– Потрясающе, вы даже подарок нашли! Значит, рассказы Elizabeth о ваших журналистских способностях не были преувеличением. Это невероятно! Я очень рад. Это конкретный факт, которым легко отмахиваться от скептиков. Прошу вас резюмировать. Мы переходим к обсуждению условий нашего сотрудничества, – заявил Мэйли.
Дрогнул радостью голос Лизки, которая не сдержалась, переводя эти слова. Сжал руку в кулак и чуть заметно пристукнул по столу Толмачёв. Но Алексею ещё предстояло сказать самое главное.
– Резюме простое, мистер Мэйли, – тут он снова сделал паузу, – Ричард Никсон, 37-й президент Соединённых Штатов, до 1959 года в СССР… не был. Не было у него и романтических отношений с Софией Барышевой. Не было и быть не могло.
Обычно невозмутимый, Толмачёв изумлённо уставился на Алексея.
– Лёша, это надо переводить?! – удивилась Лиза.
– Переводи, так надо, верь мне.
Он слышал удивлённый возглас Мэйли. Алексею даже показалось, что тот встал, хотя как это могло показаться по телефону, непонятно, придумал, наверное. В любом случае ответил Мэйли сразу и коротко:
– Прошу продолжать.
– Повторю, по моему мнению, Ричард Никсон и его родители не могли быть в СССР в начале тридцатых годов ещё и потому, что в 1922 году Никсон поступил в школу городка Уиттиер и благополучно окончил её вторым учеником. Романтических же отношений с Софией у него не могло быть в принципе, так как семья её, попавшая под расказачивание, была выслана с Дона в начале 20-х, долго мыкалась по Уралу и осела в Дегтярске лишь в 1935 году. К тому же была она младше его на 9 лет, Никсон – 1913-го, София – 1922 года, поэтому бегать вместе с ней вокруг шахт Никсон никак не мог даже теоретически, вернее, она не смогла бы. К моему сожалению, это всего лишь красивая легенда. Если хотите, я расскажу, как она зародилась.
– Да, пожалуйста, – произнёс Мэйли.
Определённо, он ходил вокруг стола.
– София Барышева действительно встречалась с Никсоном во время его визита. Более того, он сам попросил об этой встрече. Потому что она была поварихой в единственном ресторане Дегтярска. Очень искусной. И её донской борщ настолько понравился Никсону, что он попросил познакомить его с поваром. И даже подарил единственную ценную вещь, найденную в кармане, – президентскую ручку. Собственно, с этого подарка всё и началось. Ну, я имею в виду, что тут зародилась легенда. Дело в том, что наши бдительные спецслужбы, дабы не пошла молва о подарке вице-президента вражеского государства, попытались было забрать ручку. Но баба Соня (недаром казачка) отдавать подарок наотрез отказалась. И тогда ей разрешили оставить его у себя, но при условии, что ни слова о подарке или встрече с Никсоном от неё никто не услышит и ручку эту не увидит. А для закрепления сделки с государством в трудовой книжке Софии запись появилась: «За большую работу по подготовке к приёму и обслуживание американской делегации премировать повара на сумму 150 рублей и объявить благодарность». Но шила-то в мешке не утаишь. И таинственно замолчавшая на расспросы подруг да соседок София невольно породила красивую легенду. Ну а потомство её действительно с тех пор Американцами кличут. Кстати, о ручке они сами лишь перед её смертью узнали с наказом хранить тайну.
– Но всё-таки зачем-то Никсон поехал в Дегтярск? – спросил Ник Мэйли.
– Да, я думаю, что тут работал кто-то из братьев его отца. Бедная квакерская семья, окончательно разорившаяся во время Великой депрессии. Биографию всех членов семейства уж точно никто не вёл, но известен факт, что как минимум двое из них стали горняками. Так что кто-то из Никсонов в России был наверняка, хотя подтвердить я этого не могу, списков работавших на руднике иностранцев не сохранилось ни в одном архиве, – пояснил Алексей. – Это всё, пожалуй, я закончил.
– Ваш рассказ впечатлил, мистер Барышев, – после паузы признался Мэйли. – Мне надо хорошо всё обдумать. Давайте сделаем получасовой перерыв. После перерыва мы наберём вас, прошу обязательно быть на связи.
Ровно через полчаса их снова соединили, и начал Мэйли с приятного:
– Я рад, мистер Барышев, что слова Elizabeth о вашей принципиальности и порядочности также не оказались преувеличением, – бесстрастно заявил он. – Я догадываюсь, как важен для вас этот контракт и насколько велик был соблазн выдать желаемое за действительное. Тем более за давностью лет всё покрылось таким мраком, что рассказать, как оно было на самом деле, уже мало кто сможет. Но вы сказали правду, проявили истинное уважение ко мне как к партнёру, поэтому я готов озвучить своё решение прямо сейчас. – Мэйли замолчал, ожидая, пока Лиза переведёт фразу до конца.
