— Это правда, я все помню… Мать и бабушка были похоронены там, на холмах, а я уже давно должна была быть вместе с ними. Но ты поступил как настоящий отец.
— Настало время мести, Лита. И если ты познала лишь горе и страдания, вместо счастливого детства, то это из-за Сети и Рамзеса. Первый уже мертв, а второй угнетает целый народ. Мы должны покарать его, и это должна сделать ты.
— Я хочу прогуляться по городу.
Проходя по улицам, Лита прикасалась к камням, стенам, как будто она овладела этим умершим городом. На закате она поднялась на террасу во дворце Нефертити и долго любовалась своим призрачным царством.
— Моя душа пуста, Офир, но мысль о тебе заполняет ее.
— Я очень хочу видеть твое царствование, Лита, веру в единого бога.
— Нет, Офир, это лишь слова. Тобой движет только одно: ненависть, зло наполняет тебя.
— Ты отказываешься помогать мне?
— Моя душа пуста, ты же наполнил ее желанием мстить. Ты постепенно сделал из меня инструмент своей мести: и сегодня я готова сражаться, как острый меч.
Офир опустился на колени и начал молиться. Его молитвы будут услышаны.
Чувственные танцы профессиональных танцовщиц наполняли таверну. Среди них были девушки из Египта, Дельты, Нубии. Словно заколдованный, Моисей сидел за столиком в глубине зала перед чашей с пальмовым вином. После трудного дня, когда ему едва удалось избежать неприятностей, он испытывал необходимость побыть одному среди шумной толпы, посмотреть на другую жизнь и в то же время не быть узнанным, как в комедии.
Недалеко от него расположилась странная пара.
Молодая женщина, пышная блондинка, очень привлекательная, и мужчина, уже не молодой, со странным лицом — худым, с выдающимися скулами, крупным носом и тонкими губами; он был похож на хищную птицу. Из-за сильного шума Моисей не мог расслышать, о чем они говорили, ему удалось услышать лишь обрывки непонятного разговора и неторопливый монотонный голос мужчины.
Танцовщицы из Нубии приглашали посетителей на танец; пятидесятилетний мужчина, изрядно подвыпивший, подошел к молодой женщине, положил руку ей на плечо и пригласил потанцевать. Удивившись, она оттолкнула его. Возмущенный пьяница настаивал. Попутчик этой женщины оттолкнул настойчивого поклонника сильным ударом, и тот, растерявшись, пробормотал несколько слов в знак извинения и ушел.
Жест мужчины со странным лицом был быстрым и очень четким; Моисей не ошибся: этот странный человек обладал большой властью.
Когда мужчина и женщина вышли из таверны, Моисей пошел за ними. Они направились к южной части города и исчезли в квартале с одноэтажными домами, разделяющими узкие улочки. Еврей уже решил, что потерял их, как вдруг услышал решительные шаги мужчины.
Ночами это место было пустынным; только собака лаяла на снующих повсюду мышей.
Чем дальше Моисей продвигался, тем больше эта история захватывала его. Вдруг он снова заметил эту странную пару: они незаметно проскользнули между старыми лачугами, которые скоро будут снесены, а на их месте построят новые здания. В этих развалинах уже никто не жил.
Женщина толкнула дверь, и этот резкий скрип нарушил тишину ночи. Мужчины в это время уже не было.
Моисей немного колебался.
Может быть, ему зайти и спросить у этих людей, кто они такие, и почему они так странно ведут себя. Он почувствовал в этом поступке что-то героическое.
Ведь он не служил в страже порядка и никогда раньше не вмешивался в личную жизнь людей. Какой-то злой гений заставлял его вести эту глупую слежку. Рассерженный на самого себя Моисей повернулся и собрался уходить.
Но вдруг мужчина с орлиным профилем появился перед ним.
— Ты следил за нами, Моисей?
— Откуда ты знаешь мое имя?
— Это можно легко узнать в таверне; друг Рамзеса личность достаточно известная.
— А ты кто такой?
— Почему ты следишь за нами?
— Не знаю, какое-то необъяснимое желание.
— Это неудачное объяснение.
— Но это правда.
— Я тебе не верю.
— Позволь мне уйти.
Мужчина взмахнул рукой.
Песок перед Моисеем зашевелился. И внезапно появилась змея со своим зловещим жалом.
— Это магический фокус, только и всего.
— Не советую приближаться к ней, она абсолютно настоящая. Я могу ее разбудить.
Еврей повернулся, с другой стороны на него смотрела другая змея.
— Если ты хочешь следить за нами, то заходи в дом.
Дверь со скрипом отворилась. На этой узкой улочке Моисей никак не смог бы убежать от зловещих рептилий. Да и Сетау не было поблизости. Он вошел в комнату с очень низким потолком и земляным полом. Мужчина зашел за ним и закрыл дверь.
