заметили. А потом ты вдруг выскочил из ниоткуда и как дернул нас за руки – чуть не оторвал. А грузовик пролетел мимо. Ты спас нас обоих. Я чуть не обмочился от страха.
– Ты это помнишь?
– Да. Я еще подумал, что ты похож на Супермена. Потом рассказывал друзьям в школе, что у тебя сверхчеловеческие способности.
– Ты просто убежал и съел свое мороженое.
– Думаю, у меня случился шок. Ты был моим героем.
Артур покраснел.
– Вот оно. – Люси остановилась. – Одно из любимых мест мамы. Я помню, там есть камень в форме собачьей головы.
– И один вон там, похож на вулкан, – добавил Дэн.
– Мы всегда сидели на той скамейке и смотрели на море.
Воспоминания всплывали постепенно, подобно друзьям, появляющимся из тумана. Любопытство остывало, и истории шармов уже не влекли его с прежней силой. Они становились чем-то вроде сказок, повествующих о событиях далекого прошлого. Истории шармов сменялись его собственными историями с женой и детьми.
– Помню, как однажды мы просили тебя зайти в море, – продолжала Люси. – А ты отказывался и говорил, что предпочитаешь остаться на берегу и почитать газету. Мы втроем – я, мама и Дэн – вошли в море, а потом вдруг откуда ни возьмись появился ты и принялся брызгать на нас водой. На маме было то белое платье, которое просвечивало на солнце.
– Помню, – кивнул Артур. – Но, по-моему, я остался на песке и только наблюдал за вами.
– Нет. Ты точно был с нами в воде, – сказал Дэн. – Мы ныли и ныли, и ты не выдержал.
Как это возможно, чтобы воспоминания смещались и изменялись со временем? Что-то забывалось, а потом вспоминалось, темнело и смазывалось или, наоборот, представало с полной ясностью, как того требовали разум и настроение.
Он сам придумал те чувства, которые Мириам питала к людям, дарившим ей шармы. На самом деле он ничего наверняка не знал и знать не мог. Но он знал, что она любила его, что Дэн и Люси любят его, и что у него есть сотня причин идти дальше.
– Ну что, Супермен? – Дэн похлопал его по руке. – Давай спустимся и побарахтаемся в море, а?
– Да. – Артур взял своих детей за руки. – Давайте спустимся.
Вернувшись с прогулки в Уитби с Дэном и Люси, Артур обнаружил на коврике у двери стопку писем, перевязанных пожелтевшей бечевкой. Все были вскрыты и, судя по виду, прочитаны много раз, за исключением верхнего, которое выглядело почти нетронутым. Все написаны на бумаге лавандового цвета почерком его жены. Сверху лежал запечатанный конверт из плотной бумаги. Артур вскрыл его.
Дорогой мистер Пеппер,
Я прилагаю здесь несколько писем, присланных мне Мириам много лет назад. Они, вероятно, больше пригодятся вам, чем мне.
Иногда вы цепляетесь за вещи не потому, что хотите их сохранить, а потому, что с ними трудно расстаться. Надеюсь, они ответят на некоторые из ваших вопросов о вашей жене.
Я буду признательна, если вы больше не станете связываться со мной, но я соболезную вам и вашей семье в связи с потерей.
Сонни Ярдли
– Что это? – спросила Люси, снимая ботинки в коридоре.
– Так, ничего, – небрежно ответил Артур. – Почитаю позже.
Он сунул письма в карман. Жена хранила свое прошлое в секрете, потому что чувствовала – так нужно. Он оказался слишком любопытен, чтобы оставить все как есть. Но было кое-что, чему следовало остаться в прошлом и о чем его детям знать было необязательно. Это касалось Сонни и Мартина Ярдли.
– Давайте-ка не толпиться в коридоре. Проходим и согреваемся. Как насчет сэндвича с колбасой и кетчупом и поиграть в «Змеи и лестницы»?
– Да, с удовольствием, – в один голос ответили Дэн и Люси.
Вечером Артур переоделся в пижаму и сел на кровать. Рядом с ним лежала пачка писем. Он осторожно положил их на колени. Может быть, не открывать их, пусть себе лежат? Мысль мелькнула и ушла.
Он перебрал их, отмечая даты на почтовых штемпелях. Лежавшее сверху было последним и выглядело так, будто его отправили по почте только вчера. Дрожащими руками он открыл конверт, вынул листок и развернул.
Январь 1969 года
Дорогая Сонни,
Мне ужасно трудно писать это письмо. Неужели и впрямь прошло больше двух лет с тех пор, как я в последний раз брала ручку, чтобы написать тебе? Раньше мы часто переписывались. Я так скучаю по временам нашей дружбы и часто думаю о тебе. Однако приходится признать, что ты больше не хочешь, чтобы я была частью твоей жизни. Хотя меня это ужасно огорчает, я утешаюсь тем, что этого хочешь ты.
Сколько я помню себя, вы с Мартином всегда были в моей жизни. Вы были рядом, когда я росла, а потом разделяли мои беды и путешествия. Так трудно поверить, что Мартина больше нет. Я искренне сожалею о своей роли в его смерти. Я столько раз пыталась связаться с тобой, чтобы выразить соболезнования и скорбь.
Я все еще думаю о Мартине и о том, что могло бы быть. Мои воспоминания о нем одновременно сладки и болезненны. Мне так недостает вас обоих.
Сейчас, после долгого траура, я пытаюсь идти дальше. И именно поэтому, мой друг, я пишу тебе еще раз. Я бы не хотела, чтобы ты услышала эту новость от кого-то другого.
Я встретила прекрасного мужчину. Его зовут Артур Пеппер. Мы помолвлены и поженимся в Йорке в мае этого года.
Он спокойный и добрый. Он уравновешен и любит меня. У нас спокойная любовь. Теперь я радуюсь простым вещам. Мои поиски закончились. У меня больше нет желания быть где-либо еще, кроме как дома. И мой дом будет с ним.
Я не рассказывала Артуру о Мартине и решила этого не делать. Это не предательство памяти твоего брата, а скорее попытка не жить в прошлом и сделать маленький шаг навстречу будущему. Я не хочу забывать прошлое, но хочу отстраниться от него.
Еще раз спрашиваю, не хотела бы ты встретиться, поговорить и вспомнить нашу дружбу. Если я не получу от тебя вестей, то я буду знать, что твой ответ – «нет», и не буду тебе докучать. Надеюсь, у вас в семье все в порядке и вы обрели хоть чуточку покоя.
Твоя подруга,
Мириам
Артур не спал до двух часов ночи – читал письма жены к Сонни.
Наконец он прочитал первое письмо, в котором Мириам рассказывала
