Ты любил ее? Или она причинила тебе боль? Или и то, и другое?
– Скорее, ни то, ни другое.
Расскажи.
До этого Акрин не был уверен, что готов делиться со спутником. Но когда Харакорт попросил, маг знал, что да, он хочет рассказать. Или показать. Прикрыв глаза, он вновь развернул перед мысленным взором полотно тех далеких дней.
Каламар не нравился Акрину. Не нравился до такой степени, что он предпочел бы оказаться в любом другом городе Четвертого дома, лишь бы не здесь. Он и сам не мог понять, чем вызваны подобные эмоции. Но стоило ему ступить внутрь городских стен, как под ложечкой засосало это ощущение чуждости.
Если бы только ему не были так нужны хоть какие-то деньги. Оставалась всего пара монет, которых едва хватит на сытный ужин и ночь на каком-нибудь постоялом дворе. А что потом? Он останется в чужом городе без гроша в кармане? Быть магом, может, и почетно во многих Домах, только работу им найти посложнее, чем наемником.
Хотя сейчас Акрин чувствовал себя именно наемником. Никто не называл его подобным образом, но кем еще являлся человек, которому обещали заплатить золотом за охрану торгового каравана? Мерит из Денрива, госпожа Розмарина, жена торговца Эрвала, была уверена, что вместе с надежными клинками ей нужен и хороший маг. Акрин подозревал, что выбор пал на него, потому что в тот момент он как раз крутился под ногами в поисках работы в Денриве.
Когда караван въехал в стены Каламара, Акрин был готов проклинать свою нанимательницу. Хотя Мерит была достаточно практичной женщиной – и умной. Пока ее муж и сыновья заправляли делами дома, она не теряла времени даром и осваивала новые торговые пути. И почему-то решила, что на востоке ее товары будут пользоваться спросом.
– Ну и городок, – покачала головой Мерит, когда они въехали.
Лошадка Акрина шла по левую руку от госпожи. По правую расположился на грузном жеребце глава наемников. Он молчал большую часть времени и, на взгляд Акрина, сильно походил на собственного коня. Но его меланхоличный нрав позволял говорить самому магу.
– Не нравится мне это место, – заявил он. – Тут…
Он запнулся, не в силах подобрать нужных слов. Как объяснить человеку, не чувствующему окружающий мир, то, что для него самое естественное на свете? Будто рассказывать об обонянии человеку, никогда не ощущавшему запахов.
– Мне тоже не нравится, – фыркнула Мерит. – Но давай-ка, дружок, засунь свои ощущения в задницу. Мне плевать на эту дыру, мы только проездом.
Госпожа Мерит никогда не отличалась вежливостью. Она всегда выражалась четко, хлестко и по делу. Поэтому Акрин прикусил язык и, понимая, что она права, следовал за своей нанимательницей, которая уверенно вела людей и нагруженных лошадей к одному из постоялых дворов.
Акрин даже не обратил внимания на его название. Он покорно следовал за госпожой Мерит, когда женщина проворно спрыгнула с лошади и, передав поводья мальчишке вместе с парой монет, последовала внутрь постоялого двора. Энергичная и деловая, она выглядела моложе своих лет, тем более, в пшеничных косах, туго уложенных вокруг головы, не были видны седые пряди.
В этих Домах никого не удивляло, что женщины ведут дела наравне с мужчинами. Акрин пока не бывал южнее, но слышал, что тамошние девушки более изнеженны.
Сейчас это волновало мало. Маг устал, ему хотелось выспаться, а на утро побыстрее убраться из города, который неосознанно внушал ему столько опасений. Поднимаясь за слугой в комнату, которую ему отвели, Акрин только обратил внимание, как хозяин спросил у Мерит, что они везут.
– Камни, – неопределенно повела плечами госпожа Розмарина. – Самоцветы и минералы, которыми славятся Ахмерские горы и мой родной Денрив. И которых, как я слышала, вечно не хватает у вас на равнине.
– Думал, вы торгуете только на территории Первого дома.
– Пришла пора менять правила. Ради этого пересекли реку и прибыли к вам.
Хозяин не ответил, но Акрин заметил, как изогнулась его бровь. И что-то такое неуловимо изменилось в его энергии. Но он не счел это существенным. По крайней мере, хозяин точно не замышляет ничего недоброго.
Он продолжил говорить с Мерит, а маг заперся у себя в комнате, даже отказавшись от ужина. У него разболелась голова в этом проклятом городе, и пытаясь уснуть, он вспоминал, что ему известно о Каламаре. Ничего существенного. Просто первый крупный город Четвертого дома, который попался им на пути. В другое время госпожа Мерит могла бы удовлетвориться им, но сейчас она хотела двигаться дальше, к столице. Акрин не возражал. Ему плевать, куда она доставит свои камни, лишь бы заплатила золотом. И побыстрее убралась из Каламара.
