— Может, еще посидишь?
— Нет. Нужно срочно искать, как связаться с внешним миром.
Парни поднялись в рубку. Бывших пленников ожидал неприятный сюрприз. Радиостанции в плавучей тюрьме не оказалось. Вместо нее они увидели лишь стол, на котором валялись несколько микросхем и радиодеталей. Провода, ведущие к антенне, были просто оборваны.
— Но как-то же они связывались со своими?.. — спросил Шепелев.
— Это могли быть спутниковые телефоны, маломощные рации…
Но и дальнейшие поиски ничего не дали. У убитых охранников не обнаружилось никаких средств связи.
— Куда же они их подевали? — пытался докопаться до истины Шепелев.
— Судно большое. Можно год искать и не найти, — парировал Сазонов, когда они уже все перерыли в каютах охранников.
Полезных находок оказалось немного. Продовольствие, сигареты, начатый ящик с виски и десяток коробок с винтовочными патронами.
— Придется идти отсюда своим ходом, — предложил аспирант Черный.
— А ты кто по образованию? Судовой моторист или, может, штурман? — подколол аспиранта подрывник.
— Кое-что в мореходном деле смыслю.
— В таком случае и я мореман. Видел, как суда водят.
Тем не менее за неимением лучшего выхода они спустились в машинное отделение. Там тоже не все было ладно. Мощный дизель оказался разобранным. Даже с первого взгляда парням стало понятно, что некоторых важных деталей не хватало. Реанимировать силовую установку не представлялось возможным.
— Ну и засада! — От огорчения Шепелев даже на время забыл о шее, все еще саднящей после почти удавшегося удушения.
Они вновь вышли на палубу. Новое открытие добило всех окончательно. На борту плавучей тюрьмы не оказалось ни шлюпок, ни даже спасательных плотиков.
— Хоть вплавь отсюда отправляйся! Вот только вода ледяная. Больше десяти минут в ней не протянешь, — заявил Илья, выглянув за борт.
— Вот мы и вырвались из плена. Из маленькой камеры угодили в большую, — проговорил Сазонов. — Итак, товарищи по несчастью, какие у кого имеются предложения? Оставаться на борту смерти подобно. Не ровен час, в небе появится гидроплан, а на нем мистер Бим со своими головорезами. Убитых охранников они нам не простят.
Пару минут все молчали, изображая мыслительный процесс. Но что придумаешь, если выхода просто нет? Людям, с таким трудом вырвавшимся из тюрьмы, некуда было податься. Вокруг ледяная вода и айсберги, плавающие в ней. С запада надвигалась стена тумана. Впереди полярная ночь и никакой возможности связаться с миром, дать знать о своей беде. Это в век спутниковых телефонов, Интернета и прочих электронных чудес.
Сазонов поднял руку, словно школьник, желающий ответить на вопрос учителя, и предложил:
— Надо поднять якорь, тогда мы ляжем в дрейф. Течение куда-нибудь да вынесет.
Идея сперва показалась ученым заманчивой. Они дружно направились к носу судна. Якорная цепь уходила в воду. Еще с десяток ее витков были намотаны на барабаны лебедки.
— Идея-то хорошая, но вот только как ее воплотить в жизнь? — поинтересовался аспирант Черный. — Лебедки-то электрические. А генератор работает от силовой установки судна, я уже проверял. Вручную нам якорь ни за что не поднять.
Все опять приуныли. Сазонов даже подергал цепь руками, словно бы надеялся хоть на сантиметр приподнять якорь.
— Полная задница, — резюмировал он. — Ни одна из наших идей никуда не годится.
— Если невозможно поднять якорь, то нужно попытаться его сбросить. — На Черного вдруг снизошло озарение. — В машинном отделении я ножовку по металлу видел. Перепилим цепь к чертовой матери, и все дела.
— Ты видел, ты и беги, — сказал Сазонов.
— Я-то сбегаю, а вам пилить придется. — Аспирант принес ножовку по металлу, перепачканную неизвестно чем, аккуратно протер ее ветошью, протянул Сазонову и заявил: — Только ты поосторожнее с ней. Запасных полотен я не нашел, хоть и искал. Если сломаешь, нам полный пипец будет.
Подрывник несколько раз провел ножовкой над натянутой якорной цепью, примерился, а затем начал пилить прочную сталь. Все смотрели, как полотно неторопливо погружалось в металл. Опилки мелким порошком сыпались на палубу. Сазонов остановился, смахнул со лба рукавом выступившие капли пота.
Ученые менялись. Наконец половина звена оказалась распиленной. Металл слегка разогнулся под нагрузкой. Предстояло сделать еще один такой же пропил. Ножовка вновь скрежетала по стали. Сыпались опилки.
