В таком удрученном состоянии его и застал Микула.
— Ты чего это хватаешься за голову? — заинтригованно спросил он, зайдя на двор Ратши после очередного странствия. Святополк поручил своему верному дружиннику собирать сведения о продвижении новгородского войска, и потому Микула почти не бывал дома. Он заскакивал на несколько часов домой, когда приезжал с вестями к князю, лишь для того, чтобы помыться в бане да одеть чистую одежду.
Ратша в ответ заплакал:
— Вишь, убытки — съестные припасы долго на леднике не пролежат, сгниют, надо отдавать в полцены.
Ратша подавился слезами:
— Сплошное разорение! Что делать и не знаю...
Утешая его, Микула намекнул:
— Ты, Ратша, сопли зря не распускай. И припасы продавать погоди, скоро они понадобятся.
Ратша мигом вскинулся. Из его уст посыпались вопросы:
— Как? Почему?
— Кому война, а кому мать родная, — посмеиваясь, Мику-ла проговорил с намеком: — Есть известие — Ярослав вышел войной на Святополка.
Ратша заплясал от радости и запел во весь голос:
— Я спасен, я спасен.
Правда, через минуту несколько остыл. Ему пришло в голову, что война дело неспешное, и во время штурма Киева он может потерять остатки с трудом нажитого богатства. Но и тут нашелся у него выход.
— Добро я спрячу в Вышгороде, а съестные припасы оставлю в Киеве, — вслух рассудил он.
Микула заметил:
— Так Святополк не будет ждать Ярослава в Киеве. Скоро придут печенеги, и он пойдет с ними навстречу Ярославу.
У Ратши радостно задрожали щеки. Это был еще более лучший вариант развития событий. То, что не купили дружинники, с удовольствием купят печенеги. У кочевников в степи пища однообразная, все больше мясо да молоко. А им, как и другим людям, хочется чего-то необычного, праздничного.
Вселив жизнь в Ратшу, Микула ушел. А Ратша вновь начал собирать обоз. Но на этот раз он решил провернуть операцию похитрее. И как только пришло известие, что к Киеву подошло печенежское войско, Ратша смело отправился к нему с возом самых испорченных продуктов. На вырученные деньги от продажи этого гнилья Ратша решил купить припасы посвежее, которые и повезет в поход.
В лагерь к печенегам Ратша поехал несколькими повоз-ками. Три повозки были загружены бочками с медовухой и съестными припасами. Еще на две он усадил по десятку гулящих девок. Для охраны нанял четверых гридней из бывшей киевской дружины. Четверо гридней, конечно, небольшая сила, однако с парой разбушевавшихся пьяниц вполне справятся.
В печенежский лагерь Ратша не стал заезжать, благоразумно рассудив, что не стоит совать голову в пасть волка. Печенеги народ дикий, своевольный и чужие порядки не блюдут. Поэтому Ратша остановился в нескольких сотнях шагов от лагеря, на удобной поляне. Повозки поставили кольцом, внутри которого работники быстро разбили шатры, -- для девок, которые тут же по приказу Ратши запели веселые песни. А посредине стана поставили открытую бочку медовухи.
Девки так звонко и задорно распевали песни, что вскоре появились первые печенеги, заметившие этот странный бивуак. Это был отряд из десятка всадников, одетых в мохнатые овечьи шкуры, с копьями и круглыми черными щитами.
Они подъехали с настороженным видом. Ратша вышел к ним навстречу с огромной деревянной чашей в руках, наполненной до краев хмельной медовухой. За ним вывалились девки в ярких одеждах.
Один из всадников, масляно рассматривая черным глазом девок, сердито спросил, для чего остановился этот чудной лагерь.
Прежде чем отвечать, Ратша отхлебнул глоток медовухи из чаши и, с поклоном подавая сердитому воину чашу, предложил:
— Сначала отведай, друг, нашего угощения.
Печенег, видевший, что Ратша сам отпил из чаши, подтверждая этим, что вино не отравлено, сделал добрый глоток из чаши и передал чашу своим друзьям.
Через минуту их глаза заблестели, и с лиц сползло насупленное выражение. Теперь можно было и объясняться.
Ратша обвел щедрым жестом повозки и заговорил:
— Меня зовут Ратша. Я из Киева. По велению киевского князя я привез хмельной мед, хорошую пищу и красивых девок для того, чтобы ваши воины могли славно повеселиться перед походом. А понравится, буду еще приезжать. Я все сделаю, чтобы воины были довольны.
Захмелевший печенег расплылся в улыбке:
— Хорошее дело придумал Ратша. Вечером я сам приду. И скажу другим, чтобы приходили.
