Мы стояли уже так близко друг к другу, что я разглядел знакомую сетку шрамов у него на лице.
— Ферман?
Он кивнул, донельзя довольный собой.
— Ничего прикид? Эта благотворительность — важное мероприятие, так что я велел парням немного приодеться. А то знаешь, небось народу поднадоели одни и те же военные одежды. Кроме того… — Он откашлялся, чтобы не так хрипеть, но ничего не помогло. — В этом году нам еще намозолит глаза обмундирование с новой войны.
— Так чего тебе надо? — спросил я, морально готовясь к ответу, будь то слова или кулаки.
Он усмехнулся. Я видел черную корочку у него на губе, там, где кожа треснула во время вчерашней драки.
— Насчет вечеринки, — произнес Ферман. — Помнишь ту маленькую штучку при драконше в юбке? Селия как там ее из «Прыгги-Скока»? Она мне прочитала кое-какие стишки и, знаешь, вполне отвязные. — Он снял очки и оглядел коридор, нет ли кого в пределах слышимости. — Вот я и подумал… может… ну, знаешь. Может, устроишь нам встречу? Понимаешь…
— Ну, это уж как ее родители…
— Я буду паинькой, Боддеккер. Клянусь маминой могилой. И я еще думал… ну, понимаешь… если бы я помог ей опубликовать какой-нибудь стих, может, это как-то повлияло бы…
— Вот уж не знал, что ты что-то смыслишь в публикациях.
— Да я и не смыслю. — Кто-то появился в конце коридора, и Ферман снова нацепил очки. — Но я ведь Ферман Мак-Класки, не забыл? А это что-то да значит.
— Вот что я тебе скажу. — Я умолк и провел языком по нёбу, стараясь отделаться от невесть откуда взявшегося дурного вкуса во рту. — Я поговорю с Надей из «Прыгги-Скока». Может, она сумеет что-нибудь устроить. «Невероятное свидание с Ферманом Мак-Класки — сплошная идиллия».
— Чееего? Под надзором целой своры гребаных… — Он прикусил язык. — Прости. В сопровождении кучи фотографов?
— Боюсь, иначе ничего не получится, — соврал я. Он закивал так, что очки на носу запрыгали.
— Ладно. Знаю, ты сделаешь все, что можешь. Ты всегда честно играл со мной, Боддеккер; я это ценю.
Он отдал мне честь — примерно как Стенли Ливингстону — и исчез в комнате для совещаний.
Дансигер — именно она и показалась минуту назад в конце коридора — поравнялась со мной.
— Что все это значит?
— Окончательный мозговой распад, — сообщил я. — Верный признак того, что эксцентричность жертвы и приятие диковинных предпочтений достигли терминальной стадии.
— О чем ты говоришь?
— Ферман Мак-Класки наконец-то стал полноправной знаменитостью. — Я распахнул перед ней дверь. — Ну что, посмотрим, каких выходок ждут от нас сегодня.
Мы медленно вошли в комнату. Не только Ферман являл собой предурацкое зрелище, вырядившись в стиле сафари — Джет выбрил голову, нацепил длиннющую золотую серьгу и щеголял в флуоресцирующем деловом костюме в фиолетовую полоску с таким же галстуком. Ровер тоже сменил имидж, подтвердив мои подозрения насчет того, как он умудряется передвигаться по городу неузнанным. Он был чисто умыт и выбрит, волосы причесаны и забраны назад. Новенькая, с иголочки, одежда в полуофициальном стиле придавала Роверу полное сходство со студентом университета, который просто забежал сюда на минуточку по дороге в библиотеку. Только он из всех Дьяволов не вызвал среди персонала Пембрук-Холла волну истерического хихиканья.
— А, Боддеккер. — Ко мне подошел Левин вместе с каким-то незнакомым пожилым мужчиной. — Это Аксель Бергдорфф, глава «Операции „Чистая тарелка“».
Мы с Бергдорффом обменялись рукопожатиями.
— Польщен, — произнес он.
— Взаимно. Вы приносите много пользы миру. Он засмеялся.
— Притом не ударяя пальцем о палец. Скажите — надеюсь, вы не станете возражать, — у меня один вопрос про ваши отношения с Дьяволами. — Он несколько смущенно обвел взглядом комнату. — Строго говоря, это внук просил меня узнать.
— Молодой Боддеккер с удовольствием ответит на любые ваши вопросы, — поспешил заявить Левин.
— Ведь это вы открыли Дьяволов, верно?
— Некоторым образом, — согласился я.
— Какая скромность! — заметил Левин. — Ну разумеется, это он открыл Дьяволов.
— Так вот, — продолжал Бергдорфф, — во всех отчетах, что я читал — разумеется, готовясь предложить им принять участие в «Операции „Чистая тарелка“», — приводятся разные версии того, как именно вы выявили их уникальное дарование. Вы не могли бы рассказать, как же это произошло на самом деле?
— Они пытались меня убить, — ответил я. Левин разразился хохотом.
