Итак, пятидесятый! Наступил! Середина века! Встретили! А что же, ну, что ждет впереди?. Каким событием возрадуют оставшиеся пятьдесят лет двадцатого века? Что еще предстоит, кроме отвратительной, подлой этой войны с немцами, отобравшей и детство, и юность, и зрелость целого поколения, уничтожившей творческих людей. Цвет нации.
На Большой Земле, конечно, еще не встретили Новый год. Мама, папа, сестренка Шура, маленький Толик — как они там? А Лена в Москве, живет в общежитии. Что она? Как она? Задумался… Неудержимо потянуло домой, в пустую комнатку с настольной лампой, с чистым листом бумаги…
А Гоша, оказывается, уже дома. Пьяненький. Держит в руках письмо, туда-сюда поворачивает. Пришла почта.
И письмо! Заставил-таки сплясать… С обратным адресом, с штемпелем, как положено. Авиапочтой, шло недолго. Как это кстати, к Новому году — вот это подарок!
Гоша радуется не меньше, цветет, как майская роза, и держит в руках… еще письмо! Получил из Южного, от Люды. Ах ты, тихоня!
— Погоди, не распечатывай, — Гоша придержал Олега. Подведем итоги вечера. Ты почему не вернулся в столовую? Ведь повара звали. Там еще и питье осталось, кстати.
— Да так, тоска обуяла, пошел к проливу. Но ведь и ты тоже?
— Я-то вернулся, выпил, закусил. Но я чувствовал, что пришла почта и есть письмо… — Одно письмо он протянул вспыхнувшему от радости Олегу. — Ладно, давай читать. И сейчас же отпишем.
Свет от настольной лампы теперь придется делить на двоих: писать каждому со своего краю.
Радиола смолкла, пошли объявления. Судьи в белом заняли свои места. Свет в зале погашен, остался только на сцене, где установлен ринг. Третий день соревнований, бои начались, внимание зрителей приковано к происходящим на ринге событиям.
Эдуард Грибанов, тоненький, подвижный, выглядит внушительней своего соперника, он постоянно обманывает. Удары его резки и точны. Бой выигрывает с значительным преимуществом.
Заика Володя Дорохин в легчайшем весе работает ровно, над противником особенного преимущества не обнаруживает. Пока не прибегает к своему козырю: сериям ударов на средней дистанции. Заканчивает схватку под бурные аплодисменты.
Жора Корчак, дисциплинированный и послушный, бой ведет с чрезвычайным упорством, что называется, «рубится». Добивается победы.
Миша Шульга — врожденный боец. Чувствует дистанцию и атакует внезапно, добивается преимущества, часто явного. Здесь, на этих соревнованиях, он проявил себя бойцом многообещающим: в каждом бою одерживал оглушительные победы.
Георгий Шаталов, боец средних способностей, весьма осторожный, здесь стал неузнаваем. Вышел на ринг с необыкновенным подъемом, на своего противника, Тимофея Соболева, смотрел с ненавистью. Присутствующие ли в зале знакомые девушки преобразили его: прямым ударом справа он дважды послал противника в нокдаун и добился победы. В этой бесспорной ситуации Соболев еще что-то говорил о неправильном судействе…
В товарищеской встрече восемнадцатилетний левша Слава Маннаберг в трудном бою уступил сержанту Константину Демину. Не достало парню дыхания. Вот оно, злоупотребление…
Итак, сегодня финальная встреча, она складывается в пользу первого училища. Переполненный зал клуба пограничников, однако, шумит и гудит в ожидании еще какого-то события, какого-то необыкновенного финального боя…
Вместо привычного гражданского костюма, в котором ходит Олег на соревнования, вышел он в трусах, в майке, в боксерских туфлях. Стоя в углу, в придвинутом деревянном ящичке, стал натирать подошвы туфель канифолью. Его появление в боевой форме публика встретила аплодисментами. Из разговоров и пересудов знает: в городе им интересуются, ждут его выступления, и сейчас за его движениями, конечно, внимательно следит весь зал. Судья Володя Глашкин, высокий, худощавый, с коричневым лицом и носом кавказца, проверяет перчатки, щупает трусы — удостовериться в наличии плавок. Приехал он из Ставрополя. Сразу познакомился с Олегом, встречаться с ним в бою, тем более на ринге, напрочь отказался. За команду горного техникума, вместо себя он выставил студента Витю Климова. А того, по правилам соревнований, к бою с перворазрядником Олегом Сибирцевым, к Витиному удовлетворению, не допустили, автоматически присудив поражение.