Печенег ткнул пальцем в одну из девок:
— А эту можно?
— Выбирай любую! Хоть всех, — щедро предложил Ратша. — Они тебя приласкают лучше райских гурий. Только честно плати.
К вечеру бивуак Ратши окружила огромная толпа печенегов. Всю ночь здесь горели костры. Раздавались веселые песни и крики. За ночь Ратша не сомкнул глаза ни на секунду. Но утром, когда печенеги ушли, унося за собой пьяных, он с радостью осматривал остатки своего стана, окруженного сизым дымом догорающих костров. В стане царил редкий беспорядок: повсюду валялись пустые бочки из-под медовухи, недоеденная пища, прочие несимпатичные остатки людского пребывания. Пьяные девки в изодранных одеждах валялись прямо в пыли под телегами — всю ночь им не давали отдыха ни на секунду.
«Разорение! Но какое приятное разорение!» — думал Ратша, с радостью щупая дрожащими пальцами кошели, набитые золотом и серебром.
С момента, как войско Ярослава вошло в Смоленские земли, разведчики Микулы уже не выпускали его из виду.
Войско Ярослава шло на редкость быстро. И так как оно шло по другой стороне Днепра, то возникла опасность, что оба войска пройдут мимо, не заметив друг друга. Но если последствия этого ничем не грозили Ярославу, то для Святополка возник риск, что Ярослав может беспрепятственно дойти до стен Киева. И у Святополка существовало большое сомнение в том, что киевляне, подстрекаемые Предславой, пожелают защищать свой город от Ярослава. И если они пустят Ярослава в город, то Святополк может считать борьбу за власть проигранной. Поэтому разумнее было не давать киевлянам лишних соблазнов.
Имея в виду эти соображения, когда войско Ярослава начало приближаться к Любечу, Микула предупредил князя Святополка, чтобы тот поторапливался. Святополк ускорил движение своего войска, и вскоре два войска встали на разных берегах Днепра друг против друга.
Оба князя со своими воеводами, думая о том, как начать битву, выехали на берег Днепра, чтобы рассмотреть лагерь врага. Правда, постарались друг с другом не встретиться.
Сначала Ярослав выехал на берег в сопровождении воевод. Осмотрев другой берег и увидев значительное войско, он засомневался:
— Не справиться нам с ними. Может, отправиться прямо к Киеву?
Будый категорически возразил:
— К Киеву идти нельзя. Святополк пойдет за нами и взять Киев с ходу нам не даст. Не даст он нам и переправиться на киевский берег. А значит, мы застрянем друг против друга. Но он будет сидеть в городе, рядом с запасами, а мы на голом берегу. Причем с тылу у нас будут печенеги. К тому же скоро наступит зима, и мы начнем испытывать нехватку запасов. И если захотим уйти, все равно не сможем — Святополк вцепится в нас, как волк в загривок лосю. Так что битву надо давать здесь и нигде иначе.
Ярослав осуждающе спросил:
— Но как? Мы на другой берег не сможем переправиться — Святополк нас легко побьет при переправе.
— Разумеется, — подтвердил Будый и посоветовал: — Надо проявить терпение — пусть Святополк сам переправляется.
Решив на этом, Ярослав уехал в свой стан.
Настал черед Святополка. Стоя на берегу Днепра и рассматривая стоянку Ярослава, Святополк также отметил, что войск у Ярослава много, хотя и меньше, чем у него. Констатировав это, он спросил воевод:
— Что делать будем?
И сам дал ответ:
— Надо переправляться на другую сторону и напасть на лагерь Ярослава.
Свенельд категорически возразил:
— Нельзя этого делать. Мы переправимся, а печенеги — у них нет лодок А вступать в сражение без их помощи совсем невозможно. К тому же нас побьют, когда мы начнем переправу.
— Так что же делать? — нетерпеливо спросил Святополк.
— Ждать. Пусть Ярослав либо сам переправляется, либо уходит, — ответил Свенельд.
— Но если он уйдет, то... — начал говорить с сомнением Святополк. Для него было понятно, что уход Ярослава грозил перерастанием спора из-за киевского стола в затяжной конфликт. И тогда и на следующий год надо будет готовиться к войне, и на следующий. И со временем неизбежно наступит момент, когда кто-то в этом споре окажется слабее. И дай Бог, чтобы это был Ярослав!
Однако Свенельд был другого мнения. Он заявил:
— Это будет твоя победа. Ярослав не сможет долго держать варягов у себя, да и новгородцы захотят вернуться к своим делам. Так что к зиме его войско разбредется. А там можно будет договариваться. Либо в следующем году собрать еще более сильное войско и пойти на Новгород. За этот год мы как раз договоримся с киевлянами.
