Когда, уступая давлению Запада, М. С Горбачев освободил политических, я вернулся домой, на Ангару, и скоро пришел к Дмитрию Гавриловичу забрать мои тетради. Не глядя старому товарищу в глаза, Сергеев подавленно молвил: «У меня нет твоих записок, Боря. Мне никто их не давал». Я удалился в тягостном состоянии.
Тайна пропажи записок остается тайной до сего дня. Д. Г. Сергеев умер, я успел навестить его, обнял на прощанье…
Эти отрывочные строки и страницы собраны из разных источников. Не ведаю, разумно ли мое решение: в Избранном опубликовать сокровенное. Но публикую.
Б. Ч., 2006
Книжка первая. Школьные годы.
1952 год, декабрь.
25 декабря. Решил писать дневник. Пустословить не хочу, буду записывать – как я думаю – полезное для себя. Например, делать выводы из прочитанных книг.
26 декабря. Я люблю Россию до боли сердечной и даже не могу помыслить себя где-либо, кроме России. Салтыков-Щедрин.
27 декабря. Писать нечего, разве что немного о книге Сенкевича «Крестоносцы». С исторической точки зрения книга неплохая, многое оживлено, но Сенкевич преувеличивает значение отдельных рыцарей в сражениях. Но, наверное, иначе было бы скучно. А о двух русских полках под Грюнвальдом совсем мало. Получается – о рыцарях много, а о полках, которые что-то значили, мало. Странно.
28 декабря. Конец четверти, а я все читаю. После уроков пошли к Жорке Разгильдееву и порылись в кладовке, нашли книгу Ингерсолла «Совершенно секретно». Писатель принимает слишком много на американскую армию, а роль трудового народа до него не дошла. Но армия США, как и всякая другая армия государств ООН, состоит из простых людей, которые хотят мира. Ингерсолл сам без этих людей не может существовать.
31 декабря. Пропускаю два дня, писать нечего. Смотрел «Мексиканскую девушку». Фильм не закончен.
1953 год
11 января. Пробежали зимние каникулы. Играл в шахматы со своим учителем Николаем Поваляевым и стал обыгрывать.
«Детство – отрочество – юность» Льва Толстого. Николай похож на меня, т. е. я на него, потому что он жил до меня. Потом Белицкий «Бацилла NO-78», однообразно.
Завтра в школу, уже вечер, а уроки не сделаны за все каникулы.
18 января. «Каменный пояс» Федорова. Начало захватывающее, а затем монотонность. Если бы дотянул до революции, я бы уснул, а так дочитал силком.
24 января. Учитель по географии рассказывает тошно, а на русском присутствовал директор. Русачка вызвала лучших, я попал в их число, директор остался доволен. На другой день Валентина вызывает других, все отвечают плохо. Валентина раскричалась – дескать, сколько не учи, не знают, и все.
28 января. «Алые погоны», Изюмский. Красиво кому-то подражает – читал, уже читал.
29 января. В Доме офицеров занимаемся акробатикой, прямо на сцене. Научился делать стойки и немного хожу на руках.
Написал для себя, а может покажу В. К., рассказ в шутливом тоне «Русская зима».
30 января. На акробатике лучше всех получается у Леньки Анастасьева, тренер зовет его «Ленчик». Дело в том, что Ленька не боится делать сальто.
3 февраля. Прочитал залпом «Евгения Онегина». Слаб по химии, запустил, и не люблю. Влюблен в историю и литературу, нравится геометрия.
«Это было под Ровно».
Учитель по физике не пользуется авторитетом у нас. А русский – если бы я знал в совершенстве русский, сейчас же бы сел писать книгу – так хочется рассказать о себе и о других.
10 февраля. Читаю Катаева «За власть Советов». Правдиво пишет про подростков.
Писали сочинение «В человеке все должно быть прекрасно». Лишь бы сдать написал – не станешь же свое писать, чтобы читал учитель, к которому равнодушен. До того заученно ведет урок. И все вроде бы не замечают этого.
19 февраля. В книге «Солдаты» Алексеева песня: «Ты теперь далеко-далеко, между нами снега и снега. До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага». Жаль, не знаю, кто автор. «Из плена лет» Бахметьева – настоящий инженер человеческих душ.
25 февраля. Перечитал снова «Из плена лет» и читал «Это было в Ленинграде» А. Чуковского. Прочитал А. Меч «Маленькая география России», Издание 1914 года, любопытная вещь, но какая сквозит отсталость.
26 февраля. Читаю «Петра I». Петр гигант, дух захватывает. Читаю Стендаля «Красное и черное».
Топограф В. М. Питухин: «После хлеба образование является первой необходимостью человека».
