— Я это знаю и благодарен, — вымолвил Сталин. — Мы знаем о проводимой вами патриотической работе в церквах с первого дня войны. Правительство получило очень много писем с фронта и из тыла, одобряющих позицию, занятую церковью по отношению к государству. Поэтому я пригласил вас к себе, чтобы сообщить важное решение нашего руководства. Со стороны советского правительства нет возражений против желания Церкви иметь своего Патриарха.
Радостным светом озарились лица митрополитов. Сталин выждал паузу, дав им возможность душевно пережить эту радость, сам размышляя, знали они или и впрямь пока не догадывались о цели их визита в Кремль.
— За работу, товарищи иерархи, — улыбнулся Сталин. — Собирайте Собор, избирайте епископов, Патриарха, создавайте постоянный Синод. Я настаиваю, чтобы Собор состоялся в самые кратчайшие сроки, в ближайшие три-четыре дня. Это соглашается с канонами? Прошу высказаться об имеющихся у Патриархии и лично у вас назревших, но неразрешённых вопросах.
— Позвольте заметить, что избрание Патриарха на Архиерейском соборе считаю вполне каноничным, — сказал митрополит Алексий.
— Я присоединяюсь, — продолжил митрополит Сергий.
— Вот и хорошо, — сказал Сталин. — Русская Православная Церковь прекрасно проявила себя в годы войны. Оказалась на передовой борьбы с фашизмом. И не только на нашей территории, но и даже на оккупированных. Говорят, что в куполах Псково-Печерского монастыря прятались партизаны. Это весьма любопытно! И показательно. Сегодня мне рассказывали об одном священнике, который отказался отпевать убитого полицая. Вместо отпевания произнёс анафему и такую проповедь, что после неё другие полицаи ушли в лес к партизанам, чтобы кровью смыть свой позор. Мне по душе такая смелость священника. При советской власти появилось такое нехорошее слово «поп». Я считаю его оскорбительным и буду требовать изъятия этого слова из нашего советского обихода.
— Особо-то оно и не оскорбительное, — улыбнулся митрополит Николай. — По-гречески слово «поп» означает то же, что по-нашему «батюшка».
— А ещё некоторые это слово расшифровывают как аббревиатуру: «пастырь овец православных», — добавил митрополит Алексий.
— М-да? — нахмурился Сталин, недовольный, что ему осмелились перечить. — Какие у вас есть предложения по улучшению нашей работы с Церковью?
— Самым главным и наиболее назревшим вопросом, — тихо заговорил митрополит Сергий, — является вопрос о центральном руководстве Церкви, так как почти восемнадцать лет я являюсь Патриаршим Местоблюстителем и лично думаю, что вряд ли где есть столь продолжительные вреды, что Синода в Советском Союзе нет с тысяча девятьсот тридцать пятого года. Считаю желательным, чтобы Правительство разрешило собрать Архиерейский собор, который и изберёт Патриарха. А также образует орган в составе пяти-шести архиереев.
— Синод необходим, — согласился митрополит Алексий.
— Это наиболее и приемлемая форма правления, — добавил митрополит Николай.
— Согласен, — кивнул Сталин. — Теперь три таких вопроса. Как будет называться Патриарх? Когда может быть собран Архиерейский собор? Нужна ли какая помощь со стороны Правительства для успешного проведения Собора? Имеется ли помещение? Нужен ли транспорт? Нужны ли деньги? Что нужно?
— Эти вопросы, — сказал митрополит Сергий, — мы предварительно между собой обсуждали. Считаем желательным и правильным, если бы Правительство разрешило принять для Патриарха титул такой: «Патриарх Московский и всея Руси». Хотя Патриарх Тихон, избранный в семнадцатом году и назывался «Патриархом Московским и всея России».
— «Всея Руси» лучше, — улыбнулся Сталин. — Считаю это правильным.
— Архиерейский собор можно будет собрать через месяц, — ответил митрополит Сергий на второй вопрос.
Сталин снова улыбнулся и ласково попросил:
— А нельзя ли проявить большевистские темпы? Товарищ Карпов, что вы по этому поводу предложите?
— Если мы поможем митрополиту Сергию соответствующим транспортом для быстрейшей доставки епископата в Москву, товарищ Сталин, то Собор может быть собран и через три-четыре дня, — чётко ответил Карпов.
— Предлагаю восьмое сентября, — сказал Сталин. — Нет возражений?
— Нет, — произнёс митрополит Сергий. Двое других митрополитов тоже согласились, и Патриарший Местоблюститель решил ответить на третий вопрос вождя: — В отношении денег. Никаких субсидий для проведения Собора от государства мы не просим.
