В стекло дверцы постучали:
— Стас, ты что, заснул? — Синчук с трудом отреагировал на голос. Поднял глаза. Перед стеклом стоял Леонид Бурлак, из второго отдела. — Пропусти.
— Куда? — сразу не сообразил Станислав Григорьевич.
— Проехать надо. Машину в сторону убери.
Голова начала медленно соображать.
— Сейчас. Извини, видимо переутомился.
— Бывает. — Бурлак вернулся к своему «опелю».
Подполковник завёл двигатель и выехал на проезжую часть дороги.
Поначалу Синчук направил машину в сторону станции метро «Печерская», как и намечал ранее. На встречу, назначенную ещё два дня назад. Но, выехав на улицу Январского восстания подполковник передумал, и развернул автомобиль в сторону проспекта Дружбы Народов. Через сорок минут Станислав Григорьевич покупал с рук на радиорынке Караваевых дач три недорогих, судя по всему, ворованных, мобильных телефона и три стартовых пакета к ним.
* * * 10.34 утра, по Киевскому времени
— Егор Фёдорович, — секретарь, юное, очаровательное создание женского пола, с длинными, светлыми волосами, и большими, зелёными глазами, которое первый коммунист страны, иногда похлопывал своей большой, волосатой рукой по голой попке, положила на стол пакет. — Пришло по почте.
Кузьмичев вскинул глаза на помощницу:
— От кого?
— Не знаю. — та повела плечами. — Там не написано.
Егор Федорович вскрыл конверт. В нём, кроме простой аудиокассеты, ничего более не обнаружилось.
— Странно. — Кузьмичев вставил присланный предмет в магнитофон, и услышал беседу двух человек, мужчин, одного из которых он хорошо знал.
— Зачем нам связываться с коммуняками? — голос говорившего был с кавказским акцентом. — Я бы не хотел, чтобы наше дело замаралось связями с ними. Сам понимаешь, потом не отмоемся.
— А кто тебе сказал, что мы собираемся афишировать наши с ними отношения? — последнюю фразу произнёс Литовченко. Его высокий, слегка бабий голос узнавался моментально. — В данной ситуации «банкир» прав. Нам не хватает 226 голосов. Пообещает им с три короба, как обычно. И кинет. Уж что-что, а подобные штучки наш Андрейка откалывать мастер.
— А если они начнут качать права?
— Да ради Бога. Нам главное сейчас голосование. Всё. Завтра, как такового, нет. Его просто не существует. Есть сегодня. И сегодня нужно найти 226 голосов в парламенте. Найдём: мы на коне. А вот в том самом завтра, если победим, то и условия новой игры станем диктовать мы. И никуда коммуняки не денутся. Будут сопеть в тряпочку, с обиженным видом. И то не долго. Кузьмичёву пришёл политический конец. Всё. За него, как кандидата в президенты, проголосовало чуть более двух процентов. Так что на следующих парламентских выборах хрен он наберёт положенный проходной балл. А мы ему ещё и свинью подложим: повысим, через законопроект, проходной барьер с трёх процентов до пяти. С Козаченко уже об этом говорили. Он согласен….»
Дальше Егор Федорович слушать не стал. Выключил технику, задумчиво потёр свой тройной подбородок. Интересно, кто это захотел ему услужить?
Впрочем, кто — дело второе. Главное то, что плёнка подлинная. Голос Литовченко он бы отличил из сотен, если не тысяч аудиофайлов. А значит, такой разговор состоялся.
Кузьмичёв откинулся на спинку дивана. В любые предложения оппозиции он и сам не верил. И так было понятно: они хотят его использовать «в тёмную». Но то, что Козаченко и его люди так дальновидно продумали дальнейшую политику по отношении к нему, настораживало. Теперь следовало менять тактику. Причём, кардинально. Раньше коммунисты крыли всех олигархов, на чём свет стоит, ну, разве что не матами. Но именно они, те самые «проклятые капиталисты» на данный момент составляли большинство в парламенте. И будут его основой ещё год, до следующих выборов. Предположим, Козаченко пройдёт в президенты. — анализировал Егор Федорович. — И решит провести подобный закон. Но, без согласия Рады, ему этого сделать не удастся. Точнее, без её большинства. Пока его, то есть большинство, составляют люди премьера и президента. А где гарантия, что люди Яценко и Кучерука после выигрыша не переметнутся в стан победителя и не создадут новое большинство? Нет такой гарантии. А раз так, Андрей Николаевич, наши пути — дорожки на данном этапе расходятся. Так что, не обессудьте. И всё-таки, кто же нашёлся в штабе «банкира», что решился сдать Козаченко?
