Лопе де Вега - Том 2

К чему, сеньора, волноваться?
Прошу, вложите меч в ножны.
А если б вы сейчас узнали,
Что из-за вас был весь содом
И входа нет нам в отчий дом,—
Вы б, может, меньше бушевали?

Из-за меня?

Из-за кого же?
Что вам рассказывал ваш брат?
А что соседи говорят?

Так это, значит, я? О боже!

И разобраться не успев,
Кричите. Но теперь вам ясно,
Что вы разгневались напрасно?

Любовь мой извиняет гнев.

Прости! Прости мою вину!
Ах, мнительность, колдунья злая!
К несчастью своему, была я
Все время у нее в плену.
Я не ждала, что принести
Мне эту жертву ты решишься;
Я думала, ты подчинишься
Велению отца. Прости!

Ах, мне ли о любви мечтать!
Не знаю даже, выйду ль снова
На стогны города родного,
Не прячась от людей, как тать.
Я — жалкий юноша, который,
Отцом отвергнут, неимущ,
Поник, как без опоры плющ.

Позволь мне быть твоей опорой!

Но будет нелегка стезя…

Твоей я буду — непреложно.
В слова порой не верить можно,
Не верить в силу чувств — нельзя.
Должны хранить мы тайну свято,
Не то, боюсь, поступит круто
Мой брат, — лишит тебя приюта.
Итак, мы скроем все от брата.
К молчанью вынуждена я.
О счастье не скажу ни слова,
Пока секрет — его основа,
Но знай — навеки я твоя!

Ну вот! Запутан я совсем,
Сижу, как муха в паутине.
Зачем внушил ты Серафине,
Что я женюсь на ней? Зачем?

Рогаткой заперта была
Твоя любовная дорога.
Когда б ее не снял я, много
Она бы причинила зла.
Представь-ка, что ее упреки
Услышал брат ее сейчас.
У Леонардо из-за нас
И так достаточно мороки.
И к хлопотам своим, дружище,
Он мог бы здорово остыть.
А нам бы предстояло жить
С двумя врагами в их жилище.

Как ни прикидывай, — все худо.
Вытаскивая из огня,
Ты в полымя толкнул меня.
Как выпутаться мне отсюда?
Подумай: к моему ли благу
Слова, что я женюсь на ней?

Слова? Я думал, ты умней.
Не подписал же ты бумагу!

Что ж, верно. Спорить я не стану…
Моя Элена!.. Ждать нет сил.
Скорей бы вечер наступил,
И я помчался бы в Триану!

До завтра лучше обождать бы,
Не то, заметив наш уход,
Хозяйка здешняя поймет
Свою ошибку в смысле свадьбы.

До завтра! Ты смеешься, что ли?
Явился я в Севилью вновь,
Чтоб увидать свою любовь,
И должен ждать еще? Доколе?
Мне ждать и полчаса невмочь,
До завтра от тоски умру я.
О ночь! Приди, мне жизнь даруя!
Приди, приди скорее, ночь!
О солнце! Нетерпенья полный,
Молю тебя. Твой лик блестящ,—
Надень скорее черный плащ
И, погрузясь в морские волны,
День бесконечный оборви!
Когда ж тебя не примет море,
Вот — слезы радости и горя,
Соленый океан любви.
Омоешься ты в океане
И встанешь, новый день даря.
Но мне — мне не нужна заря:
Мой день, моя заря — в Триане!..
Ну, Педро, в путь!

Еще не время.

Стемнело.

У тебя в мозгах.
Не солнце ли, увы и ах,
Тебе так размягчило темя?
Заврался ты.

Но добродетель
И красота ее…

Пусть так,
Но можно похвалить, чудак,
Без выкрутасов и без петель,
При этом меры не теряя
И не теряя головы.

Но если чувства таковы?
Пойдем! Там ждет блаженство рая.

Мне это ощущенье внове.
Скажу открыто, не таясь:
Ты так мне по сердцу пришлась,
Как будто мы родня по крови.

Сеньор! Хотя судьба доныне
Была мне мачехою злой
И, насмехаясь надо мной,
Бесправной сделала рабыней,—
Я все прощаю ей (коль скоро
Нет тайного подвоха в том)
За то, что я попала в дом
Столь благородного сеньора.

Твои слова так горячи,
Ты так в глаза глядишь мне смело,
Что верю я тебе всецело
И отдаю тебе ключи.
Хозяйкой будь в моем дому,
Распоряжайся полновластно.
Хочу, чтоб ты была причастна
К моим делам, а потому
Тебе одной во всей вселенной
Открыться я не побоюсь:
Сейчас с тобою поделюсь
Своею тайной сокровенной.
Здесь прежде жил мой сын…

Сеньор!
Я вас предупреждаю честно,
Что мне об этом все известно:
На кухне вышел разговор.

Его в священники я прочил,
А он ослушаться посмел,—
Жениться, видишь, захотел,—
И чуть отца не обморочил.
Боясь меня, чтоб сбить со следа,
Удрал неведомо куда;
Теперь же, возвратясь сюда,
Живет у моего соседа.
Я был разгневан не шутя
И шалопаю задал перца.
Но может ли не дрогнуть сердце,
Когда мой сын… мое дитя…
Под маскою высокомерья
Я боль душевную таю.
Узнала тайну ты мою.

И я не обману доверья.

Сюда вернулся он больным,
В лохмотьях, — так мне говорили,—
Чужие люди приютили
Беднягу, сжалившись над ним.
Так прояви свое усердье,—
Пойди к нему! Ступай скорей,
Заботой замени своей
Родительское милосердье.
Тебе и тайну, и ключи
Я вверил. От твоих стараний
Зависит все. О дон Хуане
Заботься. Обо мне молчи.
Его увидев, ты поймешь,
Как жаль терять такого сына:
Он молод, но уже — мужчина,
Умен, учтив, собой хорош!
Не только что на взгляд отца,
Спроси у встречного любого,—
В Севилье не найдешь такого,
Как он, второго молодца.
Он в мать. Она была креолка,
Всех женщин в Мехико умней.
Жениться я не мог на ней;
Жаль, — в доме больше было б толка.
Так вот желание мое,—
Чтоб ты пошла сейчас к бедняжке.
Снеси ему две-три рубашки
Из тех, что брошены в тряпье.
Как будто это от тебя,
А я тут ни при чем, запомни!
Теперь ты знаешь: не легко мне
Быть строгим, так его любя.
Ему без денег, верно, худо,
А что он может дать в залог
Ростовщику? Вот кошелек,
В котором пятьдесят эскудо.
Как видишь, Барбара, не зверь я.
Тебе приказ понятен мой?

О да, сеньор! И всей душой
Благодарю вас за доверье.
Горжусь я вашим порученьем.
Могу одно сказать о нем:
Вы в милосердии своем
Почти сравнялись с провиденьем.