В соседней комнате, на двери которой Таня прочла «ри-со-ва-ни-е», стояли мольберты, полки с коробками красок и банками кисточек, белая статуя древнегреческой богини охоты Артемиды с колчаном стрел и верным оленем, чей-то огромный белый нос и такой же огромный глаз.
– А вот здесь, – сказала Лена, открывая дверь третьей комнаты, – первый класс.
Таня с коляской зашла в комнату и увидела книжные полки, горшки с цветами на подоконниках, карту звёздного неба на одной стене и карту мира – на другой, разноцветные шкафчики, деревянный фрегат, подвешенный верёвочками к потолку, ряды столов и перед ними стол побольше – для учителя, как поняла Таня.
– Ты тут будешь учиться, – сказала Лена, с удовлетворением оглядывая комнату.
Танино сердце стучало быстро-быстро, она с любопытством и волнением оглядывала всё, что было в классе, и совсем забыла про рюкзак. А Выдра, Кот и Ёж так сильно высунулись из него, что, когда Ёж неловко повернулся и уколол Кота, и тот подпрыгнул от укола, толкнув Выдру, они все трое чуть не выпали из рюкзака на пол. Выдра сердито заурчала, Кот зашипел, Ёж ойкнул, и они стали суетливо барахтаться, пытаясь спрятаться обратно. Лена посмотрела на них, наклонилась пониже, а потом взяла и подмигнула им. Выдра, Кот и Ёж замерли.
– Ну что, пойдём на улицу, я тебя квасом угощу, – сказала Лена Тане как ни в чём не бывало, ещё раз подмигивая зверям.
– Пойдём, – как зачарованная произнесла Таня, не отрывая взгляда от фрегата под потолком.
Они вышли на крыльцо, и Лена снова помогла Тане стащить коляску вниз. На углу улицы продавали квас из бочки, и Лена купила два стакана – себе и Тане.
– А уроков сегодня не будет? – спросила Таня, осушив свой стакан.
– Не будет, – помотала головой Лена. – Завтра будут. Первого сентября.
Таня уставилась на Лену.
– А сегодня?
– Что сегодня? – не поняла Лена.
– Сегодня какое сентября?
– Тридцать первое августа, – ответила Лена.
– Ой! – хлопнула себя по лбу Таня.
И вот настало первое сентября, и Таня ещё раз пришла в школу. На этот раз Выдра, Кот, Сова и Ёж с ней не пошли, а сказали, что они уже всё посмотрели и всё теперь про человеческую школу знают. Даже Сова так сказала, которая спала беспробудным сном, пока Таня возила друзей по школе.
И Таня отправилась в школу с новеньким школьным рюкзаком, где лежали только тетрадки и пенал, с мешком, в котором лежали сменные кеды, и – самое главное – вместе с ней в школу пошли мама, папа и Вася. Вася ехал в коляске – той самой, в которой вчера ехал походный рюкзак. На углу улицы они свернули направо и увидели школу, вокруг которой бушевало пёстрое море детей и родителей. Таня никогда в жизни не видела столько людей разом. Некоторые держали над головой таблички: «3», «7», «2», «10». Папа сказал, что это классы и что надо найти первый класс. Табличку «1» держала рыжая девчонка в джинсах.
– Лена! – крикнула Таня и замахала ей рукой.
Лена замахала в ответ. Таня с мамой, папой и Васей протиснулись сквозь толпу и встали рядом с Леной.
– А вы, наверное, учительница первого класса? – спросил папа.
– Нет, пап, она… – начала было Таня, но вдруг услышала ответ Лены.
– Да, новенькая, – сказала Лена, улыбаясь. – Мы с Таней вчера уже познакомились.
Она пожала руки папе и маме, а потом пожала руку Васе, хотя он пытался её укусить за палец.
– Вот это да, – сказала Таня, которая всё никак не могла прийти в себя.
– А где друзья твои? – спросила Лена, прикладывая руки к голове и изображая кошачьи уши.
Таня вытаращила глаза.
– Передай им, пусть заходят как-нибудь, – улыбнулась Лена. – Угостим их блинами в столовой, поиграем на гитарах.
– Ага. – Таня расплылась в улыбке.
– Ну что, переживём эту осень? – спросил Кот вечером.
На траве стоял фонарь и освещал сумерки. Выдра, Дикий Кот, Ёж и Таня сидели вокруг фонаря как вокруг костра.
– Переживём! – весело ответила Таня. – И зиму тоже.
– Ух! – послышалось над их головами.
Сова большой тенью закружила над поляной и спустилась на землю. Она зевнула, взъерошила перья и подошла к фонарю поближе. Таня весело оглядела своих друзей и почувствовала, как у неё внутри всё искрится. Всё было в её жизни так здорово, – с какой стороны ни посмотри, – что никакие грядущие холода и долгие тёмные вечера не могли убавить её радости.
