– Я слышал, лучше собачьей шерстью, – подыграл мне он. Я еле сдержалась, чтобы не прыснуть. Вот это-то я и любила в наших с Сашей отношениях, если таковые и имелись. Простота и комфорт, как будто я общаюсь с кем-то давно родным. Мы с тобой одной крови, ты и я.
– А что с шерстью-то делать? Пчелами надо кусаться, а шерстью что? Носки вязать? Ты что, умеешь вязать? – рассмеялась я. – Может, тебе спицы подарить?
– Ага, давай, только вместе с пледом и креслом-качалкой. И очками в роговой оправе.
– А роговая оправа делается из рогов? – поинтересовалась я. – Ладно, Саша. Кроме шуток. Поздравляю тебя с тем, что ты прибавил еще год к своей статистике, надеюсь, что собирать данные по своей жизни ты будешь еще пять раз по столько же. И качество этих данных я тебе желаю самое высшее. Чтобы было что вспомнить помимо обрывков цифрового кода, конечно. Да не компьютером единым жив человек.
– Ты меня прямо растрогала, Ромашка, – пробормотал Саша, сделав вид, что утирает скупую мужскую слезу.
– Ничего я не трогала, – возразила я. – А вот тебе от меня подарок. Я долго думала, что тебе подарить, но не надумала ничего лучше. Можно, было, конечно, новую мать подарить, но…
– Нет уж! – замотал головой Саша. – Новую мать мне пусть Крендель покупает. Что там ты для меня припасла? Ромашка, у меня как раз все ежедневники закончились.
– А вот и не угадал! И вообще, когда это я тебе ежедневники дарила?
– Ах да, извини. Это была не ты. Не важно. От тебя мне и ежедневник сладок.
– Ты их ешь, что ли? – хихикнула я и сунула ему чуть помятый подарочный пакет, скрепленный степлером так, чтобы через верх нельзя было увидеть, что же там внутри. Несколько дней назад я озадаченно ходила по магазину, о существовании которого вряд ли бы узнала, если бы не Апрель И.В. В просторном павильоне было полно вещей, предназначения которых я не знала. Ну, пожалуй, только сами ракетки, но и они поразили меня до глубины души. Казалось бы, чего там. Леска да деревяшка. Но нет! Ракетки были графитовые, алюминиевые, фирменные и простые, утяжеленные, с балансом в головку (что бы это ни значило), и стоимость их варьировалась от трех до десяти тысяч рублей. Фантастические деньги за ракетки для какого-то там бадминтона. Параллельный мир.
– Нет? – удивился Саша, привыкший к моей «оригинальности» за все годы нашего знакомства. Он принялся осматривать пакет, ощупал его и даже понюхал. Там, внутри, была куча упаковочной бумаги, какие-то ленты, блестки, так что понять было невозможно. Да и в голову Сашину не пришло, что я могла пойти так далеко – до специализированного магазина. – Набор для бритья?
– Ага. И мытья, – фыркнула я, внутренне замирая от нетерпения. Вдруг Апрель ошибся и Саше не понравится? Он, конечно, и виду не подаст, но я все равно пойму. Сестра говорит, что я – неплохой физиономист, но, по правде говоря, дело не в каких-то там особых способностях. У людей почти всегда все на лице написано, и только если мы не собираемся сознательно обманываться, все можно прочитать с первого раза. К примеру, на Сережином лице всегда была такая невообразимая любовь к самому себе, что было глупо верить в его любовь к кому-то еще. Но Лизавета верит. Смотрит ему в глаза и абсолютно ничего не видит. Саша потряс пакет, но тот не издал особых звуков.
– Ты меня прямо заинтриговала.
– Я старалась, – хмуро подтвердила я.
– Там ничего ядовитого? Никакой ящерицы оттуда не выпрыгнет?
– Гарантировать не могу. – Я развела руками. – Риск – удел именинников. Ну, будешь открывать? А то вдруг там что-то испортится?
– Там еда? – оживился Саша и принялся раздирать пакет. Мое сердце чуть не остановилось, когда он доставал продолговатый конус с воланами. Он, кажется, даже побледнел. Застыл на месте, разглядывая упаковку так, словно не верил своим глазам.
– Это перьевые воланы, мне сказали, что эти – самые летучие и не рвутся быстро.
– Я знаю, что это, – оборвал меня Саша голосом, который я от него раньше не слышала. Совершенно новый тембр. – Yonex, мои любимые. Как ты узнала? Что это? О, это что, химический компресс? – Саша произнес последнее тихо, с придыханием. – Ничего себе!
– Я же говорила, что такому старичку, как ты, уже необходимо прикладывать компрессы и пчел…
– Ромашка, да ты… да ты… господи, я даже не знаю, что сказать. Ого! Это что, обмотка?
– Предполагаю, что да, хотя, хоть убей, не знаю, что именно это означает, – улыбнулась я, выдыхая с облегчением. Саше понравилось, подумала я. Но простым и нейтральным словом «понравилось» никак нельзя отразить то, что происходило в тот день у нас на двадцать шестом этаже.
