дополнительные деньги. Если ему подвернутся подобные возможности, то, может быть, он изредка и воспользуется ими. Если будет уверен, что его не поймают.
Как бы то ни было, пришло время снова заткнуть Пэна.
– Знаете ли вы коротенькое стихотворение танского поэта Ли Бо «Думы тихой ночью»? – вдруг спросил он.
– Конечно, господин. Его каждый ребенок знает.
– Прочтите.
Пэн продекламировал:
– У самой моей постели легла от луны дорожка.А может быть, это иней? Я сам хорошо не знаю.Я голову поднимаю – гляжу на луну в окошко.Я голову опускаю – и родину вспоминаю [74].
– Отлично, – сказал Шижун. – Вы знаете, Ли Бо написал более тысячи стихов, и еще одно из них только что пришло мне на ум. Я хотел бы обдумать его сейчас, не отвлекаясь, – добавил он, – до конца дня.
Так они ехали уже второй месяц. И Шижун с удовлетворением отметил, что ни разу Пэн больше не спрашивал, зачем они забрались так далеко на юг.
* * *
Солнце кренилось на запад, когда Мэйлин увидела четверых всадников. Она стояла у ворот со Старшим Сыном, любуясь недавно восстановленным мостом через пруд. Глава семьи пребывал в приподнятом настроении. В тот день ему даже удалось собрать арендную плату.
– Только глянь, как мы славно потрудились над этим мостом, – заметил он, как будто сам приложил к этому руку.
Один из всадников, высокий молодой человек, спешился и подошел к ним.
– Мой начальник – важный чиновник, – сказал он Старшему Сыну на ломаном кантонском диалекте. – Нам нужно место для ночлега. Мы хорошо заплатим.
Молодой человек определенно походил на чиновника. Взгляд Мэйлин переместился на других всадников: двое слуг и сам чиновник. Чиновник подъехал поближе.
Но, рассмотрев его лицо, Мэйлин смертельно побледнела. Мысли понеслись с бешеной скоростью. Почему он здесь? Из-за Ньо? Он что-то узнал? Возможно ли такое?
Она услышала голос Старшего Сына:
– Разумеется. Это большая честь для нас. Мы как раз собирались ужинать. Не желаете ли присоединиться?
Мужчины уселись за столом: Шижун, молодой Пэн, Старший Сын и двое ее мальчиков. Они с Матушкой прислуживали им. Ее молодая невестка, жизнерадостная крестьянская девушка, которая всем нравилась, позаботилась о двух слугах Шижуна, которых собирались поселить в сарае. Яркой Луне велено было оставаться в своей комнате.
Шижун относился к Старшему Сыну с дружеской учтивостью, которой тот, конечно же, не заслуживал. Калифорниец рассказывал Пэну об Америке, а Кафай тепло всем улыбался.
– Тот самый, да? – прошептала Матушка, когда они остались наедине на кухне.
Когда Мэйлин молча кивнула, Матушка объяснила:
– В тот раз я его толком и не рассмотрела, вот и не узнала, но когда увидела твое лицо…
– Почему он тут, Матушка? Из-за Ньо?
– Может, и из-за Ньо, если он жив.
Яркая Луна вышла к ним, когда они заканчивали трапезу. Любопытство пересилило, и девочка выбралась из комнаты, чтобы посмотреть, что происходит. Шижун уставился на нее с удивлением:
– Кто эта юная красавица?
– Моя дочь, – ответила Мэйлин.
– Понятно. – Он смерил их взглядом. – Вы очень похожи.
– Радость и гордость отца, – добавила Матушка. – Это я про своего младшего сына, господин. Он обожал девочку.
– Обожал?
– Да, он погиб полтора года назад.
– Прискорбно слышать. – Шижун склонил голову, но продолжал рассматривать Яркую Луну. – Вы бинтуете ей ноги, как я вижу.
– Нельзя растрачивать впустую такую красоту, – отозвалась Матушка.
– Определенно, – согласился Шижун.
Девочка открыла было рот, словно собиралась что-то сказать. Она по-прежнему жаловалась на ноги почти каждый день. Неужели она собиралась смутить родных, излив чувства в присутствии чиновника? Матушка глянула на нее так, что Яркой Луне хватило ума промолчать.
– Очень вкусно, – вежливо произнес Шижун. – А теперь я немного прогуляюсь у пруда. Он обратился к Мэйлин: – Возможно, мать этой чудесной девочки составит мне компанию.
Рваные облака высоко в небе отражали свет луны, пока они молча шли к мосту. Мэйлин размышляла, чего хочет от нее чиновник. Они вышли на мост и остановились на середине. Шижун указал на отражение луны в воде, а Мэйлин кивком дала понять, что видела.
– Скажи, были ли известия от Ньо?
Вот оно что. Он снова охотится за Ньо.
– Нет, ничего. – Она с грустью посмотрела на Шижуна. – Вы хотите арестовать его?
– Нет. Просто интересно, что с ним случилось. Знаешь, мы ведь не всегда были врагами.
– Никаких известий за пять лет.
– Значит, он погиб. Может быть, в Нанкине.
Она знала, что тайпинов в итоге сломили. Непобедимая армия, как ее называли, вооруженная варварскими ружьями и пушками, разгромила тайпинов. Наконец Нанкин был взят. Небесному царству пришел конец. И это была ужасная бойня.
– Я знаю, что он тебя любил, – продолжил Шижун. – Так что если бы был жив, то уже появился бы. – Он грустно улыбнулся. – Тайпины не представляют угрозы, и я не стал бы его арестовывать, если бы он только меня не вынудил. Но вообще-то, я тут из-за тебя, – тихо продолжил он.
– Из-за меня? – Она выглядела изумленной. – Но почему?
Это была судьба. Почти наверняка.
Отправляясь в путь, он знал одно: ему нужны перемены. Передышка от не слишком счастливого брака, пока он не получит повышение, что сделает жену более покладистой. Время подумать, пожить для себя немного.
И возможно, найти себе компанию.
Иногда Шижун задумывался, не взять ли себе наложницу. Закон и обычай позволяли это. Люди даже ожидали от человека в его положении такого шага. Многие респектабельные, но обедневшие семьи были бы счастливы отдать Шижуну одну из своих дочерей – хорошо воспитанную, культурную девушку с изящными ножками – на разумных условиях.
Иногда наложницы и жены неплохо ладили между собой. Но с его женой такое не пройдет. Появление другой женщины причинило бы ей боль и стало бы источником гнева. Бесконечного гнева. Он не ощущал себя любимым, но не хотел причинять жене еще больше боли.
Можно взять наложницу только на время поездки в Гуйлинь. Тоже вполне приемлемый вариант. Любой мужчина средних лет хотел бы снова почувствовать себя молодым рядом с красивой девушкой. В больших городах полно хорошеньких женщин, отлично подходящих на такую роль.
Так почему же он повернул на юг и сделал крюк в двести пятьдесят миль, чтобы добраться до безвестной деревушки, где все еще жила, а может, уже и нет, крестьянка, которой в девичестве не бинтовали ноги и с которой он много лет назад провел ночь под луной, просто сидя на берегу пруда и слушая историю ее жизни?
Ее красота. Ее честность. Вот что произвело на Шижуна впечатление. Ее ум. И еще что-то волшебное, чему он не мог дать название. Может быть, все дело в магии лунного света, но он так не думал. Это чувство преследовало его.
Теперь, получив на какое-то время глоток свободы, Шижун захотел снова найти ее, посмотреть, такая ли она, как в его воспоминаниях. Он был готов к тому, что она изменилась и чары средь бела дня развеялись. И скорее
