Гостомысл вскочил.
— Ты, думаешь?! — в тревоге перебил он Ратишу,
Ратиша встал и подошел к князю.
— В этом году зима была холоднее. Но, может, она нам показалась холоднее, потому что мы на севере, а не на юге? Как я помню, в это время в городе льда у берега почти нет, — сказал он.
Гостомысл беспокойно прошелся по комнате, затем остановился перед Ратишей и воскликнул:
— Ратиша, ты понимаешь, что ты сказал?
— Что? — удивленно округлил глаза Ратиша.
— То, что все это срывает наши планы! — со слезами в голосе крикнул Гостомысл.
— Почему?! — спросил Ратиша.
— Потому что, ожидая, когда здесь сойдет лед, мы прозеваем подход помощи данам! — воскликнул Гостомысл. — А сколько их придет до того, как мы сможем подойти к городу?!
— Но корабли среди льда не пройдут, — напомнил Ратиша.
— Тогда надо идти по льду на санях, — сказал Гостомысл.
— Необычно это. В это время на льду много промоин. И когда мы подойдем к городу, то между нами и городом окажется чистая вода. Так что на санях тоже не подойдешь к городу, — сказал Ратиша.
— Правда, — сказал Гостомысл и, опустив голову, заплакал, причитая: — Ах, не придется мне вернуться в родной город... Будут над нашим племенем властвовать чужеземцы. А мне придется умереть.
Ратиша обнял его за плечи.
— Не плачь, князь, сейчас мы позовем воевод, думаю что-либо вместе придумаем, — сказал он.
Гостомысл поднял голову и проговорил:
— Зови воевод, мой друг, скорее зови, теперь нам нельзя ждать. Завтра может оказаться поздно.
Днем весеннее солнце точило горячими лучами сугробы, а вечером деревянные тротуары покрылись острым, как битое стекло, инеем, отчего ноги скользили, грозя скинуть прохожего в грязь.
Медвежья лапа с трудом сдерживал равновесие и тихо ругался. Отрок с факелом, которого прислали за воеводой, едва ли не бежал впереди. Влажный ветер рвал огонь, и факел почти не освещал тротуар под ногами. Наконец, поскользнувшись и ухватившись за забор, при этом всадив в палец занозу, Медвежья лапа выругался:
— Отрок, сказился ты, что ли? Не спеши так!
Отрок оглянулся.
— Князь сказал, чтобы быстрее шли, — сказал недовольно. Однако шаг сбавил.
— Да что случилось-то? — в очередной раз повторил вопрос воевода и отрок терпеливо ответил:
— Князь не говорил.
У ворот на княжеский двор Медвежья лапа столкнулся с боярином Стоумом, — тот тоже шел с отроком, — и обрадовался.
— Боярин, надеюсь, хоть ты-то знаешь, что приспичило князю звать нас в ночную пору?
Боярин, закутанный в огромную шубу, лишь вздохнул и заметил:
— Не знаю... но попусту Гостомысл тревожить нас не будет.
Медвежья лапа нахмурил брови и спросил:
— Уж не даны ли идут на нас?
— На Нево-озере лед еще, — сказал Стоум.
— Могли прийти на санях? — сказал Медвежья лапа.
— Окстись. воевода! — насмешливо проговорил Стоум. — Это же даны! Где это видано, чтобы они на санях ездили?
— Да кто его знает... — проговорил неуверенно Медвежья лапа. — Однако не верится мне, что они сидят в городе безвылазно.
Стоум поставил точку в разговоре:
— Нет, тут что-то другое.
— Надеюсь, не пустые капризы, — пробурчал Медвежья лапа.
Отроки отвели бояр в княжескую спальню.
Княжеская спальня не место для больших разговоров, но бояре рассудили, что князю виднее, тем более, что в спальне, кроме Ратиши, никого не было.
Войдя в комнату, бояре поклонились.
— Здорово ли вечерял, князь? — отдал дань вежливости Стоум.
— Здорово, — коротко ответил Гостомысл и приказал: — Садитесь на лавку! Говорить будем о деле.
Бояре скинули шубы и сели на лавку рядом.
Гостомысл многозначительно покосился на приоткрытую дверь.
Ратиша, заметив его взгляд, прошел к двери, приказал стоящим на посту отрокам, чтобы никого в комнату не пускали, и старательно прикрыл дверь. После этого присоединился к боярам.
Гостомысл, продолжая стоять, сурово объявил:
— Бояре, однако, плохие советчики из вас.
Бояре замерли, не понимая, о чем идет разговор.
Гостомыслу и не нужен был их ответ, он сразу приступил к делу.
— Мы тут с Ратишей подумали... — сказал он.
Бояре бросили иронические взгляды в сторону Ратиши. Но тот сидел с каменным лицом.
— ...и вот до чего додумались — когда у нас начнет сходить лед, в южной части Нево-озера его уже не будет. И корабли там будут ходить свободно, — сказал Гостомысл.
