комитета Совета народных депутатов, подписывай договор, быстро!
Лёха схватил с перепугу ручку и в местах, указанных шефом, поставил закорючки.
Тут на порог выскочила Лёхина жена. Тощая, с измождённым, жёлтым, морщинистым лицом и огромной бородавкой на носу. Точная Баба Яга, как её в мультиках рисуют. Одета она была в замызганный, грязный халат неопределённого цвета.
– Что ты, сволочь, подписываешь? – заорала она на мужа. – Совсем решил нас по миру пустить.
И попыталась вырвать из рук Александра Николаевича папку с договором.
Не тут-то было.
Шеф спрятал папку за спину и быстро ретировался к выходу.
Мы рванули за ним.
Вдогонку нам истерила хозяйка:
– Фашисты проклятые! Последнюю шкуру снять хотите и на абажур натянуть!
«Почему на абажур?» – подумал я. А ещё мне в голову пришла странная мысль: «Нет, её шкура даже на абажур не годится». Это, наверное, самогон на меня так подействовал…
Когда мы снова оказались на улице и отошли подальше от Лёхиного дома, шеф внимательно посмотрел каждому из нас в глаза – не смеёмся ли над ним. А потом резюмировал:
– Вот так надо с народом работать, учитесь.
И обратился ко мне:
– Езжай домой, отдыхай, свою задачу ты решил.
Я сел в «Волгу» и уехал, а Савченко с сотрудниками аппарата продолжил свой обход…
В понедельник утром на селекторном совещании подвели итоги аппаратных рейдов по району. Поставленную задачу даже перевыполнили – подписано пятьсот шестнадцать договоров. Афера удалась.
Что было потом, мне рассказал всё тот же Николай Афанасьевич Земляной. Всю следующую неделю по адресам подписантов ездили агропромовские машины с грузчиками и раздавали поросят и комбикорм.
Многие несознательные граждане, несмотря на подписанный договор, пытались отказаться от такого счастья. Тогда грузчики прямо с машины бросали им через забор мешок комбикорма. А поросят либо подбрасывали в калитку, либо запихивали под забор.
Рассказал председатель сельсовета и про Лёху. Услышали Алексей Семёнович и его супруга, что по селу развозят поросят, заперли на засов ворота и закрыли ставни. И щели под забором досками зашили. Замуровались наглухо. И затаились в доме. Подъехала к ним агропромовская машина. Грузчики стучали, кричали – никто не открывает. Сдала Лёху с женой их соседка:
– Та дома они, прячутся.
Тогда, недолго думая, работники агропрома забросили через забор мешок комбикорма, а поросёнка один из грузчиков взял за задние лапы и метнул прямо с кузова.
Поросёнок пролетел метров десять и шлёпнулся на балкон. Теперь и в нашем районе был свой поросёнок на балконе…
Глава 5. «Будешь толстый, как арбуз»
Для молодых, предприимчивых людей, которые родились и выросли в условиях рыночной экономики, трудно представить, что в советское время за то, что ты купил товар по одной цене, а продал по другой, чуть дороже, можно было получить тюремный срок.
Это сейчас спекулянт – просто игрок на бирже. При советской власти за любую, самую безобидную, спекуляцию сажали в тюрьму.
Цены на все товары и услуги устанавливались и регулировались государством, как и объёмы производства товаров и оказания услуг. При этом такие понятия, как спрос и предложение, не имели никакого значения.
Правил бал его величество – государственный план. Не поймите, что я против планирования как такового. В базовых отраслях экономики не обойтись без долгосрочных планов, но зачем было доводить дело до абсурда.
Вспомните комедию Эльдара Рязанова «Зигзаг удачи». Маленькое фотоателье срывает план по выручке. Работники рискуют остаться без премии. В результате они фотографируют друг друга и вносят деньги в кассу, чтобы этот самый план выполнить.
Абсурд?
Но ведь это было в реальности.
Всегда задавал себе вопрос: кто разрабатывал эти планы и устанавливал цены на всё? Кто эти небожители, способные посчитать потребность населения во всём – от автомобилей до булавок и носовых платков? Каким образом работники Госплана решали, какие штаны или трусы должен носить строитель коммунизма? И сколько этих самых штанов положено на человека?..
Мао Цзедун в своё время задался вопросом: зачем человеку две пары штанов, если у него одна пара ног?
В Госплане знали всё и про штаны, и про трусы, и про иголки с булавками…
Вот только несознательное население предпочитало покупать импортные штаны у фарцовщиков по завышенной цене. Не поспевало, понимаешь, планирование за модой…
В мае 1988-го года увидел свет закон «О кооперации в СССР».
Предприимчивым гражданам разрешили создавать коммерческие предприятия – кооперативы, которые были призваны удовлетворить спрос населения в потребительских товарах и услугах.
Тем самым правительство пыталось решить, или хотя бы снизить, проблему тотального дефицита.
Самое удивительное – кооператорам разрешили использовать наёмную рабочую силу.
«Граждане, что ж это делается? – возмущались истинные коммунисты. – Это же узаконенная эксплуатация человека другим человеком, а как же вечное учение В. И. Ленина?»
Но джина уже выпустили из бутылки.
Разрешили кооперативам ввозить в страну импортные товары. То есть, по сути, узаконили спекуляцию.
Вчерашние фарцовщики из различных НИИ и КБ, да и просто свободные художники, массово занялись этим прибыльным делом. Да, они платили государству налоги. Не много и не всегда. Но что это было, как не спекуляция?
Первые советские миллионеры поднялись как раз на торговле импортом, прежде всего, компьютерами и оргтехникой. Маржа оказалась просто заоблачная.
А статью 154 уголовного кодекса РСФСР «Спекуляция» отменили только в 1991-м. И, таким образом, посадить можно было, при желании, любого кооператора…
И так обстояло дело не только с кооперативами. Практически все реформы вступали в противоречие с действующим законодательством и, что гораздо хуже, со здравым смыслом…
Первый кооператор в нашем районе объявился уже через пару недель после публикации закона. Звали его Арам Манукян.
Арам Возгенович работал в ресторане «Свитанок» поваром. Специализировался на кавказских блюдах. Был на хорошем счету, поскольку вся районная номенклатура по достоинству оценивала его кухню.
И зарабатывал Арам – дай бог каждому.
Имел хороший дом и машину «Лада».
Что ещё человеку надо?
Но была у него голубая мечта. Мечтал он о собственном ресторане, или шашлычной – на худой конец.
Его дед до революции имел ресторан в Одессе. Видно, с генами предпринимательская жилка передалась от деда к внуку.
И когда началась перестройка, Арам замер в ожидании. Он ловил каждое слово Горбачёва о необходимости развивать «частную инициативу в сфере бытового обслуживания и общественного питания».
Заявлений было много, а дело всё не шло.
И вот, наконец, случилось.
Вышел закон «О кооперации в СССР».
Арам быстренько собрал все необходимые документы и предоставил их в райисполком.
Документы проверили, написали, чего не хватает, и объяснили, что, по закону, прежде чем выносить вопрос о государственной регистрации кооператива на исполком, его должна одобрить специально созванная депутатская комиссия.
«Так созывайте комиссию, не томите», – торопил чиновников будущий кооператор, попутно оставляя в каждом кабинете бутылки армянского коньяка.
Комиссия собралась оперативно, в течение недели. Депутаты первым делом посетили здание будущей шашлычной и посмотрели предоставленные документы. И у них возникли вопросы.
Дело в том, что Арам договорился с директором городского рынка о