— Что ж... — улыбнулся Сталин. — Какие есть ещё проблемы?
— Подготовка кадров духовенства, — промолвил митрополит Сергий.
— Совершенно верно, — подхватил митрополит Алексий, видя, что Сергию сделалось хуже, и ему трудно говорить. Мы с владыкой Сергием обсуждали этот вопрос и, можно сказать, грезили об открытии богословских курсов.
— При некоторых епархиях, — добавил владыка Сергий.
— Согласен, — кивнул Сталин. — Но почему вы ставите вопрос о богословских курсах, тогда как правительство может разрешить организацию духовных академий и открытие духовных семинарий во всех епархиях, где это нужно?
— Мало сил, — сказал митрополит Сергий.
— Имеется в виду, — подхватил митрополит Алексий, — что для открытия духовной академии у нас ещё очень мало сил и нужна соответствующая подготовка. А в отношении семинарий — принимать в них лица моложе восемнадцати лет мы считаем неподходящим по времени и прошлому опыту, зная, что, пока у человека не сложилось определённое мировоззрение, готовить их в качестве пастырей весьма опасно, так как получится большой отсев. Может быть, в последующем, когда Церковь будет иметь соответствующий опыт работы с богословскими курсами, встанет этот вопрос. Но и то организационная и программная сторона семинарий и академий должна быть резко видоизменена.
— Ну, как хотите, — сказал Сталин. — Это дело ваше. А если хотите богословские курсы, начинайте с них, но Правительство не будет иметь возражений и против открытия семинарий и академий. Что ещё?
— Журнал, — сказал митрополит Сергий.
— Хорошо бы наладить выпуск ежемесячного журнала Московской Патриархии, чтобы в нём освещалась как хроника Церкви, так и статьи и речи богословского и патриотического характера.
— Журнал можно и следует выпускать, — кивнул Сталин. — Ещё?
Это «ещё» было брошено таким тоном, после которого опытные партаппаратчики ничего более не попросили бы, но митрополиты лишь вошли во вкус и не заметили слегка раздражённого тона в голосе вождя.
— Храмы, — промолвил митрополит Сергий, из последних сил ради такого случая стараясь чувствовать себя хорошо.
— Неравномерное распределение храмов по территории Советского Союза, — продолжил владыка Алексий. — В некоторых областях вообще нет ни одного храма. Их следовало бы открыть.
— Считаю необходимым, — сказал митрополит Сергий, предоставить право епархиальному архиерею входить в переговоры с гражданской властью. По вопросу открытия церквей.
— Никаких препятствий по этому вопросу со стороны Правительства не будет, — ответил Сталин. — Ещё?
Молотов лицом выдал такую ужимку, по которой владыки должны были понять, что пора бы и честь знать, но те сделали вид, будто не заметили.
— Узники, — тихо проронил митрополит Сергий.
— В ссылках, лагерях и тюрьмах, товарищ Сталин, — продолжил Ленинградский митрополит, — до сих пор томится немало честных, высокообразованных и порядочных архиереев, которых...
— Представьте такой список, его рассмотрим. — перебил его Сталин. — Ещё?
— Бывшие священнослужители, — заговорил митрополит Сергий и сам продолжил:
— Которые отбыли по суду срок своего заключения. Им надо дать право свободного проживания внутри Союза. Право исполнять церковные службы. Надо снять с них запрещения. Вернее, ограничения, связанные с паспортным режимом.
— Товарищ Карпов, изучите этот вопрос, — переадресовался Сталин. Вновь обратился к трём архиереям: — Что ещё вы можете сказать в заключение нашей плодотворной беседы?
— Касса, — сказал владыка Сергий.
— Мы считаем необходимым, Иосиф Виссарионович, что нужно предоставить епархиям право отчислять некоторые суммы из касс церквей и из касс епархий в кассу центрального церковного аппарата для его содержания. Под этим аппаратом подразумеваются Патриархия и Синод. Инспектор по административному надзору Ленсовета Татаринцева такие отчисления делать не разрешила. В связи с этим же вопросом мы трое считаем необходимым изменить положение о церковном управлении. А именно, чтобы священнослужителям было дано право быть членами исполнительного органа церкви...
— Против этого возражений нет, — сказал Сталин. — Ещё что у нас? Владыко Николай, вы всё молчите?
— Меня волнуют свечи, — отозвался тот.
— Свечи? — усмехнулся Сталин.
— Да. Свечных заводов не существует. Свечи изготовляются кустарями, продажная цена от этого у свечей очень высокая. Лучше было бы предоставить право иметь свечные заводы при епархиях.
