выстроен из кораллового камня и известкового раствора, обнажившегося там, где сошел внешний слой, и покрыт листовым железом. Если окна и были, то их закрыли, рассеянный свет сочился лишь из-под карниза. Глаза Хамзы привыкли к полумраку, и он увидел коробки и ящики рядом со скамьей, а в глубине — кипы пузатых джутовых мешков. Ему показалось, он чувствует запах досок, шкур, может, машинного масла и более глубокий запах отсыревшего джута. Запахи навеяли воспоминания о прежней жизни в этом городке. Он выглянул на пустырь. В дальнем его конце шел человек, но больше никого не было. Двор был обширный и казался еще больше — наверное, потому что пустовал. Двери всех складов были закрыты. Одинокое тихое место, заброшенное и даже разрушенное, хотя все здания были крепкие. От такого вида кого угодно возьмет тоска.
Хамза потряс головой, точно желая избавиться от таких мыслей, сопротивляясь склонности к унынию. Печаль лишает воли сопротивляться, говаривал Паскаль. Он улыбнулся, вспомнив Паскаля. Хамзе повезло, что удалось найти работу сразу по прибытии, но все равно нужно соблюдать осторожность и не радоваться раньше времени: ведь его еще не приняли. Он скитался много месяцев, много лет, и вот теперь он начнет все сначала в сонме призрачных обвинителей. Возвращение в город было неожиданным. Некогда бегство отсюда казалось ему освобождением жизни, но кончилось все тщетой возвращения в прежние места — постаревшим, искалеченным, с пустыми руками.
Хамза не знал, для какой работы нужен купцу. Он ждал на скамье, пряча глаза от яркого света, благодарный за тенистый склад, благодарный за отдых. Боль в бедре понемногу стихала, он в этом не сомневался. Так было каждый день: стоило расходиться, и болело меньше, но долго ходить он тоже пока не мог. Ему по-прежнему часто требовался отдых. Придется приспособиться к боли. Иначе она поглотит его, превратит в инвалида: война так обошлась со многими. Сама мысль об этом невыносима. Выздоровление тянулось долго, но он все-таки выздоровел. А потом, уехав из миссии, слишком рано принялся нагружать себя, еще не зная, что способно выдержать его раненое тело. Придется приспособиться. Он сидел на скамье, чувствуя, что почти выбился из сил, измучился, на грани изнеможения. Голова гудела, глаза болели. Ему нужно поспать. Организм его привык обходиться почти без пищи, но без сна пока обходиться не научился.
Хамзе показалось, из глубины темного склада послышался слабый шум; он удивился, как это Халифа видит в сумраке и двигается бесшумно, не натыкаясь на товар. Просидев на скамье какое-то время, краем глаза Хамза заметил движение и, вздрогнув, обнаружил, что Халифа стоит в нескольких шагах от него, внутри склада, рассматривает Хамзу и глаза его горят. Сперва Хамза отвернулся, но виском чувствовал взгляд Халифы. А когда повернулся обратно, никого не было. Хамза не испугался. Судя по виду Халифы, тот слишком приличен и щепетилен, чтобы представлять угрозу; Хамза очень устал, и эксцентричное поведение Халифы его лишь слегка позабавило.
Пришел купец Нассор Биашара в шапочке и кремовом льняном пиджаке; он явно спешил, его ждали другие дела. Хамза поднялся со скамьи, готовый исполнять приказания.
— Халифа! — крикнул купец. — Где он? Халифа!
В следующий миг появился Халифа.
— Наам, бвана мкубва, — иронично, даже насмешливо произнес он. Да, большой хозяин.
— Это наш новый работник, — сказал Нассор Биашара. — Я прислал его помогать вам на складе.
— В чем помогать? — вызывающе спросил Халифа. — Что еще вы задумали?
Купец пропустил мимо ушей его дерзость, ответил спокойно и деловито:
— Вы расчистили место под новую поставку? Он вам в этом поможет. Товар привезут через несколько дней.
— Все готово. — Халифа демонстративно отряхнул руки.
— Сава [63], — сказал Нассор Биашара. — Фургон приедет за досками, как только поменяют колесо. Это займет время, потому что пришлось снимать другое колесо, механик чинил покрышку. Этот фургон стоит мне целое состояние. Ладно, объясните ему, что к чему. Он поможет с погрузкой. И будет нашим новым ночным сторожем. Как закроете склад, отведите его на двор, покажите дорогу. А мне пора в банк.
— Как тебя зовут? — спросил Халифа после ухода купца.
— Хамза, — ответил он.
— Хамза? А дальше? — Хамзе вопрос показался на удивление грубым. Настал его черед пожимать плечами. Он не обязан отвечать на подобные вопросы, вдобавок заданные подобным тоном. Он уселся обратно на скамью. — Кто твои родители? — добавил Халифа, точно решил, что Хамза не понял вопроса.
— Вас это не касается.
Халифа улыбнулся.
— Ах вот как, тебе есть что скрывать, да? Неважно. Для начала вымети этот мусор. — Он указал на пятачок перед дверями, на котором мусора почти не было. — Метла за дверью… Да смотри не пыли. Хайя-хайя, ты сюда не отдыхать пришел.
Хамзу поразила его грубость. Он подмел двор, как велели, смел пыль и мусор в кучку у дверей и снова сел на скамью. Когда приехал фургон за досками, Халифа открыл зарешеченное окно, и склад затопило позднеутреннее солнце. Горлопан из той парочки, которую Хамза видел ранее на дворе, — его звали Идрис — слонялся в тени склада, покуривал, подбадривал выкриками Хамзу и своего напарника-оборванца, грузивших доски — небрежно обструганные, предназначенные для мастерской. Доски были бледно-розовые, Хамза не удержался, наклонился и вдохнул древесный аромат. Халифа стоял у дверей склада, наблюдал за ними, но никак не помогал. Фургон они загрузили за считаные минуты, потом Халифа устроился на скамье, а Хамза на ящике рядом. Похоже, больше дел не осталось. Хамзе хотелось спросить Халифу, как называется дерево, но в облике Халифы сквозило неодобрение, и Хамза не решился.
— Наш ночной сторож. — Халифа с презрительной улыбкой посмотрел на Хамзу и перевел взгляд на пустырь. — Зачем он на самом деле привел тебя сюда? Что он задумал? Пообещал тебе место кладовщика? Наш ночной сторож! От одного только взгляда на тебя грабители бросятся наутек, опасаясь за свою жизнь, а? Наш таджири нанял ночного сторожа! Почему именно теперь? За эти годы на складе перебывало немало ценного товару, но ему ни разу не пришло в голову взять сторожа. Он даст тебе палочку и кусок марекани [64], чтобы укрыться, и заставит сидеть всю ночь с призраками и шетани [65], что здесь обитают. Порой он тревожится за свои деньги. Наверное, решил купить новое оборудование. Ты не похож на сторожа. У сторожей мясистые ляжки, блестящая кожа, большие яйца. Понятия не имею, почему он выбрал в сторожа такого слабака, как ты.
На этот беспричинный выпад Хамза только улыбнулся, но не нашел, что возразить. Он и сам не выбрал бы себя в сторожа.
— У тебя
