товарищ полковник! – кричу я, вытягиваясь в струнку, и он кивает: обращайтесь.
– Товарищ полковник, я буду продолжать службу в Западной группе войск Китайской стратегической авиации?
– Будешь, – полковник кивает, показывает на ясное небо и свежий инверсионный след, – все мы будем.
Я козыряю и ухожу. В тот день мне снился старинный бомбардировщик, пролетающий над Оттенрюти на бреющем, а потом – какие-то темные коридоры.
В этот же день я встречаюсь с Лилей, и, пообедав запеченной уткой с рисом, приготовленной женой Чжао Лина, мы идем гулять. Сегодня у Людвига день рождения, и я хотел подарить ему видеоигру – но Лиля не разрешила, так что я сам сделал ему лук и стрелы, и теперь они с дочкой Чжао Лина бегают, играют в индейцев. Впрочем, главный, самый большой подарок я обещал сделать ему вечером. На Лиле белое в синюю полоску летнее платье, сшитое Шуин Чен, моей знакомой портнихой, по картинкам из журнала пятидесятых годов, открытые туфли на невысоком каблуке, и под большими темными очками не видно, как она щурится на нестерпимо яркое для нее солнце. На мне строгий пиджак и черный галстук, и я поддерживаю ее под руку, когда мы сходим с дороги на мягкую землю зеленого луга, убегающего вдаль, к сонным берегам озера Эммен. В моей руке – букет полевых цветов, который я собрал для нее за торцом взлетной полосы.
– Мама рассказывала, что есть дороги, по которым можно бесконечно бежать куда-то вдаль, – говорит она, – а я не понимала зачем. И не верила.
– Земля круглая, – отвечаю я, – если все время идти вперед, придешь туда, откуда пришел. Только когда придешь, будешь уже намного старше и все в этом месте будет по-другому.
Издали доносятся низкий глухой грохот, а потом звонкие детские голоса. Я поднимаю голову – Мэй Лин и Людвиг, две маленькие точки почти у горизонта, затерявшиеся в зелени, движутся нам навстречу. За их спиной – синее озеро, они бегут от монумента, памятника дружбе наших народов, несутся по зеленому лугу, и я вижу, как огромная крылатая тень покрывает их, бежит по гнущейся, стелющейся от набегающего потока траве, рев нарастает, так, что дрожит земля и горизонт как будто начинает мелко вибрировать. Тень переходит на нас с Лилей, ложится на наш дом – и тогда появляется он, бывший советский бомбардировщик Ту-160, «белый лебедь», вправду похожий на огромную прекрасную птицу – длиннокрылую, хищно-изящную, подавляющую своей красотой и огромностью. Белые крылья с красными звездами закрывают солнце, и дети несутся по траве, стараясь догнать его, и маленькая Мэй визжит, пытается перекричать похожий на непрекращающуюся грозу рев: «Хонгсинг! Хонгсинг!» [11] – и маленький Людвиг, бегущий рядом, держит ее за руку и тоже кричит. «Белый лебедь» оказывается над нами – и тогда на его брюхе беззвучно распахиваются створки бомболюков, и птица показывает свои черные масляные недра – я вижу подвешенные крылатые ракеты с ядерными боеголовками, несколько бомб и одну – самую большую, от падения которой остается многокилометровая воронка и один город исчезает сразу, а несколько других – постепенно. Самолет летит так низко, что я успеваю увидеть гидравлику, открывающую створки, и несколько трубок, и пучки разноцветных проводов, а главное – подвесы, белые стальные руки, каждую секунду готовые разжаться. Мы задираем головы и поворачиваем их вслед огромной, бесконечно красивой и величественной машине, пролетающей над домом Лили, – потом створки захлопываются, пилот включает форсаж – «лебедь» взмывает в синее небо, и уже потом по ушам жахает тугой свист его двигателей. Мэй Линь и Людвиг останавливаются, все так же держась за руки, провожая глазами превращающийся в черный крестик бомбардировщик, в прорезанное белым инверсионным следом синее небо. А мы с Лилей медленно опускаем глаза – на Альпы, на бегущие вдаль зеленые луга, на озеро, на отряд наших солдат, марширующих, как заведенные механизмы, по нашей улице.
– Девятиэтажка, – произносит Лиля мечтательно.
– Что? – переспрашиваю я, но она меня как будто не слышит.
– Девятиэтажка, – говорит она Альпам. – Горисполком… Троллейбус…
И поворачиваясь друг к другу, мы успеваем заметить, что белый след постепенно сливается с небом, растворяясь в нем, как сливки в густом кофе.
Берлин – Москва – Минск – Касабланка – Ла Гомера – Лондон – Куала-Лумпур – Бангкок – Хой Ан
2009–2011
Все знают, что с сегодняшнего дня мы вместе. Я слышу их. Они идут. Они идут забрать тебя. Они не найдут тебя. Никто не найдет тебя! Ты у меня (нем.).
«Макс Например», имя собирательного немецкого потребителя.
Дёнер-кебаб – турецкое блюдо, превращенное в фастфуд, европейский аналог шавермы.
Квадратный, практичный, хороший (нем.).
«Маленькое такси» (фр.).
«Когда предприятие истинно арийское?» (нем.) – памятка, существовавшая для предпринимателей их клиентов в фашистской Германии.
Ваше Величество (нем.).
Спасибо (нем.)
Руки вверх! (нем.)
Добрый вечер. Подарок (нем.).
Красная звезда (кит. традиционный).
