была ураганом, который то врывался в мою жизнь, то исчезал из нее, прежде чем я успевала сориентироваться. Если бы она неподвижно лежала в постели, тогда бы я поняла, что случилось нечто ужасное.
– Здравствуйте, Ханна, – говорит медсестра. – Не могли бы вы посмотреть вот сюда и помахать мне рукой?
Мама поворачивается к камере, но рукой не машет.
– Ты украла мою камеру? – резко спрашивает она.
– Мы найдем ее позже, – заверяет Верна, хотя я знаю, что у мамы там нет никакой камеры. – У меня на связи ваша дочь. Можете с ней поздороваться?
– На это нет времени. Нам нужно попасть в грузовик для прессы, который отправляется в курдскую деревню, – говорит мама. – Если он уедет без нас… – Она кашляет. – Без… – Мама разражается приступом кашля.
Изображение на моем телефоне начинает кружиться, как будто камера выпадает из рук медсестры. Затем я вижу лишь черный экран и слышу крики своей матери.
Вскоре на экране телефона вновь появляется лицо Верны в маске.
– Я должна ее успокоить, – говорит она, – мы о ней позаботимся. Не волнуйтесь.
Связь обрывается.
Я смотрю на экран телефона. Непонятно, было это проявлением ковидного бреда или деменции.
Так, ладно. Если ей станет хуже, они снова позвонят нам на домашний. А значит, Финн непременно найдет способ сообщить мне об этом.
Финн.
Я тут же набираю его номер в FaceTime, используя доступный Wi-Fi по максимуму. Но он не отвечает. Я так и вижу, как он, склонившись над очередным пациентом, чувствует вибрацию телефона в своем кармане, не в силах ответить.
Тогда я печатаю ему сообщение:
У мамы ковид. Она пока стабильна. Я пыталась до тебя дозвониться по Wi-Fi, но ты был занят. Жаль, что тебя нет рядом со мной.
Я засовываю телефон в карман и возвращаюсь к стойке регистрации. Язык тела Елены говорит о том, что она пытается прижать Габриэля к любой из стен в пределах досягаемости. Языке тела Габриэля говорит о том, что он сопротивляется этому всеми возможными способами. Наконец он замечает меня и с облегчением выдыхает.
– Gracias, Елена. – Он наклоняется, чтобы быстро поцеловать ее в щеку, но в последнюю минуту женщина изворачивается и прижимается губами к губам Габриэля.
– Hasta luego [48], Габриэль, – говорит Елена.
Как только мы выходим за дверь, он поворачивается ко мне и спрашивает:
– Твоя мама?
– По-прежнему больна, – отвечаю я. – У нее кашель.
Его брови на мгновение сходятся у переносицы.
– Вроде бы все не совсем плохо, да? Держу пари, она была рада тебя видеть.
«Она понятия не имела, кто я такая», – думаю я про себя, но вслух говорю:
– Елена – твоя бывшая?
– Мы провели с ней вместе одну ночь, и это было не самым лучшим моим решением, – признается Габриэль. – Мне не очень везет в отношениях.
– Ну, я на девяносто девять процентов уверена, что мой парень собирался сделать мне предложение здесь, на острове, во время нашего несостоявшегося отпуска. Так что…
– Хорошо, ты выиграла, – морщась, отвечает Габриэль.
– Скорее, мы оба проиграли, – поправляю я.
Габриэль пропускает поворот к дому Абуэлы и идет дальше в город, к причалу.
– Наверняка странно это слышать от меня, но сдается мне, мы идем не в ту сторону… – начинаю я.
– Я в курсе. Просто подумал… что ты не хотела бы весь день просидеть дома, переживая за свою маму.
Мы останавливаемся на пирсе рядом с вереницей маленьких металлических pangas, которыми пользуются рыбаки.
– А что насчет Беатрис? – переживаю я.
– Я уже написал ей. Бабушка за ней присмотрит. – Габриэль прикрывает глаза рукой от солнца, не сводя их с меня. – Я ведь обещал показать тебе свой остров.
Он садится в лодку и протягивает мне руку. С его помощью я забираюсь в лодку.
– Куда мы направляемся? – спрашиваю я.
– Лавовые túneles [49], – отвечает Габриэль. – Они расположены в западной части острова, примерно в сорока пяти минутах отсюда.
– Мы нарушаем комендантский час.
Габриэль шарит в поисках ключа зажигания под дощатым сиденьем, затем заводит двигатель. Он вновь поднимает на меня глаза, улыбаясь уголком рта.
– Это еще не все. Место, куда мы направляемся, закрыто даже для местных жителей, – предупреждает он. – Как там у вас, американцев, говорится? Играй по-крупному или ступай домой?
Я смеюсь. Но про себя думаю: «Если бы я только могла попасть домой…»
Рыбачить на Галапагосах, по словам Габриэля, очень опасно.
Он умело управляет позаимствованной у друга лодкой, лавируя между изящными арками из застывшей вулканической лавы. Мы проходим сквозь них, как нить сквозь иглу; сильные волны почти вплотную прибивают нас к узким каменным стенам. Из воды поднимаются столбы, увенчанные мостиками, на которых растут кактусы и кустарник. Однако некоторые мосты уже полуразрушены.
– Рыбаки ловят здесь тунца, бланкильо, треску, рыбу-меч. Но некоторые из моих друзей отправились на рыбалку и так и не вернулись, – рассказывает Габриэль. – Здешние приливы и отливы… они непредсказуемы. Если двигатель лодки по какой-то причине выйдет из строя, тебя легко может унести течением, которое движется со скоростью три метра в секунду.
– Так ты имеешь в виду… они погибли? – спрашиваю я.
Он кивает.
– Я же говорю, тут опасно, – повторяет Габриэль, пробираясь на лодке по стимпанковскому лабиринту из торчащих из воды камней. – Смотри, вон там, на потоке лавы aa [50].
– На чем?
Он тычет пальцем.
– Колючий камень, – объясняет он. – Потоки лавы pahoehoe [51] совсем другие, похожи на тающее мороженое.
Я следую взглядом за его пальцем и вижу двух голубоногих олуш. Они смотрят друг на друга, раскачиваясь влево-вправо на голубых лапках, как два метронома. Затем птицы внезапно нападают друг на друга, расправляют крылья и начинают кусаться, неистово щелкая клювами.
– Они так друг друга поубивают! – в ужасе восклицаю я.
– На самом деле это их брачный танец, – поправляет меня Габриэль.
– Вряд ли у них что-то получится, если они будут продолжать в том же духе, – бормочу я.
– Этот парень знает свое дело, – смеется Габриэль. – Чем старше птица, тем голубее у нее лапки. Он явно делает это не в первую.
До меня не сразу доходит, что хотел сказать Габриэль.
– Не впервые, – поправляю я, ухмыляясь.
Мы причаливаем, Габриэль выпрыгивает из лодки и тащит ее на пляж.
– Я знаю, Беатрис выучила английский в школе, но где так хорошо научился говорить по-английски ты? – спрашиваю я.
– Мне пришлось выучить его для работы. – Габриэль снова шарит под сиденьем лодки, достает оттуда маску с трубкой и бросает мне. – Надеюсь, ты умеешь ими пользоваться?
Я киваю.
– Но я без купальника.
Габриэль