— Ох уж этот мальчик! Ну не может остановиться. Бергдорфф тоже засмеялся.
— Вы, рекламщики, народ творческий. Хотелось бы и мне быть таким. Правда, тогда бы вы мне не понадобились!
— Тогда бы вы, верно, были моим боссом, — сказал я. Это заставило его и нашего «старика» расхохотаться еще
пуще.
— Что ж, мне просто не терпится увидеть, что вы сделаете для нас, — промолвил Бергдорфф. — Уверен, вы явите новый, уникальный подход.
— Какая жалость, что Чарли Анджелес не сможет снимать ролик, — вставил я. — Тогда бы вышел и впрямь шедевр.
Лицо у Бергдорффа вытянулось.
— Безумно жаль. Чего ради он вздумал подниматься по лестнице вместо того, чтобы — воспользоваться лифтом? Один неверный шаг — и все, конец столь блистательной карьеры.
— И в самом деле. — Левин откашлялся и обжег меня взглядом. — Аксель, с вашего позволения…
— Само собой!
— Мы начнем собрание, как только появится мистер Свитер, _ Он обнял меня за плечи и пошел вместе со мной вокруг стола. — Боддеккер, я понимаю, ты крайне расстроен смертью Чарли Анджелеса…
— Вы сообщили, что он упал с лестницы?
— …но я не хочу, чтобы ты нервничал. Мы уже наметили для «Чистой Тарелки» нового режиссера и желаем, чтобы он делал и следующий ролик Дьяволов. — Левин остановился и озарил меня улыбкой, как будто намеревался преподнести по меньшей мере драгоценную корону. — Фредди Маранц.
— Фредди Маранц? — завопил я. — Этот ремесленник?
— Спокойней, Боддеккер, — оборвал меня Левин. — Я не хочу, чтобы мистер Бергдорфф видел хотя бы малейший раскол в наших рядах.
— Как вы могли на это пойти? Он же снимал ролики для «Безжалостного убийцы» и «Марширующих кретинов». Он ведь…
— Мы очень довольны, что сумели заключить с ним контракт, — отчеканил Левин. — А он рвется работать с Дьяволами.
— Было б чему удивляться.
— Поэтому мне бы очень хотелось, чтобы ты проглотил свое мнение и хотя бы дал ему шанс. Посмотрим, как он умеет работать.
— Мне кажется, — произнесла Харрис на всю комнату, — пора приступать. Мистер Бергдорфф — человек занятой, не следует его задерживать.
— Разумеется, — закивал Левин. — Господа, давайте по местам и начнем.
Комната наполнилась гулом голосов — все обсуждали, кому куда становиться, прежде чем войдут репортеры.
— Мальчики. — Спеннер поманил рукой Дьяволов. — Если вы встанете вот с этого края стола, то, когда зайдет пресса, мистер Бергдорфф будет стоять как раз рядом.
Ферман, Джет и Ровер двинулись вокруг стола к Бергдорффу.
— А где же Питер? — спросила Хонникер из Расчетного отдела.
— Кто? — удивилась Харрис, которая уже собиралась открыть двери и пригласить журналистов.
— Шнобель, — пояснил я. — Ферман, где Шнобель? Тот пожал плечами.
— Я велел ему прийти.
— Джет?
Джет тоже пожал плечами.
— Вчера ночью я был занят.
Я знал, что Ровера и спрашивать бесполезно, а потому подошел прямо к Ферману и прошептал:
— Вы и его прикончили, да? Ферман возмущенно затряс головой.
— Ничего подобного! — прохрипел он. — Когда мы… на вечеринке… с ним было все в порядке. Сам знаешь.
Я поглядел на Левина и развел руками.
— Нам не хватает Шнобеля, — подытожил Финней и рассмеялся собственной шутке.
— Мы не можем начинать без него, — сказал Спеннер.
— Да вполне можем, — возразил Ферман.
— Наверно, он в отключке, — предположил Джет.
— Боддеккер, — приказал Левин. — Позвони ему. Быстро. Джет хмыкнул.
— Если он в отключке, то не ответит.
— Что? — переспросила Харрис. — Он принимает психотропы?
— Пусть только попробует, — буркнул Ферман. Джет пожал плечами.
— Да я вроде не знаю, разве что недавно подсел. Просто на него иногда находит, вроде как отключается. Приходится брать его за руку и вытаскивать обратно к реальности.
— Боддеккер! — вскричал Левин. Я возвел глаза к потолку.
— Ну ладно. Джет, пойдешь со мной…
— Нет! — воскликнул Спеннер. — Нам надо предъявить хоть кого-то прессе.
— У вас есть Ферман и Ровер. И мистер Бергдорфф.
— Пусть остается, — распорядился Левин. — А ты иди.
— Если он в отключке, — сказал Джет, — то будет хандрить.
— Аххх, — издевательски простонал Ферман. — У бедняжечки сегодня день в стиле Милашек.