– Это наматывается на ручку ракетки, чтобы не соскальзывала рука. И чтобы сделать ручку нужной толщины. И вообще, как ты узнала?
– Ну… знаешь, твоя сумка с ракетками навела меня на мысль…
– Нет! Я имею в виду – все это. Воланы – самые правильные. Компресс. Ты не представляешь, как иногда он выручает. Мало ли что может случиться… Ноги надо беречь.
– Конечно, – кивала я, слушая, как Саша мельтешит, горячась все больше и больше. Когда из пакета был извлечен последний пазл моего подарка – какие-то специальные струны, которые мне посоветовали взять «для мужчины с преимущественно агрессивным стилем игры», Саша был окончательно покорен.
– Струночки. Ударные. Ромашка, а ты вообще видела, как выглядит настоящая игра? – спросил он, глядя на меня таким взглядом – полным страсти и любви. Не ко мне, конечно. К бадминтону.
– Не думаю.
– Давай! Чего стоишь? Собирайся! – вдруг выдал он, хватая мою сумку.
– Куда? А работа?
– Не волк, в лес не убежит. Слушай, ну кто нас сегодня тут проверять будет – уже почти пять часов.
– Четыре пятнадцать, – возразила я, глядя на то, как Саша отключает систему, пишет записку, адресованную всем заинтересованным лицам, чтоб, если что, звонили в дежурную техподдержку.
– Скажем, что ушли проверять сети, – пробормотал он, запихивая мне в сумку все, что лежало на моем столе.
– Ага, конечно, – скептически хмыкнула я. – Закинул старик сети, принесли сети трояна, спам и немного контекстной рекламы. Во второй раз закинул старик сети, но не простые, а с фаерволом. Вынесла на берег порнографию пучина сетевая. В третий раз закинул старичок сети, но обрушились сети, не выдержал сервер. Значит, мы ушли проверять сеть? А какую?
– Не простую, а золотую. У тебя кроссовки есть?
– Что? – ахнула я. – Зачем это? Мы вообще куда идем? Торт есть?
И таким, знаете ли, взглядом посмотрел на меня Саша, что поняла я: никаких тортов сегодня не будет. Не едят бадминтонисты торты на свои дни рождения.
– Сладкое – вредно! – заявил Саша и потащил меня к выходу. Я за ним еле поспевала, но на ходу все раздумывала о причудах человечества. Вот ведь, столько лет бок о бок, почитай что лучшие друзья, а ни разу не проводили времени вместе вне офиса. И вот, как говорится, по совету врача: одна упаковка воланов, пара компрессов и какие-то ленты и лески – и все, дело сделано. Я сижу в Сашином «Фольксвагене» цвета мокрого асфальта и еду в неведомую даль. Куда-то на Юго-Западную, и Саша уняться не может, щебечет о том, как это странно и чудесно и как он и не думал о том, насколько я «человечище».
– Человечище без кроссовок, – рассмеялась я. – Так ты что, всерьез везешь меня на тренировку? Меня же, наверное, как увидят, так сразу и выгонят? Ты посмотри на меня, на мне же можно зарабатывать – снимать плакаты о том, как вредит нездоровый образ жизни.
– Интересная мысль, – улыбнулся Саша. – Но ты мне лучше скажи, как тебе в голову пришло мне премиум-воланы подарить? Это ж…
– Что? – покраснела от удовольствия я.
– Никто мне еще не додумался воланов подарить. А ведь мы с тобой и знакомы-то шапочно, – пожал плечами он. Это было обидно. Я отвернулась и принялась рассматривать живописно разлетающиеся в стороны грязные брызги из-под колес соседних машин. Хотя, как ни крути, Саша-то прав. Это так и называется – шапочно знакомы. Сидим, программируем модели невесть чего, отпускаем друг друга на обеды. Прикрываем от начальства. На юбилее вон Машка Горобец умудрилась хоть медляк с Кренделем сплясать, а я что? В случае необходимости предоставляла запасную ручку?
– А ты вот значит, какая, – продолжал Саша. – Я всегда как-то чувствовал, что…
– Что ты чувствовал? – вспыхнула я.
– Что ты видишь и понимаешь больше, чем кажется.
– А как оно про меня кажется? – спросила я, чуть подуспокоившись. Я сняла с себя шапку, чтобы наше с Сашей знакомство стало чуть менее шапочным.
– Кажется-то? – задумчиво переспросил Саша. – Да бог его знает. Кажется, будто ты за компьютером сидишь, а мысленно ты где-то еще. По вайфаю переключилась в другое пространство. И не видишь никого и ничего. Но ведь это не так! – и он оглянулся, нежно посмотрев на упаковку воланов. – Ты вот, значит, какая.
– Ты это уже говорил, – сухо добавила я. Получалось, что «вот, значит, какая» была не я, а Апрель И.В. Мысль о том, что он мне помог, была отчего-то неприятной. Не люблю быть ни у кого в долгу. Еще меньше я люблю жить в атмосфере неопределенности, а, как ни крути, именно в ней и приходится жить, когда сходишься с людьми чуть ближе, чем в рамках «шапочного» знакомства.
