— Держи, парень, держи, раз проиграл я. Это пригодится вам для начала — покушать, чаю попить.
— Ну, Кирилл Матвеич, это же какие деньги!
— Какие уж особенные? Да, в конце концов, вы можете и отдать, если вспомните. А не мне, так кому другому, когда разживетесь. Раз уж вы резервы государственные. А я, как машинист, сталинский резерв тоже, сюда послан сразу после освобождения Сахалина. Пятый год уже вожу поезда, и все меня тут знают. Так что берите, пока дают. Дают — бери, бьют — беги, так ведь народом сказано. — Он вложил деньги в Гошину руку и, повернув его спиной к себе, подтолкнул.
— Ну, че он, усач этот? — дождался Олег.
— Да вот че, — открыл Гоша ладошку. — Якобы долг отдал. Заклад-то этот.
— Это он-то? Усатый-то? Ну, и молодец. — Олег оглянулся на машиниста, помахал рукой — и опять на купюру. И поднял кверху сжатый кулак — «рот фронт»!
— В конце концов, мы можем ему отдать и рассчитаться. Если, конечно, приведется когда.
— Он сказал: если не мне, так другому кому.
— Ну, и правильно, — Олег подытожил. — Сейчас, раз такое дело, еды накупим, угостим девчонок, а то они на хлебе да на картошке давно едут.
Олег еще обернулся. У водонапорного крана уже никого не было. Паровозик дал свисток и зашевелил рычагами и колесами, стал переходить на другой путь, ему надо было прицепляться к составу. В окно выглянул, улыбаясь, помахал рукой… Парни спешили к своим спутницам, торопились.
Вагончик и паровозик, как и стоявший на станции миниатюрный весь состав, вызывали у прибывших с материка людей шутки и веселье. От входящих в вагон пассажиров все шевелилось и кренилось набок. Из окон вагончиков у проходящих по перрону видны были только ноги. Окна растворены настежь — пассажиру все ближе к природе и чистому воздуху.
От морского порта поезд пошел в глубь острова. Сразу начались горы — ущелья, тоннели, буйная растительность справа и слева. И островки каменной россыпи. Скорость, особенно в горах, смешная: с этого поезда можно на ходу спрыгнуть, сходить до ветру по-малому и по-большому и снова догнать его. Японский машинист, догоняя пешего спутника, обязательно остановится подвезти. Дорога, ведя в горы, кажется, заводит в тупик, но, нет, пошли тоннелем. Чтобы перевалить хребет, тоннеля оказалось мало: вышли из него, пошли по новому ущелью и по косогорью стали подыматься и обходить сопку. Обошли ее и сделали почти полный крут. И в конце концов вышли на подвесной мост на головокружительно большущей высоте, через самое ущелье, по которому только что ехали: внизу чернел выход из пройденного тоннеля. Страшно было ехать, девчонки, чтоб не смотреть в окно, отвернулись, закрыли лицо руками.
Огибая по косогору другую сопку, с другой уже стороны, еле уловимо ощутили небольшой спуск. Впереди раскинулась долина. Инженерная мысль японцев замысловата и не всегда постижима. Девчонки и парни качали головами. Поезд, между тем, медленно сходил в эту долину. Остановились на необитаемом разъезде. Еще остановились уже на станции. Около столика шевелился хилый базарчик. Олег с Гошей выскочили, прошлись вдоль столика, ощущая себя богачами, накупили вареных крабов. В киоске взяли колбасы, булок. В термосы набрали кипятку, устроили пир на весь мир. Это был прощальный завтрак — до Южно-Сахалинска уже рукой подать.
Японское название Южно-Сахалинска — Тае Хара — означает Солнечная долина. Та самая долина, в которой блистает этот самый крупный город острова. Стоит он, прикрываемый от ветров, туманов и бурь цепью гор, подступавших с северо-запада к самому городу, и на некотором удалении от него — с северо-востока.
С разговором, смехом, с ожиданием чего-то неведомого, Южно-Сахалинск подступил неожиданно. С правой стороны деревянные японские строения перемежаются с русскими побеленными хатами. Сам Южный — слева. Город как город: с высокими, видными домами, с площадями и улицами, обрамленными зеленью. И, говорят, даже с парком культуры, с прудом, со стадионом, с театром, с ресторанами. Перрон выстелен дощечками, от дождей упрятан под навес. Их вагончик остановился перед вокзалом, похожим на все вокзалы средне-русских городов. За окнами туда-сюда сновали ноги встречающих. Много ног, их только и видно.
Да, здесь тоже встречают. Только не их. Наши путешественники вышли, осмотрелись, прошли на привокзальную площадь. Слева, на углу, высилось красивое высокое здание. Почтамт. Справа, напротив, управление железной дороги. Девушкам надо туда, совместный их путь окончен. Стали прощаться, перебивая друг друга, договаривались о встрече.
