это ведь еще не повод, чтобы совсем меня не пожалеть, не обнять, не положить руку на лоб, не поцеловать в висок. Почему так?
Я резко встаю, потому что трещины на потолке начинают складываться в отчетливую фразу и мне внезапно становится очень страшно.
— Нель, солнце, что ты будешь пить?
* * *
Суньцзы сказал:
«Война — это великое дело государства, основа жизни и смерти, Путь к выживанию или гибели. Это нужно тщательно взвесить и обдумать».
* * *
...Ваша светлость вчера с таким грохотом выпала из эфира, что я даже заволновалась. И вышла вечером из дома с твердым намерением обойти все больницы и морги — не случилось ли чего. Первым делом я заглянула в бар на набережной — у меня было нехорошее предчувствие, что Вы могли пасть (ну, скажем, жертвой) от руки каких-нибудь средиземноморских террористов. Другие заведения посетить в этот вечер я уже не успела, зато там провела расследование со всей тщательностью, на какую только была способна, даже припоминаю, что несколько раз заглядывала под стойку. Небеса, как водится, не обошли своим вниманием такое усердие, и я все-таки Вас разыскала. Правда, звали Вас как-то странно, да и выглядели Вы не самым привычным образом, но шутили, как всегда, отменно, и я решила не придираться к мелочам. Так что спасибо за чудесный вечер, а что до того, что я внезапно исчезла, — так с кем не бывает, ну могут же у человека появиться срочные дела...
P. S. Все имена, события, пароли и явки, упомянутые в этом письме, вымышлены. Любое совпадение с реальными именами, событиями, явками и паролями абсолютно случайно, и я лично за подобные случайности ответственность нести отказываюсь, и не уговаривайте.
P. P. S. Если ты еще не улыбнулся, то сейчас — самое время...
* * *
Всё идет отлично, а настроение поганое. Пожаловался вчера Юльке, она велела срочно найти какую-нибудь уважительную причину. Должно помочь. «Я, — сказала Юля, — валю либо на предменструальный синдром, либо на полнолуние. На крайний случай есть еще солнечные бури, большие противостояния планет и перемена погоды».
Я начал было говорить, что глупости это всё, а потом вспомнил, как сто лет назад, когда мы с Костей жили в общежитии, пришло нам в голову напиться. Купили мы водки с пивом, огурцов соленых и взялись за дело. Через некоторое, довольно непродолжительное, время я тряхнул длинными еще тогда волосами и гордо произнес: «Ты же понимаешь, что мы достигли такого уровня духовного развития, что окружающий мир слишком слаб, чтобы как-то на нас повлиять». Костя хлопнул глазами, но возражать не стал. И тут в комнате погас свет. Мы от удивления немного протрезвели — не окончательно, но, во всяком случае, смогли без посторонней помощи выйти в коридор. В комнате слева от нас свет горел. В комнате справа — тоже. Мы тихонько вернулись к столу, зажгли свечку и допили всё, что у нас к этому времени оставалось, буквально за пять минут, в полном молчании.
«Как говорили в моем пионерском лагере, вспомнишь про дурака — он и появится», — сказал я Косте, встретив его на следующее утро в коридоре университета.
Вид у моего бывшего друга был такой, будто он никак не может сообразить, ему уже переходить на другую сторону улицы или все-таки рискнуть репутацией и поболтать со мной пару минут о погоде. Но благоразумием он никогда не отличался, поэтому парой минут мы не ограничились и пошли пить кофе.
Скорее всего, он, как и все мы, просто не знает, где у этой улицы другая сторона...
* * *
Суньцзы сказал:
«Те, кого древние считали преуспевшими в войне, покоряли тех, кого можно было покорить. Поэтому победы преуспевших в войне не требовали мудрости или мужества. Поэтому их победы были свободны от ошибок. Тот, кто свободен от ошибок, отправляется побеждать тех, кто уже побежден».
* * *
...Окружающий мир так долго внушал опасения, что в итоге почти внушил. В пятницу, например, я впервые в жизни пожалела, что не умею устраивать спиритические сеансы. Потому что живых людей выносить не было никакой возможности. Я пробовала, но у меня не получилось. И книжка не читалась, потому что все буквы перемешались и начали складываться в какую-то назидательную похабщину. Мне назло, это точно, хотя я всегда с книжкой вела себя вежливо и предупредительно, страницы не мусолила, содержание тоже, уголки не загибала, разве что дразнила ее иногда «источником знаний», но это ж не со зла, а исключительно по-дружески.
Тогда я достала краски и стала рисовать. Сначала на бумаге, потом мне это показалось недостаточно фундаментально, и я перекинулась на стену. А потом соседская кошка подвернулась. Я не хотела, честное слово, она сама подвернулась. Но ей не понравился конечный результат, и она ушла в ночь. Хорошо еще, что стена не ушла, только посмотрела на меня с укоризной и ничего не сказала. Тогда я решила, что это всё никуда не годится и пора мне уже научиться решать свои проблемы, как подобает умному и взрослому человеку. Тем более что и коньяк в доме был, целая бутылка. Я нарезала лимон, посыпала его сахаром, взяла бутылку, вытащила пробку... Но тут Верховные Существа спохватились, махнули хвостиком, бутылка упала и разбилась.
Я поблагодарила Верховных Существ, во-первых, за то, что они есть, а во-вторых, за то, что на этот раз обошлось бутылкой, могли бы и по голове махнуть. Хвостиком-то. Ну вот, поблагодарила, вымыла пол и решила, что раз так, буду пить вино. Сделаю глинтвейн, и даже еще лучше получится. Взяла бутылку вина, начала ее открывать, но тут Верховные Существа мерзко хихикнули и махнули вторым хвостиком
Но королевская гвардия никогда не сдаётся, поэтому я достала гадкий вишневый ликер, смешала его с молоком и мороженым из лесных ягод и выпила наконец за здоровье Верховных Существ. У них, конечно, гипертрофированное чувство юмора, но будем справедливы, им со мной тоже бывает нелегко...
* * *