— Даже и не пытайся убежать, змеи очень быстро расправятся с тобой. Они уснут, только если я им велю.
— Что тебе нужно?
— Поговорить.
— Я могу уложить тебя одним ударом.
Мужчина улыбнулся.
— Помнишь сцену в таверне? Не рискуй.
В углу комнаты сидела белокурая молодая женщина. Ее лицо было накрыто тканью.
— Она больна?
— Она не выносит темноты, но с восходом солнца ей будет лучше.
— Ты скажешь наконец, кто ты такой, и что тебе надо от меня?
— Меня зовут Офир, я родился в Ливии, занимаюсь магией.
— В каком храме ты служишь?
— Ни в каком.
— В таком случае ты занимаешься незаконной деятельностью.
— Этой молодой женщине и мне, нам приходится все время прятаться и переезжать с места на место.
— Вы совершили какое-то преступление?
— Только то, что мы не поклоняемся вере Сети и Рамзеса.
Моисей был ошеломлен.
— Я не понимаю…
— Эту хрупкую молодую женщину зовут Лита. Она внучка Мерит-Атон, одна из шести дочерей великого Эхнатона, уничтоженного пятьдесят пять лет назад в своем городе Солнца и вычеркнутого из царских летописей за попытку установить в Египте культ единого бога Атона.
— Но ведь никто из его последователей не подвергался гонениям.
— Быть забытым — это худшее из наказаний. Царица Анхас, супруга Тутанхамона и наследница египетского трона, была несправедливо приговорена к смерти, и нечестивая династия, основанная Горемхебом, захватила земли. Если существует справедливость, то Лита должна взойти на трон.
— Заговор против Рамзеса.
Офир снова усмехнулся.
— Я всего лишь маг, а Лита слабая и отчаявшаяся женщина. Великий владыка Египта не боится никого и ничего. Только настоящая сила сможет уничтожить его и восстановить истинную веру.
— Кто же это?
— Истинный Бог, Моисей, единый Бог, гнев которого скоро обрушится на весь народ, который не верует в него!
Стены жалкой лачуги содрогались от мощного голоса Офира. Моисей почувствовал странный страх, и в то же время этот человек притягивал его.
— Ты еврей, Моисей.
— Я родился в Египте.
— Так же, как и я, ты всего лишь ссыльный. Мы хотим создать чистую землю, которая не была бы осквернена десятками божеств! Ты Моисей, сын еврейского народа, твой народ страдает, он хочет возродить веру своих отцов и осуществить великий замысел Эхнатона.
— Мой народ счастлив в Египте, они сыты и у них есть работа, за которую они получают деньги.
— Но денег недостаточно, чтобы стать людьми.
— Так стань же их пророком!
— Я приехал из Ливии, у меня нет ни твоей власти, ни твоего положения.
— Ты сумасшедший, Офир! Поднять евреев против Рамзеса — значит погубить этот народ. Никто из них не хочет смуты, они не хотят покидать эту страну, а я друг Фараона.
— Моисей, в тебе горит огонь, так же, как он пылал в сердце Эхнатона. Те, кто верит в истинного Бога не исчезли, они должны объединиться.
— Мы не одни, ты и Лита…
— Мы, должно быть, кажемся очень хитрыми, но каждый день мы приобретаем новых, великолепных друзей. Вера Эхнатона — это вера будущего.
— Вряд ли Рамзес думает так же.
— Ты его друг, ты должен убедить его.
— Я?
— Еврейский народ установит главенство единого Бога во всем мире, и ты станешь их вождем.
— Твое пророчество просто смешно!
— Оно сбудется.
— У меня нет ни малейшего желания становиться царем.
— Пусть он уйдет с нашего пути, и тогда мы пощадим его.
— Оставь свою затею и возвращайся в свою страну.
— Новой земли пока нет, но ты обязательно создашь ее.
— У меня другие планы.
— Ты ведь веришь в нашего Бога, не так ли?
Моисей вздрогнул.
— Мне нечего тебе ответить.
— Не убегай от своей судьбы.
— Убирайся, Офир.
Моисей пошел к двери, маг не стал останавливать его.
— Змеи ушли в свои норы, — сказал он. — Ты можешь смело выходить.
— Прощай, Офир.
— До свидания, Моисей.
Бакхен умылся, надел белую набедренную повязку, взял подставку для вазы и, выйдя из своего дома, отправился к священному озеру, над которым кружили сотни ласточек, возвещая приход нового дня. Это огромное озеро, к которому вела каменная лестница, было неисчерпаемым источником энергии, в нем зарождались все формы жизни. Бакхен набрал немного святой воды, которую он использовал в многочисленных ритуалах очищения в открытых храмах.
