Глава 1. Неразлучная шестерка
Резкий звонок будильника нарушил сон Галь ровно в семь утра. В это время она обычно всегда просыпалась в школу. Однако девушка еще долго медлила вставать. Она отвыкла от ранних подъемов за летние каникулы. Кроме того, вчера она поздно засиделась у Шахара, своего друга, вернувшегося из поездки по Европе.
Казалось бы, с этой встречей можно было подождать до сегодняшнего, первого учебного дня их последнего школьного года, а не кидаться в объятия вновь прибывшего сразу же после того, как тот только сошел с трапа самолета. Но нетерпеливое пылкое сердце, истомленное разлукой, не выдержало, жгучее желание первой послушать рассказы юноши зачеркнуло важность всех других дел, и Галь уже вчера оказалась с ним за ужином и в постели. Теперь ее одолевала сильная сонливость. Теплая, спокойная утроба кровати притянула ее, как магнитом, а грозный рокот моторов стоящих в длинной пробке машин под окнами ее дома отнимал всякое желание начинать этот день.
Само же утро нынешнего дня выдалось на редкость серым. Вот уже несколько суток погода стояла страшная: днем пекло, как огнем, ночью тоже было абсолютно нечем дышать, и все потому, что сухой раскаленный воздух был насыщен песком и пылью, которые затянули небо гигантской пеленой. Лучи солнца, прорезавшие эту серую пелену, имели болезненную бледно-желтую окраску, и светили каким-то странным, ломанным светом, словно солнца вовсе не было на небе.
Бессильная борьба Галь с давящей погодой и собственной усталостью в любой момент могла завершиться победой сна. С каким наслаждением она сейчас осталась бы в своей затененной опущенными жалюзями комнате, забыв о начале нового учебного года! Но, наконец, она резко вскочила на ноги и стала собираться.
В любых подобных ситуациях ее выручали ее резвость и небрежность. Вслед за торопливым умыванием прохладной водой последовала недопитая чашка кофе с молоком, постель так и осталась скомканной, ранец и одежда, в которой она была лишь вчера вечером, наспех накинуты на тело, а косметику Галь прихватила с собой. Хотя такой девушке, как Галь, косметика была нужна разве чтоб только подчеркнуть природную красоту.
Галь Лахав, этим летом отпраздновавшая свой семнадцатый день рождения, находилась в самом расцвете своей привлекательности. Она была среднего роста, изящная, с прекрасными формами, гордой осанкой и с ровным золотистым загаром на светлой коже. Ее выразительное лицо было наделено правильными тонкими чертами: слегка округлым подбородком, пухлым ртом, ровным носиком, ямочками в выемках щек и большими глазами насыщенного голубого цвета. Темные волосы девушки были густыми и пышными, словно меховая шапка, хоть и довольно коротко подстриженными.
Свою внешность Галь унаследовала от отца, но лишь это их хоть как-то связывало. Отец оставил ее с мамой, когда она была еще маленькой, и Галь ненавидела его за это. С тех самых пор от него не было ни слуху, ни духу, и только алименты продолжали исправно поступать в их скромный семейный бюджет. Мать Галь, Шимрит Лахав, так и не вышла больше замуж, и единственная дочь всегда жила в тени ее истории. Она считала поступок своего отца в высшей степени эгоистичным и подлым, не вдаваясь в причины, и старалась как можно реже вспоминать о его существовании. В конце концов, ее жизнь была не так уж и плоха, и это мягко сказано!
Несмотря на то, что у нее не было родных сестер и братьев, Лиат Ярив, свою ближайшую подругу и поверенную всех тайн, Галь считала своей сестрой по духу. Они подружились в первом классе начальной школы и прошагали рука об руку все школьные годы. Сейчас обе заканчивали привилегированную школу, считавшейся одной из лучших в городе, куда поступили в седьмом классе наряду с детьми из очень хороших, богатых семей и круглыми отличниками. Там у них было много приятелей и приятельниц, однако только Шели Ядид, их новая соученица с седьмого класса, сумела найти с ними общий язык и стать обеим не менее близкой подругой.
В том же самом седьмом классе двенадцатилетняя Галь встретилась с Шахаром Села, и влюбилась в него всеми силами своей необузданной души. В скором времени ее "принц на белом коне" стал отвечать взаимностью на ее чувства, и этой осенью они собирались отмечать уже пятую годовщину их романа. Галь обожала своего друга и видела в нем мужчину всей своей жизни, хотя никакого другого мужчины помимо Шахара в ее жизни до сих пор не было, и, согретая его любовью, словно целенаправленно игнорировала похотливые взгляды других ребят, бывало, ласкавшие ее стройные ноги и торс. А заглядывались на нее многие! Слишком многие!
И талантом природа ее тоже не обделила. Галь любила делать коллажи, заниматься оформительством и фотографией, и ее работы часто вывешивались на доске возле школьной администрации. Учителя симпатизировали ей, а их классная руководительница Дана Лев помимо всего выделяла ее среди прочих за этот талант.
В силу всех своих, как ей казалось, благоприятных обстоятельств, Галь выросла обаятельным, милым ребенком, открытым и непосредственным, чистым и солнечным, глубоко верующим в любовь к себе своих друзей и близких, и платившим им любовью.
Мысль о встрече с дорогими друзьями после долгого перерыва поддерживала в полусонной Галь, медленно трясшейся в переполненном автобусе, искорку бодрости. В летние каникулы их разбросало кого куда, и встретиться всем вместе у их компании почти не получалось. Одна лишь поездка Шахара продлилась больше двух недель. Зато сегодня она их всех обнимет, расцелует, и с упоением послушает, как каждый провел свой отпуск.
Ей самой было о чем рассказать! Недавно, на пляже, некий фотограф, по-видимому находившийся там в поисках своих потенциальных моделей, заметил ее, плескавшуюся у самого берега, и предложил сняться. Галь восторженно согласилась, и с удовольствием попозировала профессионалу, который не обманул, и оставил ей свои координаты с тем, чтоб она выбрала себе парочку фотографий из всей серии. Но Галь остановилась на одной, наиболее яркой, и
