Лопе де Вега - Том 4

Мы не смеемся. Почему ж?
Мысль очень остроумна ваша.
Не потому ли и папаша
Желает сплавить дочь? Пусть муж
Любовью или чем другим
Ее на ум и наставляет.

Но эта мысль не отвечает,
Сеньоры, принципам моим.
Я твердо убежден в ином:
Что ум есть чувству основанье,
Что нет любви, где нет сознанья.

Святая истина.

Вверх дном.

Познанье — суть вещей, но, право,
Его не так легко достичь.

О да! Иные порют дичь,
А думают, что судят здраво.

Кто полн познаний и ума
И тонкости — так это Ниса.

В ней воплотилась, друг Фенисо,
Богиня мудрости сама.

Как хворь бессмысленная может
Осилить ум?

Иной дурак
Расфилософствуется так,
Что десять умных в гроб уложит.

Но вот и Ниса!

Ниса вновь
Беседой осчастливит нас.

Твой удивителен рассказ.

Мне кажется, его любовь
Небескорыстна: крупный куш
Его привлек.

О святотатство!
Что истинной любви — богатство?
Ей важно единенье душ.

Сеньора! В день выздоровленья,
Прошу, примите поздравленья
От преданных друзей и слуг,
От тех, для коих ваш недуг
Был мрачным временем затменья,
Был сумрачной порой зимы.
Густая пелена сокрыла
Животворящее светило;
Надолго погрузились мы
В отчаянье беззвездной тьмы.
Минуло время непогоды.
Великой милостью природы
Опять вернулась к нам весна.
Сияет солнце, даль ясна,
Цветут цветы, струятся воды
И соловьи поют в тиши.
Как вешний день, вы хороши,
И вот, назло зиме вчерашней,
Вновь зерна проросли на пашне
Любвевзыскующей души.

Бегут потоки и ручьи.
Быстротекущие струи
Бурлят весенним ликованьем
И шлют с восторженным журчаньем
Вам поздравления свои.
Все голоса земли, им вторя,
Спешат кумир свой превознесть,
И гимн всеобщий в вашу честь,
Хвала божественной сеньоре,
Звучит в тысячегласном хоре.
Но если гимн слагает вам,
Красою вашей восхищенный,
Мир мертвый, неодушевленный,
То я ли выхода не дам
Из сердца рвущимся словам?
Ужели в этот светлый час
Я свой не выражу экстаз,
Ужель молчанья не нарушу
Для той, чью трепетную душу
Душою чувствую, — для вас?

Сеньора! Ваш недуг отвлек
Меня от сладостного долга
Служенья вам, увы, надолго!
Я ощущал, кляня злой рок,
Что я душою занемог
В тот день и час, когда вы сами
Расстались так внезапно с нами,
Болезнь не в силах побороть:
Я — лишь материя, лишь плоть,
Одушевляемая вами.
Те поздравленья, коим тут
Внимать вы не сочли за труд,
Не мне ли принимать уместно?
Когда вы страждете телесно,—
Мне душу когти скорби рвут.
И если бы судьба хотела
Быть справедливой до предела,—
Недуг терзал бы, плоть круша,
Не вас, — ведь вы моя душа,—
Но лишь меня: я ваше тело.

Какой поток изящных фраз!
Три поздравленья — верх искусства.

И наша жизнь, и наши чувства,
И наши помыслы — для вас.

Надеюсь, эти два сеньора
Свой вкус изысканный проявят
И для меня букет составят
В саду, пока для разговора
(Всего на несколько минут)
Вас, Лауренсьо, задержу я.

Безумцы лишь, любя, ревнуя,
Себя так явно выдают.

Так вот награда?

Я отставлен?

Да, он любим, сомнений нет.

Что ж, соберу для них букет,
Он будет ревностью отравлен.

Наконец-то мы одни!
Смею ль, Ниса, вас поздравить,
К сердцу пылкому прижав?

О неверный! О лукавый!
О неискренний, фальшивый,
Ветреный, непостоянный,
Двоедушный и двуличный
Человек! Мы не видались
Месяц лишь (по той причине,
Что больна была я тяжко),—
Месяца довольно было,
Чтоб забыть меня, предатель!
Иль решили вы, что я
При смерти? Но если б даже
Умерла я, разве можно
Быть таким неблагодарным:
Не простясь со мной, к Финее
Устремить свои исканья?

Что я слышу? Ваши речи…

Правда о поступках ваших.
Что ж, понятен ваш расчет:
Вы бедны, она богата;
Вы умны, она тупица.
Деньги вам нужны: их мало,
Лишний ум вам ни к чему.
Вы мой разум восхваляли,
А теперь он стал помехой:
Не возникнет ли опасность,
Если мы равны умом,
Что в семье я пожелаю
Верховодить, отобрав
У мужчины это право?

Кто сказал, что я за месяц
Изменился? О неправда!

Месяц — срок большой, и я
Вас отнюдь не упрекаю.
Ведь за этот срок сменила
Облик свой неоднократно
И луна, хотя на небе
Нет корысти, нет соблазнов.
Было б чудом, если б вы
На земле, в Мадриде нашем,
Где всей жизнью правят деньги,
Проявили постоянство.
Селья! Расскажи ему
Все, что ты о нем узнала.

Вы, сеньор, уж не пеняйте,—
Подтвердить могу я клятвой,
Что Финее расточали
Вы любовные признанья.

Я? Финее? Клевета!

Нет, не клевета, а правда.
Вы давно мою сеньору
На Финею променяли,
А слуга ваш и наперсник
По уши влюбился в Клару.
Мало вам?

Ревнивый вздор!
Смехотворные догадки!
Педро — с Кларой? Я — с Финеей?
С этой дурочкой!

Не надо ль
Оглянуться на себя,
Скудоумье обличая?
Вы, ни дать ни взять, астролог,
Что весьма силен в гаданьях
О чужих, далеких судьбах,
А своей судьбы не знает.
Услыхать бы ваш дуэт!
Болтовня ее пустая
С вашим тонким красноречьем —
Верх гармонии, не так ли?
Ах как горько, Лауренсьо,
Принимать такую плату
За любовь мою и верность!
Я больна, больна печалью.
Но так твердо ваше сердце,—
Тверже камня, тверже стали,—
Что его считать позвольте
Мне подаренным алмазом.
Кончено! С меня довольно.