Медвежья лапа хлопнул себя по лбу и воскликнул:
— Ах, бестолковая у меня голова, айв самом деле — у города раньше лед сходит, чем у Корелы.
Стоум качнул головой и рассудительно проговорил:
— Плохо, что мы забыли об этом, — если на юге раньше сойдет лед, то даны смогут получить помощь, прежде чем мы выйдем на них.
Гостомысл сел в кресло у стола и спросил:
— Что делать будем, бояре?
— Надо скорее выходить походом на город, — сказал Медвежья лапа.
— Но на озере лед, кораблям не пройти, — намекнул Стоум.
— Тогда пойдем на санях, — сказал Медвежья лапа.
Стоум напомнил:
— Но у южного берега уже, наверно, открылась вода. А на озере множество промоин. Утонем все. Поэтому нельзя идти на санях по озеру. Надо идти по берегу.
— Ратиша, дай карту! — неожиданно сказал Гостомысл.
Ратиша быстро поднялся, подошел к полкам, нашел карту и развернул ее на столе перед князем.
Бояре стали вокруг стола.
Гостомысл обвел пальцем озеро на карте и пояснил:
— Вот это озеро. Здесь — Корела. Здесь — город. Прямо через озеро идти на санях — три дня. Вокруг, — морозы ослабли, болота начали оттаивать, — за месяц не доберемся.
— Надо идти на санях по озеру, — упрямо сказал Медвежья лапа.
— Нельзя идти на санях по озеру, — возразил Стоум.
— Почему?
— Потому что подумай лучше — а как будем переходить через открытую воду?
— Лодки возьмем с собой на санях, — сказал Медвежья лапа.
— Даны малые лодки утопят в два счета, — возразил Стоум.
Ратиша вмешался в разговор:
— А что если не лодки тащить, а сразу струги.
Медвежья лапа рассмеялся и проговорил:
— Ратиша, да ты никак с ума сошел? Как же тащить струги по льду за две сотни верст?
— Погоди, Медвежья лапа, — сказал Гостомысл и напомнил: — Но купцы-солевары таскают же ладьи из реки в реку по суше.
— Да, кладут на бревна и катят, — сказал Ратиша.
— Но не за двести же верст! — буркнул Медвежья лапа.
— Между прочим, они таскают ладьи по земле и в гору, — проговорил Стоум.
— Но не за двести же верст! — повторил Медвежья лапа. — У нас людей не хватит, и тащить будем месяц.
Ратиша отошел к окну и поежился — из почти незаметных щелей в раме тянуло ветром.
— Сильный ветер к ночи поднялся, — заметил Ратиша.
Медвежья лапа усмехнулся и сказал:
— В это время всегда дуют сильные ветры. Мы однажды на струге под одним парусом добежали от Корелы до города за полдня.
— Ну, ты и загнул, боярин! — укоризненно проговорил Стоум. — За полдня до города из Корелы только что на крыльях можно долететь.
Медвежья лапа не смутился:
— Так мы и летели как на крыльях. Ветер был такой сильный, что камни нес над землей...
— Стой! — воскликнул Ратиша.
Боярину не понравилось, что его перебивают.
— Ты, отрок, не кричи, а слушай, что старшие говорят, — начал отчитывать он Ратишу.
На губах Ратиши засияла улыбка.
— Прости, боярин, что перебил, но я знаю, что надо сделать! — воскликнул он.
Медвежья лапа ухмыльнулся.
— Молодо-зелено, а туда же — знаю!
— Хороший ты воин, Медвежья лапа, но плесневеть ум твой начал, никакой выдумки у тебя нет и другим ее высказывать не даешь. А тут без выдумки не обойдешься. — Недовольно проговорил Гостомысл и предложил: — Ты говори, Ратиша.Ратиша радостно доложил:
— Можно поставить струги на салазки и поднять паруса. Сильный ветер их сам потащит по льду, как по воде. А когда лед кончится, корабли соскользнут со льда и пойдут по воде. Даны и опамятоваться не успеют, как мы будем у стен.
Медвежья лапа покраснел, но, одобрительно отметив, — однако, отрок, ловко ты выдумал! — обратился к Гостомыслу:
Ратиша дело говорит — сейчас, особенно по ночам, дуют сильные ветра в сторону юга. Долетим на парусах за день. Вот только как будем править?
— Придумали эту хитрость, придумаем и другую, — сказал Стоум.
По выражению его лица было заметно, что он тоже обрадовался неожиданному решению проблемы.
— Сколько нам надо времени, чтобы оборудовать струги полозьями? — спросил Гостомысл.
— Дня хватит, — ответил Ратиша. — Я займусь этим.
— Поспеши, — сказал Гостомысл и обратился к воеводе: — Как старшая дружина — сможет выйти в поход через два дня?
