В результате войн русские жители деревни, как и финские жители Карельского перешейка, покинули свои родные места и переселились в Финляндию. Ныне потомки жителей прежнего Красного Села живут в районе города Хямеенлинна. Но довоенная история Красносельского не забыта: отмечено место бывшей церкви, сохранены старые могилы на русском кладбище, установлены памятники на местах захоронения местных жителей, погибших и во время гражданской войны в Финляндии в 1918 году, и во время Второй мировой войны. А недалеко от прежней церкви совсем недавно появился новый великолепный храм – во имя Тихвинской иконы Божией Матери. История продолжается…
Руины лютеранской церкви в бывшем Яюряпяя (ныне Барышево). Фото автора, июль 2011 года
Активную роль в деле сохранения памяти принимают существующие в Финляндии общества бывших жителей Карельского перешейка. Они опекают, по мере своих сил и возможностей, установленные ими памятные знаки.
В 1990-х годах, когда не стало «железного занавеса», на Карельский перешеек хлынул поток туристов из Финляндии. В основном, это были те, кто мечтал, спустя многие годы, прикоснуться к покинутым полвека назад родным местам. Сегодня финский «ностальгический туризм» постепенно затихает: большинство их тех, кто родился и вырос здесь до войны, уже в таком возрасте, что им тяжело отправляться в дальние поездки. А у следующего поколения финнов уже утрачивается эмоциональная связь с родиной их бабушек и дедушек. Они выросли в Финляндии, и о Карельском перешейке знают только по рассказам.
«Для многих молодых финнов более важен исторический аспект – часто они хотят прикоснуться к тем местам, где когда-то воевали их деды и прадеды, – рассказывает Баир Иринчеев. – Сейчас случившееся тогда, во время Второй мировой, они воспринимают просто как данность. В Финляндии есть течение за возвращение земель, утраченных в ходе Второй мировой войны, но его сторонники не пользуются серьезной поддержкой и вызывают отторжение у большинства жителей Финляндии».
Жители Карельского перешейка с пониманием относятся к визитам финских гостей. И не только потому, что спустя почти семь десятков лет после войны ее раны все-таки зарубцовываются, а оттого, что нынешнее исторические сознание большинства наших сограждан сегодня весьма отличается от того, какое было в первые послевоенные десятилетия. «Чужое» наследие уже не воспринимается как враждебное, недостойное сохранения и уважения.
На старинном православном кладбище в бывшем Кюуреля – нынешнем поселке Красносельское. Фото автора, июль 2011 года
Характерный пример – деятельность Владимира Борисовича Мясоедова, доцента Санкт-Петербургского государственного университета аэрокосмического приборостроения, устроившего семейный гостевой дом в поселке Климово.
«В 1946 году сюда, на Карельский перешеек, был направлен дорожным мастером дед моей жены, который был родом из Новгородской области, – рассказал Владимир Мясоедов. – Он руководил пленными немцами при восстановлении дороги. Тогда и получил участок земли в Климово – по наследству участок достался нам».
Участок вовсе не был целиной: на нем оставались следы прежнего хозяйства – массивные стены хлева, сложенные из больших гранитных валунов. Теперь они стали музейным экспонатом гостевого дома. «Я горжусь этими стенами, – говорит Владимир Мясоедов. – Они – ровесники Петербурга».
В самом гостевом доме Владимир Мясоедов выделил место под музейный уголок, среди экспонатов которого – старинная аптечная утварь (из деревни Красносельской), предметы быта довоенных времен и даже «пляжный патефон».
«Портрет Маннергейма не вызывает вопросов. Почему он здесь – ни у кого не вызывает удивления. Сложнее было бы, если бы я выставил здесь изображение Ворошилова или Сталина. Все, кто жили здесь после войны, выросли с именем Маннергейма: у всех на слуху – линия Маннергейма, следы ее повсюду на Карельском перешейке, а любая более-менее приличная усадьба объявлялась „дачей Маннергейма“. Даже усадьба Коллонтай в Климово – и та считалась „дачей Маннергейма“».
В. Мясоедов ведет рассказ в музейном уголке под открытым небом. Фото автора, июль 2011 года
Еще один музейный уголок устроен под открытым небом. Здесь выставлены предметы сельского быта – все они родные, с ближайших мест Карельского перешейка. Тут же – военные реликвии Второй мировой войны.
