заглянули в хлев женщины. Увидев, что на месте нет их лучшей коровы, принялись они стонать и плакать. Бросились они в дом рассказать обо всем мужчинам, но, когда те зашли в коровник, стояла там корова как ни в чем не бывало да жевала сено.
Настало утро – и услышали на хуторе ужасную новость: соседская корова неожиданно издохла. Поняли тут крестьяне, что произошло ночью, и поблагодарили в душе томтена за его доброе дело.
После убийства томтен признал свою неправоту и отправился на поиски новой коровы. Дело это было непростое: дух обходил много волостей, прежде чем найти корову, которая бы выглядела точь-в-точь как убитая.
Перфекционизм часто мешал томтену насладиться результатом. Даже если хозяева не замечали подмену, сам томтен знал: у новой коровы на несколько черных волосков больше, чем у старой, – и сильно сокрушался из-за этого.
Томтен в популярной культуре
На рубеже XIX‒XX веков благодаря шведским художникам и писателям томтен становится популярным персонажем книг, открыток, песен и стихотворений.
Особая заслуга в том принадлежит художнице Йенни Нюстрём (1854‒1946) [79]. Она изображала томтена как маленького бородатого человечка в красном колпаке, который вез людям подарки к Рождеству [80]. Так на основе старого фольклорного героя возникает новый – юльтомтен (jultomten), «рождественский томтен», ставший шведским Дедом Морозом. Именно он, а не Санта-Клаус, приносит подарки шведам под елку.
Рождественские подарки детям приносит юльтомтен, в которого постепенно «переродился» помощник по хозяйству
Шведская писательница Сельма Лагерлёф использовала образ томтена в первой главе «Путешествия Нильса с дикими гусями» (1906). Он заколдовывает проказника Нильса, уменьшая его в десять раз, и с этого волшебного превращения начинается путешествие героя. А сам томтен становится желанным героем детской литературы.
Исконный же томтен – тот, что родом из деревни, – постепенно забывается. Консерватор по натуре, он терпеть не может технический прогресс. Все эти тракторы, косилки и электроинструменты оставляют томтена не у дел. Веками именно он был самым незаменимым в хозяйстве, а теперь – сельхозтехника. Прогресс оказался сильнее Церкви.
Один мельник в Вармланде совершенно не беспокоился о своей мельнице, потому что знал: обитают там мельничные духи-томтены, которые вовремя разбудят его, если он случайно начнет клевать носом.
Но однажды произошло с ним нечто очень необычное. Умаялся мельник да задремал на мельнице. Внезапно почувствовал он, что его кто-то будит. Открыл он глаза, да только усталость взяла свое, и он снова заснул.
Вскоре показалось ему, будто надо вставать – иначе случится беда. Но и в этот раз ничего он не сделал, а лишь закрыл глаза и опять задремал.
И тут неожиданно ущипнул кто-то мельника – да так сильно, что вскочил он, будто ошпаренный. И было это к лучшему! Поднялась мука в барабане так высоко, что еще минута – и мельница остановилась бы! Исправил все мельник и пошел домой дальше спать. Но рука у него болела еще не одну неделю, и остались на ней два красных пятнышка, точь-в-точь от пальцев, ущипнувших его.
А еще духи-томтены у того мельника следили за порядком. Любили они чистоту и желали, чтобы каждый вечер мельницу тщательно подметали, а все мерные чаши стояли в строгом порядке, от маленькой к большой. Если батрак забывал об этом, то принимались томтены ночью шуметь – да так, что слышно их было в главной избе. Бросали они метлы, гремели чашами мерными. Но мельник знал: стоит лишь зайти на мельницу и все расставить по местам, как снова здесь станет тихо и духи успокоятся.
Родственник томтена и водяного – мельничный дух кварнгуббен (kvarngubben; kvarn – «мельница», gubbe – «старикашка»), который обитал почти во всех водяных мельницах. Был он невысокого роста, нередко с огромным носом, и обладал невероятной силой. Селился в колесе, которое останавливал, пребывая в плохом настроении. Задабривали мельничного духа монетками и жевательным табаком, но никакие средства не помогали в ночное время, когда всем полагалось отдыхать.
Как правило, кварнгуббен требовал немного: содержать мельницу в порядке. Если мельник так и делал, его ждала награда: дух отпугивал непрошеных гостей и следил за тем, чтобы все работало как надо. Но бывали и совершенно невыносимые обитатели мельниц. Они не доставляли ничего, кроме неприятностей, и от них всеми силами старались избавиться.
Пришел как-то на мельницу в Рэмоне (Rämån), что в Хэрьедалене, старик, чтобы намолоть себе муки. Слышал он, что живет там мельничный дух, от которого никому житья не было, а потому захватил он с собой котелок с дегтем. Поставил его на огонь и принялся ждать. Вскоре раздался стук в дверь.
– Гляди-ка, какой у меня длинный нос! – похвастался мельничный дух.
– Отведай-ка лучше моей горячей каши! – крикнул старик и выплеснул содержимое котелка прямо на духа.
Застонал тот и исчез. С тех пор никто больше не видел противного мельничного духа.
В старых колодцах обитал колодезный дух – брюнсгуббен (brunnsgubben; brunn — «колодец», gubbe — «старикашка»). У него сразу несколько задач: поддерживать воду чистой и следить, чтобы колодец не пересох или, напротив, не переполнился.
Время от времени колодезный дух выглядывал из воды. Тогда родители поднимали над колодцем детей и показывали водную гладь: мол, видишь, там, внизу, сидит человечек?
На самом деле брюнсгуббен совсем не любил непрошеных гостей, особенно детей. Подошедшим слишком близко он раздавал оплеухи, а чересчур любопытных и вовсе мог затащить к себе на дно.
Уникальным представителем шведской нечисти можно назвать подвального гнома щелларглуттена (källarglutten; källare – «подвал», glutta – «выглядывать»). Если не принимать в расчет привидения, то, по сути, эти гномы единственные, кто в начале XX века не побоялся перебраться в город. Там они поселились в подвалах многоквартирных домов (реже – вилл).
Их задача – отпугивать крыс и мышей, но куда чаще они просто подшучивают над жителями: шумят, распахивают вентиляционные окошки, что-то роняют и переворачивают. Но больше всего им нравится разбрасывать в погребе картошку!
Корабельные духи (skeppsrå, skeppstomten; skepp – «корабль, судно», rå – «ведающий», tomte – «томтен») помогали не сбиться с курса, следили, чтобы жучок не ел дерево, а лодка не гнила. В шторм они управляли судном и заботились о ценном грузе. Если корабль необходимо было
