истошно, призывая на помощь.
Мужики кинулись к ним. Сергей пнул деда в колено, подскочил к следующей лодке. Тут потребовалось два удара. Крепкое дерево.
— Стоять где стоять! — велел Сергей подбежавшим аборигенам, извлекая саблю левой рукой.
Остановились. Зато в городе кто-то изо всех сил начал лупить в било.
Не сводя глаз с мужиков и, главное, ворот, Сергей сместился на пять метров вправо и парой ударов временно вывел из строя третью лодку. Бросил топор, перехватив саблю в правую руку.
— Траин! — крикнул он по-нурмански. — Долго еще?
— Заканчиваю!
Еще трое. С копьями и с щитами. Безусая молодежь. Молодежь — это плохо. Заниженный инстинкт самосохранения. Хотя не важно. Машег не спал.
Плюс три стрелы — минус три ноги. И все правые.
Шумновато стало. Било звенит-гудит, юнцы орут, бабы-прачки тоже решили повизжать.
— Уходим!
Это Траин.
Сергей быстро оглянулся. Лодка уже на воде, Траин на веслах. Машег на задней скамье с луком в руках.
— Не шалить! — велел Сергей мужикам. — Вы стоять, мы не убивать!
И кинулся к лодке.
Меч в ножны, прыжок — и он на корме. Даже ног не замочил.
— Подвинься, — бросил он Траину, перехватил левое весло.
Тетива Машега щелкнула. Минус лучник. Предупреждали же. Ну ничего. Стрелу вынут, рука заживет. Наверное.
Из леса вывалила знакомая толпа аборигенов. Сразу кинулись к лодкам. Ну-ну.
Траин заработал веслом сильнее, разворачивая лодку вдоль берега.
Десять минут, за мысок — и к берегу, где уже махал руками Фьётра.
Принять на борт его и девок — и ко второй точке.
Туда добирались подольше, хотя работали уже две пары весел.
Связанные девки тихонечко скулили. Жалко их. Хотя вряд ли их участь на Руяне будет хуже, чем дома. Может, даже и лучше: на острове жизнь посытнее, а с собой в поход их варяги точно не возьмут.
Беглецов пришлось подождать. Забрав из схоронки их вооружение, Машег и Сергей с четверть часа ждали с луками наготове — отсечь погоню.
Не потребовалось. Парни примчались одни.
— О! Девки! — обрадовался Клеп. — А почему только четверо?
— Так мы думали, лютичи вас уже повязали, — с невинным лицом сообщил Машег.
— Да ты… — начал Клеп, но Эпир пихнул его в бок, и тот сообразил: шутка.
Сергей уступил Клепу место за скамье, а сам устроился на корме, подумал: стоит ли ставить мачту? Нет, не стоит. Тут грести — всего ничего.
Под весом десяти человек лодка порядочно просела, но не страшно. Море спокойно.
Поймал взгляд одной из лютичских девок, подмигнул.
Глаза стали еще шире. Испугалась. Даже скулить перестала. Неужели Сергей такой страшный?
— Не бойся, — сказал ей Сергей. — Худого тебе не сделают.
Ошибся, однако.
Глава одиннадцатая
По делам и награда
На острове их встречали. Стоислав со своими. Княжича позвали, когда заметили лодку с варягами.
Стоислав подбежал первым. Взволнованный.
— А мы уж думали: беда с вами случилась! А вы вон как! И с добычей!
А вот и жрец нарисовался. Не главный, помельче.
— Девок им отдай, — сказал Стоислав. — Они позаботятся.
Ладно. Пусть заботятся. Не до девок сейчас. Даже любвеобильный Машег с этим согласен. Притомились все. Да и не главное это. «Главное» напротив стоит. И вины, похоже, за собой не чувствует.
— Что, Стоислав, не получилось нас лютичам продать?
— Не понимаю тебя.
Судя по виду, и впрямь не понимает.
— Рассказывай, что с вами ночью было! И почему сбежали, нас бросив!
— Так это… А что мы могли? — Смутился. — Их же там войско целое оказалось!
— Войско?
— Ну да…
В общем, подплыли руяне к городку со стороны моря, подали сигнал, как договаривались, и только высаживаться начали, как ворота открылись и оттуда — целая сотня оружных. И прямо на них. Хорошо, заметили вовремя, уйти успели.
— А лодку нашу зачем забрали?
— Вашу лодку?
Не понимает.
— В бухте, в которой мы высадились, лодки не было! — И придавил княжича «взглядом воеводы».
— Это не мы! — воскликнул тот.
Группа поддержки из облажавшейся руянской молодежи разом загомонила. Нет, не они. Они не забирали. К городку подплыли на трех, одну оставили. Как договоривались. На берегу. И привязана она была. Сами варяги ее и привязывали!
Вроде не врут.
Кто-то из тамошних наткнулся случайно и увел? Хорошая лодка для смердов ценность немалая.
— Мы с вами не закончили, — многообещающе заявил Сергей, махнул своим, и они пошли наверх. Есть и спать. С бегством и пропажей разбираться они завтра будут. На свежую голову.
Утром, однако, поговорить не получилось.
К Сергею явился жрец. Тот самый, которому вчера девок поручили.
Длинный, тощий, важный.
Сергея приглашали в княжью резиденцию. Причем сразу двое: князь Гринь и верховный.
У Сергея планы были другие: искупаться, позавтракать, а потом еще разок расспросить Стоислава.
— Мне с тобой? — спросил Машег.
Сергей мотнул головой.
— Идите ешьте.
Хузарин не настаивал.
А вот Сергею идти придется. Когда такие важные персоны приглашают, отказываться неправильно. Но и наряжаться ради такого Сергей не станет. По-простому пойдет. Меч, понятно, с собой, а прочее не обязательно. Может, там, у князя, и покормят?
В главной палате княжьего дома, помимо самого князя, верховного жреца и положенной им по званию охраны, присутствовал Рёрех.
И Стоислав. Вид у последнего был несколько пришибленный.
Сергея ласково встретил только верховный жрец.
Взирал благосклонно, рассыпал приятные слова вроде: «достойные воины должны быть достойно вознаграждены» и «бог непременно обратит на вас благосклонный взор».
Пустословие, в общем.
И глаза пустые. Равнодушные.
Князь помалкивал. Переводил мрачный взгляд с Сергея на сына и обратно. На жреца не глядел, но неприязнью, которую он испытывал к служителю культа, можно было тележные колеса смазывать, такая густая.
Верховный выговорился и обозначил жестом: аудиенция окончена.
Сергей глянул на Рёреха: и это все?
Тот пожал плечами.
У Сергея было искушение: спросить у князя руянского, какого хрена его сынок сбежал.
Но решил воздержаться. Дело мутное. И Сергей почти уверен: кто-то лютичей предупредил. И история, рассказанная Стоиславом, выглядела сомнительно. С чего бы вдруг засевшим в засаде лютичам атаковать раньше времени?
Хотя если вспомнить, как они всей ордой кинулись за Клепом и Эпиром…
Надо с Рёрехом посоветоваться. Он этих своих родичей лучше знает.
— Правильно, что сейчас ничего не сказал, —