Они все волновались. Лизавета – Алексей слышал скрытое волнение в её голосе. Толмачёв, внешне невозмутимый подполковник, отвернувшись, стоял у окна, смотрел на башню и ждал. Конечно же, волновался и сам Алексей.
– Моё решение, мистер Барышев, заключается в следующем, – снова заговорил Мэйли. – К сожалению, моё агентство не сможет заключить контракт с вами. К моему глубокому сожалению, в том, что осталось от вашей темы, я не вижу бизнеса. Но, к своему глубокому удовлетворению, я вижу здесь человека, которому теперь смогу безоговорочно доверять. Поэтому, мистер Барышев, если вы надумаете приехать в Соединённые Штаты по любому поводу, я буду рад лично помочь вам и дать все необходимые рекомендации, которые откроют нужные двери. Повторюсь, я глубоко сожалею, что моё агентство не сможет заключить с вами контракт… – говорил он.
– Один момент, мистер Мэйли, – перебил его Алексей. – Благодарю вас за то, что правильно всё поняли, благодарю за искренние слова. Но у меня к вам одна просьба. Пожалуйста, пусть сейчас Лиза распечатает письмо, которое лежит у неё в почте. Быть может, прочитав его, вы измените своё решение, и мы всё-таки заключим контракт. Просто есть вещи, о которых я не хотел бы говорить по телефону.
– Я смотрю, мистер Барышев, вы мастер парадоксальных решений, – рассмеялся Мэйли. – Что ж, я с нетерпением жду… Elizabeth, посмотрите, пожалуйста, свою почту, как вы слышали, там для меня письмо, – попросил он.
С нетерпением ждали все. Даже Толмачёв, хмыкнув, повернулся и теперь вопросительно или, вернее сказать, недоумённо смотрел на Алексея. Но письмо Нику Мэйли, отправленное на электронный адрес Лизы, было небольшим, и Мэйли довольно быстро его прочитал.
– Ну что ж… – помолчав, протянул он. – Неожиданно, местами даже убедительно. Признаюсь, меня давно так никто не удивлял… Я заключаю с вами контракт, мистер Барышев. Это всё очень интересно. Копию контракта и своё заявление об условиях в министерство труда мы сбросим вам факсом, оригиналы отправим экспресс-почтой, чтобы вы могли как можно скорее начать оформление рабочей визы в Соединённые Штаты. Ну и наконец, мистер Барышев, пока будут оформляться документы, вам предстоит немало работы в России над нашим контрактом. Мне даже кажется, вам понадобится помощник, – неожиданно закончил Мэйли и обратился к Лизавете: – Elizabeth, как вы относитесь к тому, чтобы отправиться в командировку в Россию в помощь мистеру Барышеву? – бесстрастно спросил он.
«…Странно, откуда я знаю, что у Лизки с ним роман, – вдруг подумал Алексей и грустно улыбнулся, – но ведь знаю же… Может, потому он и согласился, что всё дело в Elizabeth…»
Разговор был закончен. Конференц-связь на телефонном аппарате отключена. Алексей повернулся к военкому и пожал плечами, продолжая думать о своём нечаянном открытии. Толмачёв же просто сверлил его вопросительным взглядом.
– Ты ничего не хочешь рассказать, Лёша? – всё-таки не выдержал невозмутимый Михалыч. – Мистер ты наш… парадоксальных решений, – передразнил он Мэйли.
– Да экспромт это был, Михалыч, на ходу решение родилось, – Алексей уже и не пытался улыбаться, так тоскливо стало на душе.
– Понятно. Рояль в кустах в виде письма тоже по ходу родился? Конспиратор… – ворчал военком. – Что же ты предложил ему такого, что он даже Лизу сюда отправляет? Ну-ка, давай колись, что ещё придумал…
И пока Барышев рассказывал, он пару раз вставал, ходил по комнате, снова садился, кряхтел и тёр лоб, но слушал молча. Лишь спросил в конце:
– А ты не боишься?
– Чего, Михалыч?
– Что будет, если у тебя всё это получится, – серьёзно сказал он.
– Если получится, то уеду отсюда, – непроизвольно вырвалось у Алексея.
Осень 1999 годаНа другой день с утра первым делом он позвонил в свою, теперь уже бывшую газету, в приёмную главного редактора. Но нужен был Алексею не главный, которого редакция не видела уже второй месяц, а его секретарь.
– Роза, привет, выручай… – смеясь перебил Лёшка её охи-ахи-соболезнования. Всё-таки приличные люди в редакции были в шоке от его увольнения. – У меня всё отлично, спасибо. Но нужна твоя помощь. Мне факс должен из Америки прийти сегодня-завтра, я дал твой номер. Ничего страшного? Не очень обременю?.. Ну я знал, что могу на тебя рассчитывать. Ты потом положи его куда-нибудь на видное место. ОК?.. Ну и отлично, с меня причитается. Знаешь, куда положи, да на стойку, где у тебя папочки с корреспонденцией для Старцева, Крупенина, Шатрова лежат… Вот-вот, туда. А я своих ребят из отдела попрошу забрать. Ну спасибо тебе, дорогая, целую-прецелую…