А управление трудовых резервов надо еще искать. Идти налево, по улице — какая улица? Сталина что ли? Автобусов и трамваев не видно, придется ать-два. Не привыкать. Улица, мощенная камнем, по бокам — деревянные тротуары. Особой растительности что-то не видно. С правой стороны на некотором удалении от дороги стоит большой двух-этажный побеленный дом. На первом этаже размещается управление трудовых резервов, на втором отдел народного образования. Не так уж и далеко от станции.
Поднялись на крыльцо, прошли длинным коридором, постучались. Открылась канцелярия. За четырьмя столами сидят две женщины и двое мужчин. Справа, у входной двери, еще один — лысеющий мужичонка, рыжий, небольшого роста, в больших роговых очках. В углу, чуть подалее, тоже справа, у двери начальника, женщина с изрядно уже поредевшими черными кудряшками на голове.
— О! Приехали! — она воскликнула.
— Откуда приехали? — На ее восклицание вразнобой задалась вопросом вся канцелярия. По одному подходили к путешественникам, здоровались. Приблизилась женщина с кудряшками. Встал и мужичонка в роговых очках. Первым делом тот потрогал у прибывших спортивные значки.
— По боксу! Первый разряд, ого! А это у вас второй-то, по лыжам? — ткнул пальцем в Гошину грудь.
— По лыжам, — Гоша подтвердил.
— Откуда приехали? — перебила высокая, отменно сложенная женщина.
— Из Уфы. Из железнодорожного техникума.
— Ну, вот, с Урала, значит, — опять в разговор вмешался мужичонка. — А я — заместитель председателя спортивного общества «Трудовые резервы», зовут меня Полугар Аркадий Абрамович. — Он протянул руку. — Это вы приехали кстати: у нас как раз проходят соревнования по боксу, участники — со всех училищ области. Приглашаю посетить…
— Не до того им сейчас. Кто вы по специальности? — допрашивала высокая женщина. — Мастера, да? Ну, сейчас мы пойдем к начальнику, там решим, куда вас направить.
На громкие голоса канцелярии из дверей слева вышел невысокий темноволосый мужчина среднего возраста. Его уважительно представили:
— Это заместитель начальника Сахалинского управления Александр Павлович Шуранов.
— Из Уфы, значит? Это Интересно, это хорошо. — Шуранов потер руки, выражая удовольствие, неизвестно, правда, по какому поводу. — Вот что, ребята. Вещи вы оставьте у меня в кабинете и сразу же, сходу мы зайдем к начальнику. Для представления, для беседы. Для решения вопросов: куда поедете и как поедете?
Предупрежденный женщиной с кудряшками о прибывших выпускниках техникума, Виктор Владимирович Новиков встретил их с улыбкой, вышел из-за стола.
— Садитесь, располагайтесь. Поближе, сюда вот. Разговаривать будем по душам. Парни вы, вижу, спортивные, значки-то у вас… Аркадий Абрамович у нас здесь? — Вгляделся он без очков в сопровождающую публику.
— Здесь, Виктор Владимирович! — Полугар отозвался и сел ближе.
Заместитель Шуранов сел сбоку, рядом со столом начальника.
— Как ехали, ребята? Морем-то поди первый раз?
— Первый раз, — ребята согласились.
— Не штормило? Нет? Ну, это хорошо.
— А как вам Сахалин показался? — подбросил вопрос Шуранов.
— Железная дорога тут интересная, — отвечали и поддакивали друг другу Гоша с Олегом. — Вагоны — малютки, паровозы как игрушечные.
— Вы из Холмска приехали? Подвесной мост проезжали?
— Проезжали — у-у!
— Сильнейшее сооружение!
Начальник, надев очки, внимательно смотрел на ребячьи кителя.
— Значит, железнодорожный окончили… А железнодорожного училища у нас пока нет. Строительство только начинаем. Через год, нет, через два, пожалуй, будем открывать. Железнодорожники вы у нас будете первые. Пока поработаете в ремесленных училищах, мы к вам приглядимся. А потом переведем сюда, в Южно-Сахалинск, здесь оно строится… Покажи, Александр Палыч, им наш Сахалин на карте. Скажи, где какие училища расположены.
Шуранов подошел к висящей слева от начальника увеличенной карте Сахалина, стал называть и показывать города: Долинск, Быков, Поронайск, Углегорск, Шахтерск; на севере Сахалина — Оха, в самом центре — Александровск; достраивается училище и на юге, в Горнозаводске; строительное ФЗО сдается и в Южно-Сахалинске.