* * * 11.23, по Киевскому времени
Машина свернула с окружной трассы на просёлочную дорогу, проехала метров пятьсот, притормозила возле лесопосадки, рядом с водохранилищем. Синчук покинул авто, отошёл от него на приличное расстояние, достал купленный полчаса назад мобильный телефон, вставил в него карточку и набрал по памяти номер:
— Медведев? Это я. Мне перезвонить?
— Нет, можешь говорить.
— Нужна ваша помощь. Кое-кому грозит опасность. Его собираются «убрать».
— Кто?
— Подлинного имени исполнителя не знаю. Но однажды мы с ним работали. Я у него был в подчинении. — Станиславу Григорьевичу стало противно за своё оправдание, но сейчас Герману нужна более — менее объёмная и достоверная информация, а все сантименты после. — Он профи. Конкретный профи.
— Где вы с ним работали?
— Этого сказать не могу. Поверь на слово: он своё дело знает.
— Фотография есть?
— Да. Могу отправить через интернет. И ещё, может тебе пригодится. У нас его окрестили «немцем». Он предпочитает всё немецкое.
— Ладушки. Через минуту прими СМС. В нём будет адрес «почтового ящика». Напиши о нём более подробно. И будь постоянно на связи: в случае необходимости перезвоню. Всё. Отбой.
Через две минуты Синчук разобрал телефон, вынул чип. Старенькая «Моторола» упала на дно водоканала. Чип через полчаса сгорел в бочке на Хрещатике, вокруг которой грелись жители палаточного городка.
* * * 12 46, по Киевскому времени
«Служба безопасности Украины сделала ответное заявление на вчерашнее выступление Генерального прокурора Украины С. Т. Лисенко, в котором говорится следующее: «Мы не согласны с прокурором в том, что он назвал происходящее в Киеве беззаконием. Граждане Украины имеют права на политические свободы, а возникшие проблемы следует решать исключительно мирными способами. Что мы сейчас и наблюдаем на Майдане, и в других городах страны»
телеканал новостей «Свобода», 23 ноября, 200…
* * * 13.00, по Киевскому времени
«… Первое, что хочется отметить в «лимоновой революции», так это прекрасно, на высшем уровне, поставленная на поток организация. Я не оговорился. Именно организация, поставленная на прибыльный поток. На Майдане, в продаже, вы можете приобрести шарфы лимонового цвета, значки, косынки, дождевики, футболки с революционной символикой. Один «революционный» шарф стоит 20 гривен, или, 5 долларов. В комплекте с шапочкой — сорок гривен. В ассортименте у продавцов также имеются куртки, воздушные шарики, маленькие флажки и флаги. Самой оригинальной покупкой является пустая, запечатанная, консервная банка за 10 гривен, с надписью на боку: «Воздух свободы с Майдана». Единственное, что вы можете получить бесплатно — жёлтую полиэтиленовую ленточку. В миг расходятся наклейки с различными надписями в адрес соперника кандидата от оппозиции, такими, как, на пример: «Не мочись в лифте — ты же не Донецкий».
Вообще, лимоновый цвет сегодня в моде в Киеве. Молодые девушки вплетают в косы жёлтые ленточки. Бабушки носят такого же цвета платки. Деловые дамочки на сумочки цепляют «революционные» бантики. В витринах магазинов все манекены оделись в жёлтое. Что, в общем и целом, создаёт впечатление своеобразного карнавала. В метро люди уступают друг другу места. На улицах столицы Украины, несмотря на гололёд, значительно сократилось количество дорожно-транспортных происшествий. Перефразируя группу «Чай-Ф», в городе царит «Лимоновое настроение».
Из цикла репортажей о событиях в Киеве,
специально для Московского кабельного канала «ТВ Москва»,
Михаил Самойлов и Владимир Дмитриев»
* * * 14.56, по Киевскому времени
Лев Николаевич Луговой принимал генерала Щетинина в своей старой, московской квартире. Как он сам выражался, на запасном аэродроме. Обстановка семидесятых годов, наводила на чувства ностальгии по прошедшим, потерянным временам. И застолье политолог решил организовать по старой традиции: на кухне. Правда, закусочка на столе стояла соответствующая нынешнему статусу хозяина. Коньяк «Шустов», коллекционный, двести долларов за бутылочку. Сёмга, осетрина, балык. Корейские приправы.
Генерал повесил пальто на вешалку и прошёл к месту будущего застолья. Лев Николаевич разлил по бокалам на палец коньяка, взял в руки свой, немного погрел напиток руками и только после произнёс:
