– Я знал, что мы найдем их… – радостно проговорил Пфлюгер, обернувшись.
Солдат, стоявший в кузове, увидев их, замахал руками и закричал:
– Герр гауптвахмистр, вы живы!.. Вы живы!..
– Это обергефрайтер Венк, командир экипажа бронетранспортера роты снабжения. Им удалось прорваться через кольцо…
– У нас тут раненые, герр гауптвахмистр… – отрапортовал с высоты кузова бронетранспортера Венк. – Пришлось сгрузить ящики с консервами и «интендантский» хлеб[14]. Десять мешков…
По голосу Венка было видно, что он опасается получить взыскание от гауптвахмистра за самовольно принятое решение.
– Вы все сделали верно, Венк! Все лишнее – за борт. В кузове – только раненые и боеприпасы… – одобряюще выдохнул Пфлюгер, останавливаясь возле гусеничного трака бронетранспортера.
Из-за кормы бронетранспортера торчал ствол «МГ-34», установленного на станок. Несколько пулеметных лент были бы очень кстати.
– Опускаем… осторожно! – скомандовал гаупт-вахмистр.
Они уложили раненого на землю. Его тут же подхватили находившиеся внизу снабженцы и подняли к Венку. Неутомимый гауптвахмистр продолжал им помогать.
Отто несколько секунд не способен был шевелиться. Он только стоял, отдуваясь и предпринимая беспомощные попытки пошевелить затекшими пальцами рук, которые свело судорогой.
Из кустарника выскочили трое солдат, с потными, разгоряченными от бега лицами. Они все тяжело дышали, были в расстегнутых куртках, без всякой амуниции, с винтовками в руках. Не произнося ни слова, двое из них вскарабкались на носовую часть бронетранспортера со стороны боевого отделения. Третий подбежал к стоявшим и принялся молча карабкаться в кузов с левого бока.
– Здесь нет места… – умоляюще закричал Венк.
Солдат будто не слышал его. Он уже вскарабкался на гусеничную полку и закинул ногу, чтобы влезть в кузов. Рука гауптвахмистра схватила его за голенище сапога и с силой дернула вниз. Ноги солдата слетели вниз, но руки его цепко держались за край борта.
Гауптвахмистр в долю секунды точно озверел. Он ухватил рукой за воротник шинели карабкавшегося и дернул его вниз с такой силой, что тот сорвался вниз, грохнувшись плашмя на спину. Его кепи слетело с головы, обнажив коротко стриженные белесые волосы. На невыразительном, осунувшемся, чумазом лице выделялись глаза. Они горели, как у безумца, бегая туда-сюда.
– Гефрайтер! Вы сеете панику! Ваше поведение недостойно солдата вермахта, доблестного защитника Тысячелетнего Рейха!
Лицо Пфлюгера побагровело, когда он, нависнув над распластанным пехотинцем (Хаген успел разглядеть белую окантовку нашивок выбежавших из зарослей), выкрикивал, а точнее, рычал эти слова.
В это время взревел двигатель. Один из троих успел усесться на место механика-водителя и завести машину. Снабженцы, те, что были на земле, бросились к боевому отделению. Венк уже сцепился с вторым пехотинцем, который успел залезть в кузов.
Отто не заметил, как в руках гауптвахмистра оказался пистолет. Выхватив «вальтер» из черной кобуры, Пфлюгер вскочил на штурмовой мостик. Вскинув руку с пистолетом, он спустил курок. Выстрел прогремел над головой сидевшего на месте механика-водителя, а потом горячее дуло «вальтера» уперлось в висок солдату.
– Выметайтесь из машины, сволочи!.. – гремел голос Пфлюгера. – Тут поедут только раненые…
Не дожидаясь реакции ошарашенного пехотинца, гауптвахмистр саданул его рукояткой пистолета в основание черепа, под каску, а потом наотмашь добавил оплеуху спереди по лицу.
Венк, с помощью раненых выпихнувший второго пехотинца, пришел на помощь гауптвахмистру. Они перетащили оглушенного солдата через кузов и, точно мешок с картошкой, кинули его на землю. Вдогонку Венк швырнул его винтовку.
– Трогаемся, обергефрайтер Венк! – скомандовал гауптвахмистр, оставаясь на штурмовом мостике.
Хаген и панцергренадир Клоберданц, переминаясь с ноги на ногу, стояли неподалеку от ползавших по земле пехотинцев. Обоим не хотелось попасть под горячую пулю гауптвахмистра Пфлюгера.
– Надо уходить… – прошептал Хаген гренадеру.
В конце концов не знаешь, окажется ли этот бронетранспортер спасительным для его пассажиров. Двое из экипажа перебрались через бронированные борта. Машина взревела двигателями и стала разворачиваться на месте.
– Эй, вы! Двое!.. – кричал герр Пфлюгер, по очереди тыча дулом «вальтера» в Клоберданца и Хагена. – На мостик!.. Давайте живо на мостик! Здесь не место жалким трусам! Здесь место только тем, кто помнит о своем долге!
Уже на ходу, чудом не угодив ногой под гусеницу, Отто вскочил на металлическую ступеньку, выступавшую вдоль борта над гусеницей на манер надгусеничной полки. Рука одного из снабженцев, занявшего позицию возле «МГ-34», подхватила его за предплечье и подтянула вверх. Взявшись за край борта, Отто помог подтянуться Клоберданцу. В кузове все пространство между обеими десантными скамейками вдоль бортов было под завязку заполнено ранеными. Пол был красным от натекшей из ран крови, и стоявшие возле курсового и кормового пулеметов скользили по ней каблуками.
Через кузов было не перелезть. Оставалось одно – вцепившись обеими руками в борта, держаться во что бы то ни стало, стараясь не слететь со штурмового мостика под гусеницы, когда «Ханомаг» на крейсерской скорости преодолевал очередную кочку или ложбинку.
Выкатив из обросшей кустарником поляны, машина оказалась на опушке леса, перед которой расстилалась открытая местность, похожая на луг. Вся она была заполнена отступающими. Вдали, у перелеска, в хаотичном порядке двигались несколько повозок. Группу возглавлял еще один «Ханомаг».
Возле бронетранспортера обергефрайтера Венка взметнулся земляной столб. Несколько комьев больно ударили Хагена в спину.
– Уходи вправо!!! – истошно закричал гауптвахмистр. – Вправо! Слева – русские!..
Средний танк русских «Т-34» двигался вдоль кромки высоких сосен, метрах в пятистах слева. Его башенное орудие было нацелено прямо на «Ханомаг» Венка.
Из леса на опушку выскакивали всё новые люди. Увидев вражеский танк, они в панике бросались бежать по полю. Кто-то сворачивал обратно в лес, кто-то бежал вдоль опушки в сторону «Ханомага». Они что-то истошно кричали. Хаген не сразу сообразил, что крики их были адресованы им, экипажу Венка.
– Скорее, обергефрайтер!.. Выжимайте из него все!.. – кричал гауптвахмистр Пфлюгер.
Резкий маневр влево спас машину. Второй снаряд, выпущенный русскими, рванул перед самым корпусом, едва не сорвав взрывной волной стоящих на штурмовом мостике.
Русские развернули настоящую охоту за «Ханомагом» обергефрайтера Венка. Третий выстрел мог стать последним для всех, кто находился в кузове машины и тем более снаружи бронированных бортов.
На выручку экипажу Венка пришел «Ханомаг», двигавшийся возле перелеска. Оказалось, что у него в кузове со стороны кормы установлена 20-миллиметровая пушка. Когда она обрушила на русский танк свой ураганный огонь, Отто сразу понял, что это, скорее всего, зенитное орудие «Флак-38».
Бешеная скорострельность пушки обеспечила шквал огня, который буквально обрушился на броню иванов. Весь танк будто намылили огненной пеной. Она пузырилась и шипела, сползая на землю.
«Ханомаг», открывший огонь из своей зенитной пушки по вражеской машине, спас бронетранспортер Венка и всех, кто в нем находился. Шквальный огонь зенитной пушки приковал к себе внимание вражеского экипажа. Башня «Т-34» тут же начала разворачиваться в сторону перелеска.
В это время Венк и его механик-водитель, исполняя приказ гауптвахмистра, разогнали бронетранспортер до сорока с лишним километров в час. Поверхность луга была пересеченная, но относительно гладкая для переднего колесного привода и гусеничного хода машины. Небольшой уклон, чем дальше от опушки соснового леса, тем сильнее начинал нарастать, выводя бронетранспортер из поля зрения вражеских танкистов.
Первый выстрел, произведенный башенным орудием «Т-34» в сторону «Ханомага» с зенитной пушкой, разметал в стороны подводу, битком набитую ящиками с боеприпасами, поверх которых лежало несколько раненых. Одну из двух лошадей, тащивших подводу, подбросило вверх тормашками метра на три и швырнуло оземь. Вторая, волоча по земле оборвавшимися поводьями и кишками, вывалившимися из вспоротого брюха, поскакала прочь на трех целых и одной перебитой ноге, дико, по-человечески завывая от боли. Она забежала в кустарник, примыкающий к пролеску, и забилась в нем, точно рыба в сетях, запутавшись в ветвях страшным шлейфом, который волочился у нее между копыт.
Последнее, что увидел Хаген, прежде чем вершина склона заслонила от него опушку леса и поле возле него, это был гриб из огня и черного дыма, выросший на месте стрелявшего по русскому танку «Ханомага», и круп гнедой лошади, продолжавшей биться в зарослях метрах в десяти от взрыва.
