— Здравствуйте! — отвесил молодой человек шутливый поклон и с иронией взглянул на Нелю, предлагая ей самой объяснить его появление.
— Мой брат Вадим, — не растерялась девица. — Зашел проведать… Уже уходишь, Вадимчик?..
Молодой человек воспринял вопрос, как команду "пора сматываться!" — пробормотал нечто похожее на:
— Да-да, мне пора, — прошмыгнул мимо сидевших друг против друга Майи и Нели в прихожую и стал поспешно надевать туфли.
— Заходите почаще, — наблюдая за действиями парня, ухмыльнулась Ли. — Здесь всегда будут рады вас обслужить!
Парень разогнулся, как-то странно взглянул на Майю и выскользнул за дверь. А Неля, пораскинув мозгами, неожиданно призналась:
— Вадим мне не брат вовсе. Это я так, с перепугу ляпнула. Не говорите, пожалуйста, Саиду о том, что вы его у меня застали. Видите ли… — девица дунула на лезшую в глаза челку. — Я ушла от мужа, он наркоман и вообще ненормальный. Жить с ним невозможно… Ну вот Саид и снял мне эту квартиру. Сами понимаете, если Камалов узнает, что ко мне заходят знакомые парни, он меня выгонит с квартиры, и мне придется возвратиться к придурку мужу…
— Пусть будет по-твоему, — согласилась Ли, уже по-хозяйски расположившаяся в кресле. — Но за мое молчание ты ответишь мне на пару вопросов. Договорились?
Неля с готовностью кивнула.
— Без проблем!
— Вот и отлично, — Ли хлопнула ладонями по подлокотникам кресла. — А интересует меня следующее: когда в последний раз к тебе приходил Саид?
Девица приподняла брови.
— Он что-то натворил?
— Любовницу завел, — ехидно подмигнула Майя. — Любопытную… Когда, говоришь, заходил?..
Хозяйка шлепнула губами, будто лягушка, поймавшая муху.
— Позавчера вечером, — промямлила она.
— Отлично. За ответ на первый вопрос ставлю тебе пять. Ты прилежная ученица, хватаешь налету. Вопрос номер два: в котором часу?
Припоминая, Неля закатила глаза к потолку с таким видом, будто там было написано расписание посещений ее Камаловым.
— Часов в шесть вечера.
Ли была разочарована. Ей стало ясно, что алиби Саида полностью подтвердится. Но все-таки полюбопытствовала:
— А когда ушел?
Девица вновь сверилась с висевшем на потолке расписанием и выдала ответ:
— Вчера утром. Рано-рано, я еще спала.
Майя потеряла к разговору всякий интерес.
— Звонил кому-нибудь? — спросила она устало.
— Жене звонил часов в одиннадцать. — Неля хихикнула. — Говорил так, будто находится в доме матери. Смешно…
Девица замолчала, а Майя вдруг подумала, что жизнь отвратительная штука, и что черных полос в ней намного больше, чем светлых.
— Ладно, прощай! — сказала она хмуро и встала. — Привет Вадиму!..
Квартиру Нели Майя покинула с настроением человека, чьи надежды не оправдались. Очередной тупик. Где же в конце концов выход из этого дурацкого лабиринта?
Прошествовав по двору, Ли открыла дверцу и плюхнулась на переднее сиденье машины. По ее пасмурному виду Авиров и Бантикова заключили, что возвращение денег в карман их законных владельцев откладывается на неопределенное время. А вот Саид праздновал победу.
— Ну что? — спросил он самодовольным тоном. — Убедилась в моей невиновности?
— Убедилась, — буркнула Ли. — Извини!..
— То-то же! — Неожиданно лицо Камалова расплылось в добродушной улыбке. — Ладно, Майка, я на тебя обиды не держу. На твоем месте я бы тоже подозревал всех и каждого… — Саид открыл дверцу и, втянув живот, с трудом выгрузил свое тучное тело из автомобиля. — Вы посидите недолго, — сказал он, наклонившись к окошку в дверце, — а я поднимусь на пару минут к Неле.
С этими словами Камалов направился по дорожке. Проходя под аркой из сросшихся вверху кустов шиповника, зачем-то пригнулся, хотя от головы до колючего свода оставалось еще не менее полуметра. "Рогами, наверное, задеть боится", — подумала Ли. А Саид уже вынырнул возле дома и снова исчез, на сей раз в подъезде.
— Ну, что ты там у Нели этой узнала? — с видом человека, интересующегося клубничкой, спросил за спиной Ли Авиров.
— Узнала, что бабам ни за что нельзя верить, — оглянувшись, Майя насмешливо посмотрела на Рустама и подмигнула Бантиковой так, словно они вдвоем отлично понимали о чем идет речь. — Крутят они вами мужиками как хотят, а вы и рады… А вообще-то, девица подтвердила, что Саид позавчера в интересующее нас время был с ней. Вот так-то!