Сегодня заключительная встреча на кубок Александровска, бои ведут первое и четвертое училища. Олег встречается с физруком четвертого, москвичом Борисом Тарасовым. Против встречи с Олегом тот не возразил, но перед выходом на ринг вдруг подошел:
— Давай будем не в полную силу. Я ведь знаю, какие у тебя удары…
— А у тебя!.. — Олег набычился. Не ожидал от Бориса таких слов. И так собирался работать по-божески. Сейчас же бой будет походить на пятнашки.
— Че ты обиделся? Я же не боксер, а борец. В Москве провел всего три боя.
— Сейчас ты боксер. К боям готовился и один бой уже выиграл в хорошем стиле. Осталась заключительная встреча.
— Ну, хоть первый раунд — не в полную силу.
Силу Олеговых ударов, конечно, преувеличивает — наслышан слухами, переходящими от одного к другому. Борис уверен, что предупрежденный Олег не станет бить сильно, как не бьет своих воспитанников на спаррингах.
Их встречу как заключительную перенесли на конец соревнований. И вот судья позвал на середину ринга. Пожали руки, стали слушать, что говорит Владимир Глашкин. Тарасов выглядит внушительно: косая сажень в плечах. Массивные мышцы выделяют его на фоне «нормального» Олега Сибирцева. Недаром же на сцене Борис играл роль… статуи.
Гонг позвал на середину в качестве уже противников. Тарасов собран, внимателен. Сибирцев кружится вокруг да около, меняет направление передвижения, финтует, проводит ложную атаку — проверяет реакцию. И, наконец, начинает бить, резко, взрывными ударами. Тарасов блокирует, пробует отвечать, но запаздывает: больно уж скор противник и резок, а удары неожиданны. Собравшись, Тарасов идет в атаку. Сибирцев избегает ударов, они у Тарасова тяжелые, такие получать нежелательно. Бьет Борис больше крюками и апперкотами, на замахи не скупится. Олег избегает ударов и начинает сам. Финтуя, приближается, бьет взрывными. Одиночными. Потом сдваивает удары, потом — страивает. Бьет и четырьмя ударами, с обеих рук. Непонятно, как закрытому противнику он ухитряется попадать в болевые точки головы и корпуса. Удары несильны — Тарасов, игнорируя их, идет вперед, пропуская иные, сам бьет. Сибирцев уклоняется, ныряет. Почти не отступая, он избегает ударов.
«Бой получается показательным, — недовольно морщится Олег. — Будто вышел демонстрировать технику». Нанося удары, избегает ответных: разрывает дистанцию, ныряет, смещается в сторону. «Не бокс, а пятнашки!» — соображает он с неудовольствием. Встречных почти нет, реакция Тарасова замедленна — не успевает. Получается, как по груше, четырьмя ударами — крестами. Крест не куча ударов, он рассчитан на раскрытие цели, проводятся кресты в разном порядке и называются первый, второй, третий крест.
Последний удар серии, попадает, как правило, в открытую цель, потому акцентирован.
Гонг звенит протяжно. Бойцы расходятся по углам. Публика разряжается аплодисментами. Внимательно же наблюдает схватку. Присутствуют руководители ведомств, МВД, МГБ, работники горкома, горисполкома, учителя, преподаватели. И физруки, конечно. И простые любители спорта. Интеллигенция, в общем. Клуб пограничников — привелегированное заведение: вход здесь по билетам. Выпившим сюда нет дороги. И публика ведет себя сдержанно. В первом ряду сидит председатель горкома физкультуры и спорта Галанова.
Во втором раунде Тарасов сделался неузнаваем: нашпигован советами. На Олеговы удары отвечает кучами колотушек, сближается, обменивается ударами. Олегу приходится ускользать, работать на дальней дистанции. И обманывать, заходить в угол, а когда тот бросается с ударами, делать нырок, чтобы противник попадал в ловушку. Тут Олег и пробует свои серии.
Перед началом третьего раунда, протягивая руки для ритуального пожатия, Тарасов решительно заверил Олега:
— В этом раунде будем драться!
«Драться», значит, работать дерзко, по-настоящему. Это слово боксерам понятно. Олег кивнул. Значит, человек поверил в себя, в способность выстоять. Драться, так драться. Снова начал с разведки. Все-таки Тарасов уступает в реакции, но остается жестким бойцом с увесистыми плюхами. Уходы вправо и влево сбивают Тарасова с толку, на какие-то мгновения он открывается под удары.
И снова бросается в рубку. Уступая настырности Тарасова, Олег пятится. У канатов, спиной чувствуя их близость, внезапно уходит в сторону. Промахнувшийся Тарасов на мгновение открывается. Этого Олегу хватит, чтобы влепить удар правой рукой…