Акрин не заметил, как наконец-то провалился в сон. По крайней мере, когда дверь его комнаты вынесли, он подскочил на кровати, осознавая, что все-таки спал. Но очнуться ему не дали. Грубо вытолкав мага из постели, кинули ему одежду, приказав поторапливаться. Пока он натягивал штаны, Акрин успел в мутном свете Луны и факелов рассмотреть, что за ним явился никто иной как городская стража.
Они собирались его конвоировать. Куда? Зачем? Что здесь вообще происходит?
Встряхнув головой, Акрин очнулся от воспоминаний. Все это случилось так давно! Хотя дни в Каламаре навсегда отпечатались в его памяти, казалось, будто все произошедшее случилось не с ним.
Они забрали тебя? В мысленном голосе Харакорта слышалось любопытство.
– Да.
Ветер по-прежнему сбивал слова, но Акрин знал, что дракон слышит его.
– Не только меня. Городская стража задержала госпожу Мерит и всех, кто ее сопровождал.
Почему? Что вы сделали?
– Перевозили камни.
Это запрещено?
– Да, если целую повозку занимает минерал, из которого местные алхимики научились делать дурманящий порошок.
Акрин усмехнулся, вспоминая. Сейчас нокар распространен по всем Семи домам, но его воспринимают как данность, а общество жестоко осуждает употребление. Тогда же это стало серьезной проблемой для Четвертого дома. Чуть ли не все аристократы во главе с королевой увлеклись таинственным порошком и предпочитали проводить время в мире грез, пока Дом медленно приходил в упадок. Ситуация изменилась только со смертью королевы, принявшей слишком много нокара. Ее мать взяла власть в свои руки, объявила всех алхимиков вне закона, часть из них сбежала, часть была повешена. Весь нокар и минерал уничтожили, тоже объявив их вне закона.
Госпожа Мерит не знала.
Вас держали в темнице?
– Да, – ответил Акрин. – Допрашивали и ничего не желали знать о нашей неосведомленности. Мы попали в самое пекло, нас готовились повесить. Первым делом госпожу Мерит, конечно же, потом меня как ближайшего помощника. У меня началась лихорадка, пару дней я вообще не соображал, что происходит. А потом разыгрывал, что не очень-то соображаю: они знали, что я маг, но понятия не имели о моей силе.
Никогда не стоит недооценивать противника.
– Они меня недооценили. Пожалуй, все, кроме Мелиссы.
Обычно Акрина вытаскивали из тесного каменного мешка, где держали, стряхивали с одежды налипшую вонючую солому и тащили для допроса благородных господ. Насколько он понял, допрашивать его пытались маги, но выходило у них не очень.
Она никуда не тащила. Она пришла сама.
Когда дверь распахнулась, женщина, держа в руке факел, несколько секунд стояла, давая глазам Акрина привыкнуть к свету. Огненные отблески ложились на ее стройную фигуру, подчеркивали плавные изгибы, а волосы казались жидким огнем. Она была красива. Красива и нереальна.
– Он болен, бред только вчера закончился. Боюсь, мы его вздернем, а он даже не поймет, что произошло.
За спиной женщины маячил седобородый старец, которого Акрин уже видел. Несомненно, маг, он проводил пару допросов, и несмотря на кажущуюся тщедушность, хорошенько хлестал допрашиваемых сам.
– Позволь мне взглянуть.
Женщина прошла в темницу и присела на корточки возле Акрина.
– Меня зовут Мелисса, – сказала она. – Ты слышишь меня?
– Слышу.
Акрин облизал пересохшие губы. Он не шевелился. Да даже если бы захотел: темница мала, стоит ему шевельнуться, он неминуемо заденет гостью.
– Как тебя зовут?
– Акрин.
– Акрин? И все? Откуда ты, просто Акрин?
– С севера.
Мелисса нахмурилась. Она повернула голову, обращаясь к маячившему позади спутнику:
– Север близок Сумраку. Там грань между нашим миром и Бездной тонка, как нигде.
– Что с того? Он даже не господин Терновника, вряд ли закончил обучение. На крестьянина не похож, значит, сын какого-нибудь богатея, решил поиграться в магию, сопроводить караван.
Акрин зажмурился. Похоже, его маскарад удался, его считают ничего не знающим и не умеющим простаком. Прятать истинную сущность за своеобразной вуалью – это чуть ли не первое, чему научила его мать. Опытная в подобных делах, он внушала сыну, что остальным не обязательно видеть его таким, какой он есть.
