печальной земли нашей. Было бы глупо, если б я начал распространяться о Вашем значении в этой земле, но не могу не сказать, что нет человека, которого я любил бы и уважал так, как Вас. Вы мне извините это заявление, конечно — излишнее.
Будьте здоровы, дорогой Владимир Галактионович! Поклон Евдокии Семеновне.
Очень ждем Вашего ответа.
25. I. 17.
Около 3 [16] февраля 1917, Петроград.
Всеволоду Иванову.
Два Ваших рассказа будут напечатаны в «Сборнике произведений писателей-пролетариев» и уже сданы в типографию.
«На буксире» — не годится.
Вот что, сударь мой: Вы, несомненно, человек талантливый, Ваша способность к литературе — вне спора. Но, если Вы желаете не потерять себя, не растратиться по мелочам, без пользы, — Вы должны серьезно заняться самообразованием.
Вы плохо знаете грамоту, у Вас много орфографических ошибок Язык у Вас яркий, но слов — мало, и Вы часто употребляете слова нелитературные, местные. Они хороши в диалогах, но не годятся в описаниях. Мыслей, образов у Вас тоже не хватает Все это — «дело наживное». Займитесь собой, советую Вам! Читайте, изучайте приемы писателей-стилистов: Чехова, Тургенева, Лескова. Особенно богат словами последний. Займитесь изучением грамматики, прочитайте «Теорию словесности», — вообще обратите на себя серьезное внимание.
Когда выйдет «Луч», я Вам вышлю его.
Могу выслать книг, если нужно Вам.
И вот еще что: в Ваших рассказах много удальства, но — это дешевое удальство, пустое. Молодыми и телята удалы, — понимаете? А Вы ищите за всем скотским — человечье, доброе Не все люди — «стервы», далеко не все, хотя они и одичали за последнее время.
Знайте, что всем нам, знающим жизнь, кроме человека, верить не во что. Значит — надо верить в себя, надо знать, что Вы не только судья людям, но и кровный их друг. Не грубите очень-то.
Сердиться — можно, следует, но и миловать надобно уметь!
Так-то. Не пишите много.
Поменьше, да — получше.
Желаю всего доброго.
За карточку — спасибо!
18 февраля [3 марта] 1917, Петроград.
18. II. 17.
Уважаемый
Владимир Михайлович!
Извещаю Вас о готовности моей оказать посильную помощь делу организации Народного дома в Канавине.
Не премину приехать для того, чтоб принять участие в одном или двух литературных вечерах; я полагаю, что следовало бы устроить два: один — в городе, другой — в Канавине.
Но в данное время я не могу точно сказать Вам, когда именно найду время для этого; думаю, однако, что не раньше конца апреля
Искренно благодарю Вас и сотоварищей Ваших за приглашение к помощи хорошему делу.
Желаю Вам успеха и крепко верю в него.
23 февраля [8 марта] 1917, Петроград.
Дорогой Валерий Яковлевич!
С «Лучом» — «заминка», издание газеты откладывается на неопределенное время Не стану излагать Вам причин события, они — не интересны, обыкновенное русское грубое жульничество со стороны лиц, которым газета не желательна. Пропало полгода напряженной работы, это — досадно; времени у меня мало, — ведь уж мне недалеко до Волкова кладбища. А работы — непочат угол!
Обращаюсь к Вам от себя лично и по поручению комитета «Рус[ского] о-ва изучения еврейской жизни», задачи коего, как Вам известно, борьба с антисемитизмом.
О-во желало бы выпустить в свет ряд книжек на темы библейских романов и легенд. Точнее: нужно выпустить Эсфирь, Товия, — Руфь уже издана, в неудачном изложении, — жизнеописание Моисея, пророчества Исайи, Иеремии и прочее. Все это необходимо переработать настолько, чтоб синод, собственник перевода библии, не привязался к нам и не запретил издание.
Так вот, Валерий Яковлевич, не возьмете ли Вы на себя организацию этого дела? У Вас широкое знакомство с литературной молодежью, — раздайте им, по Вашему выбору, темы, проредактируйте их труды и давайте нам. Вознаграждение себе определите в угодном Вам размере, им — 100 р. за лист в 35 т[ысяч] знаков — не мало?
Я Вас очень прошу взяться за это дело! З. И. Гржебин рассказал мне о прекрасном и трогательном отношении Вашем к «Парусу», и хотя я и прежде не сомневался в этом, знал и чувствовал это, — а все же еще раз обрадовали Вы меня!
Очень хочется работать с Вами много и долго. И — это не комплимент, поверьте! — я не знаю в русской литературе человека более деятельного, чем Вы. Превосходный Вы работник!
Прочитал «Египетские ночи». Если Вам интересно мнение профана в поэзии — эта вещь мне страшно понравилась! Читал и радостно улыбался. Вы — смелый, и Вы — поэт божией милостию, что бы ни говорили и ни писали люди «умственные».
Ваша статейка «О книгах» показалась мне несколько односторонней, — очень много о технике и мало о содержании, о темах, о недостатке жизни в современной поэзии. Вы не рассердитесь на этот отзыв? Всего доброго и поклон Вашей супруге.
23. II. 17.
23 февраля [8 марта] 1917, Петроград.
Дорогой и уважаемый Клементий Аркадьевич!
Очень извиняюсь, что так долго не писал Вам, и, по обыкновению, обращаюсь к Вам с горячей просьбой.
Организованное мною книгоиздательство «Парус» предполагает издать ряд биографий замечательных людей для ребят среднего возраста.
Мы просим Фритиофа Нансена составить биографию Колумба, Ромэна Роллана — Бетховена, Сократа, Адольфа Шатобриана — Жанны д’Арк, Уэллса — Эдисона и т. д. Нансен, Роллан, Уэллс уже дали свое согласие, к августу пришлют рукописи. Я прошу Вас — не возьмете ли Вы на себя труд составить биографию Дарвина? Это было бы превосходно! И я очень прошу Вас взяться за этот труд!
Дело с газетой «Луч» временно замерло. Не по моей вине. В последний момент, в день подписания условия с типографией, нам поставили условия совершенно неприемлемые. Но — я упрям, и газета будет.
Желаю Вам доброго здоровья и жду ответа о Дарвине.
23. II. 17.
740
РЕДАКТОРУ ГАЗЕТЫ «РУССКОЕ СЛОВО»
Март, до 18 [31], 1917, Петроград.
Гражданину редактору газеты
«Русское слово».
Гражданин редактор!
В печать проник слух о том, что будто бы я организую радикал-демократическую партию. Позвольте через посредство Вашей газеты заявить, что я остаюсь тем,