Внезапно раздался хруст. Недопиленное звено развалилось. Отскочившая цепь чудом никого не зацепила и ухнула в волны. После этого на первый взгляд ничего не изменилось. Затем стало видно, как судно неторопливо разворачивалось носом к туману, клубившемуся в отдалении.
— Куда нас гонит? Кто-нибудь может сказать? — спросил Шепелев.
— Сейчас попробую определиться по солнцу. — Сазонов развел руки в стороны, повернул голову, используя оттопыренный большой палец правой руки как прицел, повернул его к солнцу и замер. — Похоже, что течение тащит нас к Огненной Земле. Конечно, я могу ошибаться.
Судно то поворачивалась боком, то кормой вперед. Но все-таки это было какое-то движение. Стена тумана медленно надвигалась. Вскоре с носа бывшей тюрьмы уже нельзя было рассмотреть корму.
— Чего стоять? — вздохнул Сазонов. — Мы сделали все, что только могли. Теперь все зависит от течения. Будем надеяться, что не столкнемся с айсбергом.
— Вряд ли это возможно. Нас тащит одно и то же течение.
— Ну вот и дожили до соглашательской логики. Хочешь сказать, что если держаться в общем потоке, то тебе ничего не угрожает? — спросил подрывник.
— А ведь мы и до этого действовали точь-в-точь по этой логике, — заявил аспирант Черный. — Держимся вместе, действуем сообща. Только один Давыдовский пошел против течения.
— Во-первых, не один, а вместе с Островцовой. — Шепелев прищурился. — А во-вторых, Валера, что ты хочешь этим сказать?
— Я только констатирую факт. Он пошел против течения. А хорошо это или плохо, правильно или нет — я не знаю.
Над небольшой бухтой нависала скала. Под ней стоял модульный домик, чуть на отшибе приткнулись еще два точно таких же, его близнецы. На льду, выдававшемся клином на галечный пляж, застыл гидроплан, сверху его прикрывала белая маскировочная сеть. Невдалеке под светлым брезентом отдыхало несколько снегоходов.
Удивительная тишина царила в этом уголке Антарктики. Ведь там, где есть люди, чаще всего работает электростанция, а здесь ее не было.
Давыдовский с Мариной и мистер Бим следили за тем, как бойцы в камуфляже под руководством Джона Смита выносили из одного домика оборудование, сперва спасенное с гибнущего «Профессора Молчанова», а потом похищенное.
— Нет-нет! Этот кофр оставьте на месте, — сказал Михаил Павлович. — В нем аппаратура для расшифровки данных. Поместите его в помещение с плюсовой температурой.
— Вы очень быстро согласились на сотрудничество, — с подозрением произнес мистер Бим.
— Я реалист и ученый. К тому же ваши доводы были убедительны. Я очень ценю свое время. У деятелей науки его и так остается чрезвычайно мало. Около двадцати лет уходит на учебу. Еще пять, если не больше, — на защиту диссертаций. Уйму времени забирает чтение лекций, передача знаний ученикам. У меня есть идеи, которые я хотел бы реализовать. Гипотезы, требующие подтверждения или опровержения. Мне неважно, кто именно ими воспользуется первым. По большому счету они станут достоянием человечества.
— Красивые слова, — заявил мистер Бим.
— И правильные.
Марина косилась на Давыдовского, но в разговор пока не вступала.
— Откуда вы начнете свои исследования? — поинтересовался мистер Бим.
— Идеальным местом я считаю то, где уже делал зондаж.
— Неподалеку от Лазаревской? Этого я не могу допустить. Причину вы сами понимаете. Предложите другое место.
— Эта самая бухта кажется мне вполне перспективной, — благодушно отозвался Давыдовский и посмотрел на Марину.
— Мне тоже, — подтвердила аспирантка. — Кстати, а почему здесь так тихо? Где электростанция?
— Домики отапливаются при помощи газа и каталитических обогревателей. Электричество для освещения мы добываем при помощи термопар.
— Зачем такие сложности? — спросила Островцова.
Мистер Бим улыбнулся.
— Не будьте так наивны. Все делается в комплексе — маскировочные сети, минимальный шум. К чему привлекать внимание к этому месту? Именно поэтому я должен вас разочаровать. Место для зондажа недр мы выберем другое. Подальше отсюда. — Мистер Бим зашелестел картой. — Давайте остановимся на точке в десяти милях к западу. К ней нетрудно подъехать.
— Странный у вас ход мысли. — Давыдовский усмехнулся. — Сперва вы сами предлагаете мне определиться. Потом отклоняете мой вариант и навязываете свой. Это называется свободой выбора?