С чего же начался гостевой дом?
«В конце 1980-х годов сюда очень скромно, с большой опаской стали приезжать из Финляндии бывшие жители этих мест, – рассказал Владимир Борисович. – Завязывались неформальные, очень дружеские, теплые отношения. Финны стали приезжать со своими семьями, знакомыми. Так постепенно стал функционировать гостевой дом, впоследствии официально зарегистрированный».
Исходя из собственного опыта последних лет, Владимир Мясоедов убежден, что «ностальгический туризм» не затихает.
«Возраст не играет особой роли, – говорит Владимир Борисович. – Не забывайте, что Карельский перешеек в результате событий Второй мировой войны покинули четыреста тысяч жителей. Для маленькой Финляндии это очень много, и сегодня практически каждый четвертый житель этой страны имеет какие-то родственные корни отсюда. У них высокая степень уважения к старшим, поэтому для молодых очень важна память о родине их бабушек и дедушек. В дни церковных праздников – обязательное посещение кладбища, где покоятся их предки. Нам, русским, достаточно сложно понять эти чувства. У нас не было такого опыта потери навсегда своего родного места. (Хотя ныне, после распада СССР, подобный «опыт» у определенной части нашего населения появился… – Прим. С. Г.)
Конечно, у молодых финнов – немного иное восприятие. Они не прошли через боль потери родины. Но есть еще одно обстоятельство: благодаря интернету, где в последнее время выложили старинные церковные книги, в Финляндии сейчас настоящий бум исследования собственных родословных. И многие с большим удивлением узнают, что их корни – на Карельском перешейке. А потому возникает желание увидеть землю, где жили их предки».
Естественно, у меня вопрос напрашивался сам собой: «Какое чувство испытывают финны, видя на своих бывших родных местах разрушенные храмы и порушенные кладбища?»
«Конечно, им больно и горько, но у них есть определенное понимание: не люди виноваты – виноваты обстоятельства и политика, – отвечал Владимир Мясоедов. – Немало финнов еще в 90-е годы завязали и ныне поддерживают дружеские отношения с жителями этих мест. Но, в основном, такие контакты складываются с новыми петербургскими дачниками. Многие послевоенные переселенцы к визитам финнам по сей день относятся настороженно: мол, чего они пришли – требовать обратно свою землю? А они ничего не требуют»…
«Послание с зимней войны»
У Карельского перешейка – особая судьба: он хранит память не только о Великой Отечественной войне, но и советско-финской «зимней» войне 1939–1940 годов, очередная годовщина со дня начала которой приходится на 30 ноября.
Здесь, на Карельском перешейке, поисковики до сих пор находят останки бойцов, павших в ту «незнаменитую войну», говоря словами Александра Твардовского, короткую и необычайно ожесточенную. В 2006 году поисковый отряд «Северо-Запад» осуществил уникальную поисковую экспедицию по подъему самолета ДБ-3, погибшего во время советско-финской войны. Самолет лежал на островке в болоте в труднодоступном месте на Карельском перешейке, между Гаврилово и Лейпясуо, неподалеку от хорошо известной участникам советско-финской войны и ее исследователям высоты 65,5, где находились мощные укрепления «линии Маннергейма».
Подробностями этой поисковой экспедиции и ее предысторией поделился с автором этих строк участник отряда «Северо-Запада» Андрей Петров.
«Тринадцать лет назад я познакомился с любителем военной истории Константином Чиркиным, который совершенно случайно обнаружил этот самолет еще в начале 1980-х годов, – рассказал Андрей Петров. – По словам Константина, он наткнулся на торчавшие из земли обломки самолета, когда ходил за грибами. Чтобы произвести подъем самолета, поисковый отряд „Северо-Запад“ провел настоящую поисковую операцию, проходившую на протяжении лета и осени нынешнего года».
Сначала в начале лета произвели разведку местности, чтобы оценить объем необходимых работ. Сразу же стало понятно, что найдены остатки ДБ-3 – двухмоторного бомбардировщика времен советско-финской войны. В августе состоялась первая серьезная организованная экспедиция, и в ходе предварительных раскопок мы сразу же нашли останки штурмана с документами. Версия о том, что найденный самолет относился ко времени «зимней войны», сразу же подтвердилась.
