этим мириться. Эти двое оказались на поверку не так просты, какими хотели или пытались себя презентовать.
– Если коробка пуста, то где ее содержимое? – Фрэнк продолжал листать фотографии с места перестрелки, рассматривая улики.
– Стало быть, у того, кому оно предназначалось, – задумчиво заключил Коннор, вспоминая, насколько же хорошо Костлявая умеет маскироваться.
– Ты что задумал? – с предостережением спросил Закари, хмурясь на тон напарника. Копания в грязном белье ОВР и прокуратуры могли спровоцировать Уэста на опрометчивые действия, с последствиями которых справляться придется всем. Делая преждевременные выводы и следуя у них на поводу, Коннор рисковал снова угодить в западню.
– Напомнить Костлявой о ее прошлом, как она мне о моем, – и предположения сержанта попали в цель.
– Ради всего святого, Лис, ты в своем уме? – взмолился Закари. – Эти ребята играют в совсем другой лиге! – предостерегал он Уэста от попадания в очередную мясорубку.
– Все просто, Фрэнк. Если Эванс скорбит о любимом – она обычный человек. Мотивы ее поступков понятны и ясны. Но если она и Форман желают возмездия и страдания другим, ведь не могут унять свои? Вдруг они зачерствели и ожесточились, и им плевать, что вреда от их действий больше, чем пользы? – еще свежими оставались воспоминания Уэста о встрече в старом депо, где Эванс, Форман и Ларссон разыграли перед Романо потрясающий спектакль, главные роли в котором достали Коннору и стукачу Билли.
– И ты решил жизнь положить на поиски истины? Ради чего, Уэст? Что ты пытаешься этим доказать? – Фрэнк поднялся из кресла и убрал очки в карман пиджака, смерив Уэста осуждающим взглядом.
– А что если я прав? – оборвал его Уэст. Эванс виделась ему беспощадным манипулятором, игравшим человеческими жизнями вместо шахматных фигур. Среди них все сплошь пешки, и, как известно, жертвовать таковыми не жаль. В руках Формана, захватывавшего банды одну за одной, и Ларссона, собравшегося прибрать к рукам весь Северный Нордэм, находилось идеальное оружие. Жнец без совести и страха.
Уэст погряз в тревожных мыслях. Прежде чем разбрасываться громкими обвинениями, следовало убедиться, что Костлявая всего лишь убитая горем девчонка. Напомнить ей, каково это – быть смертным и чувствовать боль, и поступить с ней так же, как поступила она. Его месть будет для нее и расплатой, и уроком, что нельзя так просто избавиться от прошлого, нельзя делать все, что тебе вздумается без каких-либо последствий, нельзя играть человеческими жизнями.
– Это уже слишком. Не находишь? – Фрэнк не собирался выслушивать бредни напарника, которыми тот пытался оправдать банальную месть. – Хочешь отыграться на девчонке, наступившей тебе на больную мозоль?
– Я хочу всего лишь сказать ей, что знаю, как погиб ее жених, и что играя чужими жизнями, его уже не вернешь.
– Блестящий план. Надежный, как швейцарский часы! – Фрэнк принялся иронизировать. – Тогда захвати с собой розы, как Джером Мастерс в день его смерти, – как оказалось, в Северном Нордэме все не так уж просто, каким виделось на первый взгляд. Коннор почему-то решил самостоятельно собрать все подводные камни и почувствовать удары о них на собственной шкуре.
Музыка в баре неподалеку от Liberty Bridge гремела, что посетители глохли на подходе к заведению. Уэст уже пропустил не первую рюмку, думая о работе и о том, в какую же глубокую задницу умудрился себя загнать. Мало того, что он использовал бывшую как источник, так теперь еще и не представлял, что могло помочь ему выкрутиться из тяготивших отношений. Бросить ее и уйти в этот раз у него просто не поднималась рука, хотя раньше ему с легкостью удавалось избегать подобных засад и сматывать удочки при первых же возникающих трудностях. Коннор безуспешно продумывал варианты экстренного отступления, но светлых идей в голове не осталось.
– Вечер добрый, детектив, – пропела девица в откровенном наряде, дождавшаяся нужной кондиции для подхода к клиенту.
– Если бы, Блоссом, ах, если бы, – Уэст затушил сигарету в пепельнице, опрокинул рюмку и звонко вернул её на липкую от пролитого алкоголя барную стойку.
– Вы к нам по работе или так, отдохнуть? – интересовалась она, облокотившись рядом с уже далеко нетрезвым Уэстом.
– Похоже, что я при исполнении, малыш? – уныло бросил он ей, жестом попросив бармену повторить.
– Слышала, вас изрядно помяли на днях. Фрэнку уже лучше? – в ее тоне слышались нотки сочувствия.
– Ты хочешь мне о чем-то сказать, милая? Тогда говори, я не в состоянии сейчас что-либо понять из твоих намёков, – ответил Уэст прямо. Сил на игры в угадайку после выматывающей рабочей недели у него не осталось, а ему еще предстоял тяжелый разговор с подружкой. Каким-то неведомым способом Коннор должен ей объяснить, что «их прямые стали параллельными», пусть даже ему не хотелось никуда от нее уходить.
– Ронье опять прижимает нас, Лис. И остальных тоже. Если вы не упрячете ее за решётку, скоро мы все будем работать на мадам, а нам это как бы это сказать… Нерентабельно, – сбивчиво пробормотала Блоссом, озираясь по сторонам и теребя ленточку на безвкусном блестящем платье. – Мы будем вам очень благодарны, если мадам не будет тянуть к нам ручонки и лезть в наш бизнес, – мурлыкала Блоссом на ухо Уэсту и подозвала к ним бармена, показывая на пустой стакан перед детективом.
– Предлагаешь мне пойти и взять для нее ордер на расследование убийства Ричарда Томпсона? Еще никому так просто не удавалось взять мадам за жабры, Блосс. Не моя вина, что я связан по рукам и ногам. Найди мы труп в багажнике ее машины, ордера нам все равно не видать, – Уэст опять закурил, посмотрев невидящим взглядом в стойку бара, и делал вид, что не знаком со стоявшей рядом девицей.
– Мы хотели сказать, – продолжала мяться Блоссом, нервно бегая глазами по лицам людей вокруг, и Уэст усмехнулся её словам.
Ее «мы» означало, что Ронье действительно достала всех до печенок. Блоссом говорила от лица многочисленных работников бизнеса торговли телом, что не угодили под крылом мадам и уже устали терпеть её политику агрессивного маркетинга.
– Если мы можем чем-то помочь.… В общем, вы можете на нас рассчитывать, – с Блоссом с готовностью расправила плечи.
– Спасибо, радость моя, но на сегодняшний вечер в мои планы входит напиться вусмерть, а не поимка и арест матери-в-законе всея Нордэма, – Уэст опрокинул следующую рюмку и поморщился от привкуса дешёвой выпивки.
– Как знаешь, Лис. Мы твои глаза и уши, – обиженно фыркнула Блоссом и незаметно растворились в толпе гогочущих посетителей, оставляя Уэста наедине со стаканом.
– Вижу, вы сегодня не в настроении, детектив, – рядом с Коннором возник незнакомый молодой мужчина.
Откинув ниспадавшие на лицо темно-русые волосы,