Бантикова была похожа на замученного невзгодами человека. Тяжела ты доля челнока!
— Когда же это кончится! — тоном свихнувшегося человека пробормотала она и затравленно взглянула на Ли. — Когда же это кончится?! Кажется, вот-вот поймаем удачу за хвост, а она снова от нас ускользает. Я больше не могу, Майка! Я наверное с ума сойду от всех этих переживаний и дурацких мыслей, что без конца лезут в мою бедную голову. — На глазах у Татьяны заблестели слезы.
— Успокойся, Таня, успокойся! — Авиров воспользовавшись моментом облапил Бантикову и стал гладить ее по плечам. Холеные усы торчат, как усики комнатной антенны. А находившаяся в полнейшей прострации женщина даже не замечала объятий слащавого коротышки.
Наконец появился Камалов. Счастливый, с крыльями за спиной. Он распахнул дверцу "девятки", и словно пушинку, втиснул свое крупное тело между рулем и сиденьем машины.
— Куда едем теперь? — пряча блаженную улыбку поинтересовался он. И что же это за благодать-то на него снизошла?
— К менту, — уныло сказала Ли.
Задним ходом Камалов выгнал машину на улицу и развернулся. Когда он выруливал на дорогу, за одной из могучих чинар, росших на обочине, Майя заметила Вадима. Проезжая мимо дерева, за которым прятался парень, Ли не удержавшись, оглянулась и успела заметить, как тот прошмыгнул во двор, откуда они только что выехали. Блажен тот, кто ни о чем не ведает.
Белая "девятка" взбиралась на бугор. Дорога была широкая, с двумя рядами старых частных домов по обе стороны от нее. Яркое солнце било прямо в глаза и Майя и Саид опустили на лобовое стекло солнцезащитные козырьки. Камалов ехал медленно, вглядываясь в ответвлявшиеся от главной дороги улочки до того узкие, что на них едва могли бы разъехаться две машины.
— Где-то здесь должна быть школа, — сказал Саид скорее себе, нежели сидевшим в машине людям. — Так мне объяснили. А вот, кажется, и она. Вон труба котельной торчит, — и он указал на возвышавшуюся среди деревьев железную ржавую трубу с часто приваренными к ней ступеньками.
"Жигули" свернули на ухабистую дорогу, на которой через каждые десять метров попадались то канализационные люки, то канавы. Машину Камалов берег, ехал осторожно. Со скоростью улитки протащились мимо железного забора, ограждающего трехэтажное здание школы и большой пустынный двор. Поехали мимо частных домов.
— Дом у него сто десятый, — продолжил Камалов монолог. — Зовут мента Карим. Пойдешь к нему одна. При свидетелях он и слушать тебя не станет. Уяснила?..
Ли сказала, что да.
Правая сторона улочки внезапно обрывалась. Дальше шел поросший бурьяном овраг, дорога плавно огибала его, а на другой стороне шеренга домов возобновлялась. Сто десятый номер пришелся на крайний дом у оврага. Камалов съехал с дороги и припарковал машину на склоне, ведущем к обрыву.
Майя открыла низкую калитку в палисаднике с росшими в нем несколькими молодыми деревцами, прошла по бетонной дорожке и постучала в большие железные ворота со штырями поверху них. Громко, отрывисто залаяла собака, глухо вторил ей соседский пес. Ли терпеливо ждала реакции хозяев на собачий концерт. Она последовала пару секунд спустя. Где-то хлопнула дверь и писклявый женский голос приказал:
— Анзор, молчать!
Но, по-видимому, хозяйка не пользовалась у пса авторитетом, потому что, не обращая на окрик внимания, он продолжал заливаться лаем почем зря.
— Чтоб тебя!.. — с раздражением воскликнул все тот же голос, и к нему присоединились звуки шлепающей о пятку обуви. Женщина приблизилась к воротам и, разглядывая посетительницу в щель между створами, спросила: — Вам кого?
— Карима, — перекрывая собачий лай, громко сказала Ли.
— Его нет дома.
— То есть, как это нет? — удивилась Майя. — У нас с ним на двенадцать часов встреча назначена.
— На двенадцать?.. — ухмыльнулись из-за ворот. — А сейчас сколько?..
Ли взглянула на часы.
— Двенадцать сорок.
— Ну вот… Не дождался он. Уехал. Завтра будет.
Тем не менее, несмотря на отрицательный ответ, щелкнул засов, и в воротах открылась калитка. Перед Майей предстала невысокая плотная женщина в домашнем крепдешиновом платье и мужских с обрезанными задниками башмаках. Женщине было лет пятьдесят. Красавицей она, не слыла даже в молодости. Более того, у нее был поврежден лицевой нерв, отчего правая половина лица была кривая.
