никого не было. И, каково чудо: в единый миг пропустили караульные, только ружья на плечо и равнение на нашу карету. Если в Москву, то не смотрят. Знают, что раз с петербургского тракта, то только по государственной надобности.
В служилом народе большая недостача. Зря уговаривали всех здоровых разъезжаться, теперь работать некому. Видели трупы на улицах, неубранные – значит, совсем нехорошо. Тут третьего дня объявили набор охотников в специальную полицейскую роту, за отдельную плату, думали, сотни две наберем. Куда там – едва с десяток записалось, а ведь полтора рубля в месяц положили, с едой казенной да мундиром новым. В другое время тысячный хвост бы выстроился по всей Тверской, друг друга бы у входа давили. Эх, что за люди у нас! Нет в них ни совести, ни божьего страха.
«Приказываю немедленно принять все меры, указанные в Нашем мартовском указе. Объявить, что сокрытие больных или их намеренное оставление без надзора будет караться каторгой. Строжайше следовать всем рекомендациям господина советника медицины и других искусных докторов. Домовладельцам предписать ежедневное их хижин проветривание, также как можно чаще коптить имущество свое, а для мытья и стирки использовать уксус и подсоленную холодную воду. Устройте заграждения по всему городскому периметру, особенно там, где нет каких-либо природных препятствий, рек или оврагов. Город должен быть закрыт, а карантины находиться под бдительной охраной. В случае попытки бегства разрешить применять оружие. Переводить туда всех больных, невзирая на чины, только наиболее титулованным персонам разрешить выезд в их имения, и пусть проходят карантин в тридцати верстах от Москвы. Рынки, где торгуют тряпьем, приказываю немедленно закрыть, дабы предотвратить распространение зловредных миазмов. Да лучше вообще повсеместно запретить любую торговлю вразнос, сделав исключение для съестных припасов и других предметов самой неотложной надобности. Чем меньше будет скоплений народа, тем более умерится опасность заражения. Действуйте, как считаете нужным, я заранее одобряю любые ваши расходы, отсюда невозможно все углядеть, а сношения с вами выражаются в трате столь драгоценного времени. Нужны ли вам какие дополнительные полицейские силы?
…И Великолуцкого полка роте приказали мы перейти в ваше полное распоряжение на случай какой непредвиденности».
Мистер Уилсон знал, что волноваться незачем. В отличие от остальных петербуржцев, он имел сведения из самого верного источника. Отнюдь не случайно, что лондонская «Gazette» дважды в течение месяца сообщала: в старой столице идет эпидемия лихорадки. Значит, потрудились выяснить – и этому вполне можно доверять. Слухи же о чуме, о которых, в интересах правдивости, британская пресса тоже упоминала, полностью беспочвенны. Дело только в том, что простолюдины не желают выполнять элементарных и совершенно разумных распоряжений властей и скрывают болезнь до последнего предела. Все потому, что по косности своей не понимают пользы карантинов, боятся, что отправка туда равносильна смерти. В результате несчастные лишают себя даже минимальной врачебной помощи, и умирают в самом скором времени после обнаружения их санитарами или полицией. Мало того, из-за усердия последних искажается сама картина болезни, кажется, что все затронутые ей лица немедленно умирают. Из-за этого и возникают недостоверные слухи: дескать, в Москве чума, люди падают прямо на улицах и в считанные часы отходят в лучший мир.
Не очень понятно, в этой связи, с чем связано упорное нежелание правительства объявить обо всем происходящем открыто, было бы больше пользы, в том числе и для дел иностранных. Но русские себе слишком часто самые главные враги, и кому уж, как не почтенному коммерсанту этого было не знать.
А ведь нужно бы озаботиться наведением мостов с европейскими столицами, на глазах становившихся все менее благожелательными, на фоне чего меркли локальные успехи российских войск, впрочем, кажется, не такие значительные. Например, совершенно бесполезный поход в Крым? Да, он закончился подписанием договора, утвердившего так называемую «независимость» хана от Высокой Порты, а заодно закреплявшего за императрицей права на две маленькие крепостицы, которые закрывали вход в небольшое, с маленькую лужицу, море, за обладание которым безуспешно боролся еще царь Петр. Ну а дальше? Ясно, что Константинополь с отделением Крыма никогда не смирится, Европа его поддержит, да и навигация по Черному морю русским будет позволена в самых ограниченных масштабах. А основные силы русской армии уже несколько месяцев стояли без движения, и ждали инструкций из столицы. Ходили слухи, что султан обратился с просьбой о посредничестве к императорскому и прусскому дворам, и получил от них благожелательные ответы. Так что России надо было теперь поскорее заканчивать войну, надеясь хотя бы на минимальные уступки османов, и обращать внимание на западные и северные границы.
В довершение, необыкновенно странные слухи поступали из Дании, вернейшего союзника России, а ныне – и Лондона. Власть там, чего никогда не бывало даже в самые стародавние времена, захватил королевский врач, злонамеренно воспользовавшись ослабленным душевным здоровьем короля и своим чрезмерным влиянием на суверена. Более того, хоть этого и нельзя было вообразить, сообщали, что оный доктор вступил в преступную связь с самой королевой, присвоил себе право назначать и смещать любых министров и издавать декреты, равные королевским ордонансам. Да, в темные века бывали сходные случаи, но тогда в них были замешаны дворяне благородных кровей! Невероятно – чтобы в наше просвещенное время монархия могла так низко пасть?! Почтенный коммерсант не знал, чему верить, а чему не верить. Слава богу, Брекенридж доносил, что в североамериканских колониях все спокойно.
Видел, видел я докладную, которую они послали государыне. И хоть не сносить нам всем головы, но не безрассудные там мысли, ой, не безрассудные. Кончать надо с карантинами этими, переполнены они выше мочи. Говорят, весной там почти никто и не заболевал, а теперь чуть ли не каждый третий выезжает прямиком на кладбище. И ежели по-прежнему, как найдется недужный, то тащить всю семью в карантин, то получается почти смертный приговор целому выводку. А народ того и страшится, и о том на кажном углу болтает. Не говорю уж, что вообще неспокойно кругом: бурлит город, бурлит. Посему правильно написано – в карантины только жестоко больных, домочадцев же обязать сидеть дома до двух недель, а то и более, по обстоятельствам, но ни в коем случае не бессрочно. Пищей снабжать, и чем другим тоже.
А вот выставить по всей округе караулы и из города никого не выпускать – не знаю. Это, как осада на войне, тут армия потребна целая. Конечно, на дорогах можно, и что с того? И так уже ни дров не сыскать по многим слободам, ни пропитания,