6 марта. Умер Сталин. Шел классный час. Неожиданно кто-то позвал Валентину Васильевну, она заплакала. Мы встали. Рыдания. Райка Гридина плакала навзрыд. Серега Грезин стоял и улыбался. Валентина сказала: «Теперь надо хорошо учиться». Нас отпустили, в подтверждение нашей скорби на улице выл ветер и валил снег. Народ у почты стоял, слушал диктора.
7 марта. Сталина нет. Мама сказала – свято место не будет пусто.
25 марта. Забросил дневник. Маленков – председатель Совета министров, Ворошилов – председатель Президиума Верховного Совета.
Прочитал Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», смеялся. Читал «Георгия Седова» и чуть не плакал. Питухин на память чьи-то стихи повторял: «И если смерть застигнет у снегов, лишь одного просил бы у судьбы я – так умереть, как умирал Седов». Мама сказала, что без вашего Седова в Туруханске умирали штабелями, и замолчала. Под Турухунском она жила с отцом в ссылке. Это было давно.
2 апреля. «В жизни человека бывает период времени, от которого зависит мораль, судьба его, когда совершается перелом его нравственного развития. Говорят, что этот перелом наступает только в юности. Это неправда: для многих он наступает в самом розовом детстве». Помяловский. 4 апреля. Мой лучший летний друг, в часы, минуты праздные я лишь к тебе иду, для этого предлоги разные. К саду.
13 апреля. «Тартарен из Тараскона» Додэ. Читал и смеялся. Читаю «Что делать?» Чернышевского. Замечательнейшая книга.
18 апреля. Смотрел «Живой труп», жалко Протасова. Край родной величаво цветет, люд советский от счастья поет, славя партию, знамя свое, славя партию, что нас ведет по пути к коммунизму, вперед. Сочинял три дня.
21 мая. Экзамены. Первым был русский письменный, я его легко выдержал, а 25 мая будет устный, абсолютно ничего не знаю, учить лень. Успокаиваю себя тем: как остальные будут сдавать, если я не сдам?
26 мая. Сдал, черт возьми. Знал 12 билетов из 35. Попался тринадцатый, ответил на три, но Валентина поставила мне четверку – не знаю, за что. Скоро сдаем Конституцию СССР, это сдам.
15 июня. Алгебра, история, Конституция – пять, остальные – четверки. Учитель по русскому думает обо мне одно, а я думаю о себе другое.
24 июня. Читаю «На Востоке», Павленко; по вечерам поливаю огород и иду в сад играть в волейбол. Теперь взрослые сами зовут меня в команду, просить не надо.
25 июля. Письмо от Лили. Любимая – Лиля. «Разлука – удел всего человечества» (Баллантейн, «Коралловый остров»). «Почему революция свершилась именно у нас, в России?» Лиля не поняла, зачем я спросил ее об этом, а я спросил, чтобы понравиться ей, а вопрос придумал силком.
26 июля. Рассказы Гоголя и биографию Пушкина дореволюционного издания. Пушкин был небольшого роста, двигался быстро.
Разоблачили одну сволочь – Берия. Я шел по городу – все портреты на месте, а Берия стоит внизу, снятый. В нашем правительстве прятался враг, вредивший нам многие годы.
27 июля. На Зее наводнение. Затопило Сплавную и поселок. В Суражевке катались на лодке прямо по улице. С Володькой Лексиным работал в стройконторе, но нас обманули и всех денег не дали. Кому пожаловаться, не знаем.
1 августа. С Валей Кузнецовой (она пришла с Лоркой Карповой) ходили купаться, вода сильно спала. Под водой я нечаянно задел Валю и вынырнул, она засмеялась, мы снова стали нырять и ловить друг друга под водой.
10 октября. А в наше время стыдно быть разочарованным и кислым, прожив шестнадцать лет, не полюбить и не узнать сей жизни смысла. А в нашей жизни смысл борьба. Куда не кинешь взор – повсюду противоречий жизнь полна и, кажется, планеты мало люду. Сочинил враз.
15 октября. Я хотел повторить Вам слова «как посмотришь – рублем подаришь»… Как посмотрите Вы на меня, так огнем полыхаешь, горишь. В. К.
5 ноября. Постоянна только смена, нерушима только смерть. Сердце каждым своим ударом наносит нам непоправимую рану, и жизнь была бы вечным кровотечением, если бы не существовало поэзии. Она дарует время, недоступное ржавчине. Из Гейне.
16 декабря. Мысль организовать литературный кружок. чтобы обстановка была деловая и люди – тоже. Как во времена Лермонтова. И чтобы музыка была – надо мною тихий голос пел…
