Но не в этом суть. А суть в том, что Андрей Иванович был человеком уважаемым – хотя злые языки и поговаривали, что все это только благодаря положению его отца. Но кто мы все без своих родителей, которые вырастили нас, воспитали и дали нам путевку в жизнь? Ведь они – самое ценное, что есть у нас – по крайней мере, пока мы не обзавелись собственными детьми. Но это к слову.
Андрейке, конечно же, повезло с отцом. С некоторых пор Иван Иванович пришел к мысли, что раньше уделял слишком мало внимания своему сыну, и теперь старался семимильными шагами наверстать упущенное. И хотя золотые годы детства пролетают, как пули у виска, и их, увы, не вернуть – со стороны Ивана Ивановича было еще не все потеряно, и теперь он мог дать сыну очень многое. Единственное, что сильно смущало главу семейства, это то, что сын совершенно не знал свою мать.
В первые месяцы, когда Маша убежала от нищего инженера Капитонова к толстому коммерсанту, чтобы валяться на его шелковых перинах и ублажать его своим страстным телом, Иван Иванович был сам не свой. А больше всего его бесило то, что Маша ни разу ему не позвонила, не вспомнила о сыне и вообще просто пропала – как будто ее никогда и не существовало. Такого отношения Иван Иванович не мог понять: он полагал, что ребенок для женщины (да и для мужчины тоже) – это как оторванная часть души, и не хотеть с ним встречаться совсем – это некая особенная странность, требующая пристального разбирательства.
Сначала он все ждал, что Маша хотя бы позвонит или напишет письмо, но потом окончательно разуверился в ней и пришел к выводу, что жена потеряна для него насовсем – хотя! хотя! (и это мы собираемся особо подчеркнуть) формально они до сих пор были мужем и женой! Да, да – никто из них так и не подал на развод, никто не обращался в суд за разделом имущества, никто не писал друг другу ругательных зашифрованных посланий и не звонил по телефону с угрозами поделить особняк и весь бизнес поровну. И, может быть, именно это обстоятельство и повлияло на те события, которые последуют далее.
Поначалу, когда Маша ушла, у Ивана Ивановича были мысли с ней развестись, но потом он понемногу охладел к этой идее – по нескольким соображениям. Андрейке негоже было находиться при одиноком отце – тем более, когда Иван Иванович делал карьеру. Как бы отреагировали избиратели, увидев в анкете, например, такое: «Капитонов Иван Иванович, холост, воспитывает сына»? Непонятно. Зато вот такая запись воспринималась ими совершенно спокойно: «Капитонов Иван Иванович, женат, имеет сына». Это было первое обстоятельство.
Второе – где-то глубоко в душе Иван Иванович так до конца не смирился, что любовь всей его жизни, его милая Маша, променяла его на жирный куль с деньгами, который был старше ее на десять лет и ничего из себя не представлял – ну, кроме конечно, наворованных в период массового разграбления народной собственности активов. Променяла, забыв все, что они пережили вместе, и даже забыв о сыне – и это несмотря на то, что сам Иван Иванович через несколько лет вошел в такую силу, что никакому жирному коммерсанту даже и не снилось. И это было очень странно. Маша просто пропала, и от нее не осталось никаких следов…
Иван Иванович буркнул свое любимое: «Пустое», и отошел от окна. Он рассеянно посмотрел на стол, заваленный папками и бумагами под самый потолок, переворошил рукой стопки неотложных документов, которые нужно было срочно просмотреть, и вдруг неожиданно для самого себя выговорил вслух:
– А, может, стоит ее все-таки поискать? – «ее» подразумевалось Машу. Фраза была странной, но немыслимо притягательной, и Иван Иванович вдруг совершенно отчетливо понял, что именно тоска по Маше заставляла его все последнее время находиться в состоянии подавленности. И что обуздать ее можно, только пойдя навстречу своему внутреннему позыву – а именно, найти жену и разобраться, что она сейчас, где и как.
Иван Иванович не зря отличался решительностью и слыл человеком серьезным и влиятельным. И раз уж чего задумал – то мало, что могло его остановить. Он быстро подошел к столу, покопался в верхнем ящике, выудил оттуда невзрачную записную книжицу, быстро пролистал страницы до буквы: «Е», нашел нужный телефонный номер и быстро набрал его на клавиатуре мобильного телефона. Трубку долго не брали, но вот, наконец, из динамика прозвучал низкий мужской голос:
– Алло!
– Здравствуй, дорогой! Узнал?
– Оооооо! Какие люди! Кончено, узнал! Какими судьбами?
– Очень хочется встретиться и поговорить. Ты когда свободен?
– Для Вас я свободен всегда! Допустим, сегодня вечером в восемь?
