атаку. А сколько их там уцелело, никто толком не знал. Наверняка, значительно больше, чем советских солдат.
Ближе к полудню, погрузка имущества разгромленной роты благополучно закончилась. Сержант в последний раз поднялся на холм и подошёл к каждому из четвёрки бойцов. Он нагнулся к самому уху стрелков и сказал всем по очереди два важных слова: «Осторожно отходим».
Сидевшие на вершине, солдаты пальнули в фашистов ещё несколько раз и незаметно ушли из полузасыпанного грунтом окопа. Пригибаясь к земле, они перевалились через макушку кургана и стремглав побежали к машине, стоявшей внизу.
Трое красноармейцев, что охраняли дорогу, так же скрытно покинули пост, откуда следили за немцами. Они быстро добрались до готовой к отъезду «полуторки». Без видимой со стороны, суеты солдаты забрались в маленький кузов, набитый людьми и ротным имуществом. Ефрейтор проверил, все ли на месте, и сообщил командиру: — Готовы к движению.
Сержант встал на подножку машины и глянул наверх, всё ли опустились на корточки, чтобы не вывалиться во время езды. Олег убедился, что все уселись на пол деревянного кузова и влез в небольшую «кабину». Не обращая внимания на залитое кровью сиденье, он плюхнулся рядом с водителем и сказал те же слова, что произнёс позавчера:
— Поехали Павел! Полный вперёд!
Парень завёл мощный мотор, медленно тронулся с места и, объезжая огромные рытвины, направил грузовик к Сталинграду.
Почти шесть часов, они двигались по пустынной степи, кружили вместе с глубокими балками, но не увидели рядом ни машин или пехоты. Горизонт оказался девственно пуст, а на небе не было ни единого облачка. Лишь иногда, в голубой вышине мелькали редкие самолёты противника.
Скорее всего, автомобиль оказался между передовыми отрядами фрицев и теми частями, что шли во втором эшелоне наступающей армии Гитлера. Такое случается если ты, вдруг попадёшь, в так называемый, «глаз урагана». Вокруг бушует всё сокрушающий ветер, а внутри этой бури, стоит тишина и светит яркое солнце.
Чем ближе «полуторка» подъезжала к великой русской реке, тем чаще мелькали фюзеляжи с крестами на крыльях и хвостовом оперении. Аэропланов с красными звёздами в воздухе, боец не заметил. Куда они все подевались, парень не знал. То ли, их всех посбивали фашисты, то ли, все наши «соколы» доблестно бились на других направлениях. Например, защищали Москву.
Юркие «мессершмитты» и «фокке-вульфы» шли парами один за другим, как нитка с иголочкой. «Лаптёжники» и более крупные бомбардировщики летели на восток эскадрильями, а то и большими эскадрами в несколько десятков машин.
Никто из пилотов не обращал никакого внимания на грузовик, что быстро ехал по пустынной степи. Видно, у фрицев имелись другие задачи. Более важные, чем нападение на столь мелкую цель.
Встречного движения в небе, Павел почему-то не видел. Скорее всего, «отработав» по красноармейским позициям, авиация немцев возвращалась на базы другим, более длинным путём. Так они не мешали «камрадам», тяжело нагруженным бомбами.
Через какое-то время, на востоке возникло протяжённое облачко пыли. Оно двигалось в том направлении, что и «полуторка» с остатками роты советских стрелков. Опасаясь, наткнуться на фрицев, Павел притормозил. Дальше он ехал с той скоростью, как и чьи-то машины, которые шли впереди.
День стал неспешно клониться к раннему вечеру. Идущая к Волге колонна вдруг притормозила, прошла небольшую дистанцию черепашьим шажком, а затем застыла на месте.
К этому времени, грузовик оказался на очередном невысоком пригорке. Павел остановил грузовик, глянул вперёд и увидел огромную плоскость степи, плавно уходящую вниз. Уклон был совсем небольшим, но он открывал взору бойца пространство на многие километры вперёд.
Стёкол в кабине давно не имелось, и Олег не стал вылезать на подножку или вставать на угол деревянного кузова, как это делал уже множество раз. Не поднимаясь с сиденья, он поднёс бинокль к лицу и бросил взгляд на восток. Какое-то время, сержант напряжённо молчал. Потом, протянул Павлу разбитый прибор и тихо сказал:
— Не могу разобрать. Посмотри, что там такое?
Парень прижал целый тубус к правому глазу, подрегулировал уцелевшую оптику и напряг своё зрение настолько, насколько это возможно. С ощутимым трудом, он рассмотрел тонкую полоску реки, узенький мост, ведущий на противоположную сторону, и стоящую колонну машин, перед ним.
Чьи там грузовики, наши или немецкие, Павел понять не сумел. Он разглядел две полоски окопов, вырытых у переправы, и сразу же понял, почему там возник крупный затор. Простая проверка проездных документов. Вот тут возникает, всё тот же вопрос: чей это пост? Советский или чужой?
Если там фрицы, то нужно сворачивать в степь, уходить от моста и искать брод для «полуторки». А удастся его, где-то найти, ещё неизвестно. К тому же и там может стоять застава противника. И что прикажете делать с ранеными красноармейцами, что находятся в кузове? Бросить на произвол жестокой судьбы, а самим идти дальше пешком?
Над головой вдруг послышался шум авиационных моторов. Павел поднял глаза и увидел четыре тройки «лаптёжников», что направлялись прямиком к переправе. Самолёты подлетели к реке, раскрутили над ней свою «карусель» и начали, один за другим, пикировать вниз.
Включив сирену, установленную на фюзеляже, они спускались до высоты в сотню метров, били из бортовых пулемётов и бросали тяжёлые бомбы. Несмотря на большую дистанцию, до ушей долетел мощный грохот. В небо поднялись большие султаны гари и пыли.
С земли тут же ударило три пулемёта, и послышался треск винтовочных выстрелов. Громко бухнула одинокая зенитная пушка. Потом ещё раз и ещё. В воздухе вспухли облачка разрывов снарядов. В разные стороны брызнули сотни осколков.
Один самолёт тотчас задымил, вышел из «карусели» и сбросил боезапас, не глядя, где находится цель. Он освободился от смертоносного груза и, оставляя чёрный шлейф за собой, потянул куда-то на запад. Следом из боя, вышел другой «пикировщик», за ним сразу третий.
К сожалению Павла, никто, из них не рухнул на землю и не превратился в кучу горящего хлама. По крайней мере, так было до тех пор, пока все три стервятника не скрылись из видимости.
Остальные пилоты не обратили внимания на спешный уход трёх «камрадов». Они продолжали бить в переправу, пока не закончился боезапас. Лишь расстреляв все патроны и сбросив все бомбы, летуны прекратили крутить «карусель». Самолёты построились в походный порядок и чётким строем, как на параде, устремились на запад, к своим временным базам.
В этот раз, они не добились поставленной цели. Сброшенные сверху снаряды не попали на мост, и настил уцелел. Зато, десятки машин, что находились возле реки, сильно пострадали от взрывов.
Многие из них
