприязнь или даже ненависть. Поэтому необходимо сегодня же поблагодарить всех за тёплый