– Отлично, давай встретимся там, где обычно.
– Договорились, до вечера!
– Пока!
Иван Иванович сунул телефон в нагрудный карман пиджака. Человека, с которым он только что разговаривал, звали Евгений. Он был главой фонда «Ассоциация поддержки ветеранов боевых действий». Сотрудники фонда все, как один, были ветеранами спецподразделений и имели немалый боевой опыт ведения секретных операций на всей территории земного шара. Фактически на настоящий момент фонд представлял собой одну из крупнейших частных организаций на территории бывшего СССР (конечно, идеологически и финансово полностью связанных с нынешним ФСБ), которая не только занималась вербовкой наемников, но и поддерживала частный бизнес, решала вопросы с конкурентами и даже могла напрямую влиять на расстановку политических сил в России. И Иван Иванович был одним из немногочисленных штатских, который был в нее вхож и имел среди ее сотрудников весомый авторитет.
Этому было объяснение, и оно росло корнями из самого момента становления фонда. Тогда уволенные из органов нищие и никому ненужные офицеры стали понемногу создавать свои частные лавочки, чтобы заниматься крышеванием бизнеса, охранными услугами, транспортировкой щекотливых грузов и т. д. – в общем, всем тем, что так или иначе было связано с риском, требовало определенных профессиональных навыков и приносило барыш. И сразу же столкнулись с противодействием серьезного криминала, которому конкуренты в их лице были совсем ни к чему.
И вот однажды к Ивану Ивановичу в штаб сопротивления на Красной Пресне записался на прием немолодой уже мужчина, который представился Евгением Поддубным. Это оказался уволенный из органов по случаю очередного сокращения штатов полковник, который нуждался в помощи серьезной политической организации, чтобы отбиться от наседавших на него продажных сотрудников МВД, нанятых Остаповской преступной группировкой, чтобы поглотить бизнес Евгения, а его самого навсегда выбить с рынка.
Оборотни в погонах постоянно прессовали Евгения, предъявляли ему полностью надуманные, какие-то абсурдные обвинения, и он еле успевал отбиваться от их наездов. А когда стало уже совсем невмоготу, он при здравом размышлении решил обратиться за помощью к политическим кругам – а куда ему было идти, кроме как к коммунистам – не к либералам же!
Иван Иванович внимательно выслушал Евгения и пришел к выводу, что перед ним сидит честный серьезный человек, который всего лишь хочет честно и серьезно работать и зарабатывать себе и своей семье на хлеб. И хочет делать то, что он лучше всего умеет. И Иван Иванович предложил сделку. Он обеспечивает Евгению политическое прикрытие и дает финансы на раскрутку, а Евгений, после того, как станет на ноги, вернет ему долг и будет просто независимой самостоятельной единицей. Но, случись что, Иван Иванович всегда сможет обратиться к нему с просьбой. На том и порешили, и ударили по рукам.
Можно смело утверждать, что Иван Иванович стал настоящим крестным отцом фонда – благодаря его вмешательству и его финансам все проблемы Евгения рассеялись, как утренний туман в жаркий полдень, и вскоре он сполна вернул долг и пустился в свободное плавание – впрочем, никогда не забывая, кто помог ему в тяжелую годину. И вот сейчас Иван Иванович решил воспользовался его услугами, и Евгений, ни на секунду не задумываясь, отправился с ним на рандеву.
Место для встреч было ими выбрано уже давно. Это был незаметный ресторан «Плакучая ива» недалеко от станции метро «Баррикадная», где было уютно и спокойно, и можно было вкусно поесть и поговорить по душам. Этот ресторан – как, впрочем, и многие другие – принадлежал самому Ивану Ивановичу, и там у него для конфиденциальных переговоров был оборудован отдельный кабинет, доверху напичканный шпионской аппаратурой, одновременно блокирующей прослушку извне и записывающей все, происходящее внутри.
Когда Иван Иванович подъехал к ресторану, Евгений уже ждал его там. В знак особого уважения к гостю Иван Иванович не стал вести его в свой кабинет (Евгений абсолютно точно знал об установленной там аппаратуре, поскольку это именно его люди занимались ее монтажом), а предложил ему самому выбрать столик на свой вкус. Они сели в дальнем углу у большого окна, в ожидании напитков и сигар негромко переговариваясь и любуясь чудным видом на подсвеченную высотку, освещенную множеством ярких огней. Когда же им подали заказ (в ресторане никто, кроме директора, и понятия не имел, что за люди сегодня их навестили – Иван Иванович старался не афишировать свое участие в бизнесе, по крайней мере, перед обычными малозаметными согражданами), Иван Иванович на правах хозяина дал время собеседнику насладиться изысканным кофе и чудесным гаванским табаком и неторопливо перешел к делу:
