нее можно поплатиться жизнью. Для тех, кому удалось выстоять, каждый новый день напоминал игру в русскую рулетку. Выигрыш вовсе не звук щелчка пустой обоймы у виска, а оглушающий выстрел, приносящий долгожданный покой.
Первое серьезное ранение, вернее, миг, когда Коннор Уэст чуть не распрощался с миром живых, навсегда отпечатался в памяти. Его жизнь едва не оборвалась на отметке в четверть века. Он выслеживал наемника мадам Ронье, выполнявшего для неё грязную работу. За киллером тянулся кровавый след из кучи трупов с перерезанным горлом или проникающими колотыми ножевыми. И в тот вечер, благодаря завербованным девочкам с улиц, Лис точно знал, где он появится.
Черная тень метнулась в неприметный седан на другой стороне улицы и рванула с места, умело виляя среди припаркованных машин и мусорных баков. Смотря в лобовое сквозь пелену дождя, Уэст тронулся с места, рассекая плотный поток, льющийся с неба. Он вел цель до въезда в заброшенное поездное депо с дурной славой среди жителей Нордэма. Власти все никак не могли отыскать в бюджете средства на демонтаж слывший в народе «фабрики по производству висяков» для убойного отдела, от которой весь полицейский департамент выл в полный голос.
Машина подозреваемого исчезла из виду. Петлять вперед по одиночной грунтовке – привлекать к себе ненужное внимание. Выбора не осталось: от въезда на территорию депо Коннору предстояло идти пешком вдоль путей. Все равно, что искать иголку в стоге сена, но и такой поворот – первый проблеск за последние несколько лет поисков киллера. Уэст отправил геолакацию сержанту Закари и проигнорировал прямой приказ старшего по званию, гласивший: «В контакт не вступать!». Коннор, собственно и не собирался. Отследить киллера между старых вагонов, прикипевших к рельсам, уже подвиг. Спрятав телефон в карман, Уэст вышел под холодный не прекращавшийся дождь.
Ливень барабанил о проржавевший металл. Гул соударявшихся капель оглушал при приближении к составам. Уэст осторожно пробирался среди груды покореженного железа в поисках цели, но все усилия оставались впустую. Забредя вглубь достаточно, чтобы по-настоящему заблудиться среди однотипных вагонов, он заметил сверкнувший отблеск фар на залитых водой окнах, коим посчастливилось остаться целыми. Наметив направление и протискиваясь под составами едва ли не вплотную к рельсам, через сотню ярдов Уэст заприметил предмет слежки – темно-вишневый седан. Табельное перекочевало из кобуры в руку. Приведя ствол в боевое положение, Уэст осторожно двинулся к машине.
Дождь не стихал ни на минуту. Поднявший голову, рисковал захлебнуться в льющемся с неба потоке. Вокруг на много миль ни единой живой души: монотонный шум ударов капель и никаких признаков чьего-то присутствия. Обойдя водительскую дверь по большому радиусу, Коннор остановился у переднего бампера, просматривая салон через лобовое стекло. Никого. Пусто. Приложив ладонь к капоту и проверив, насколько разогрет двигатель, Уэст ощутил ладонью чуть теплый металл. Ориентируясь на температуру кузова, машина стояла здесь примерно со времени, когда Уэст потерял её из виду. К тому же холодный дождь ускорил остывание разгоряченного движка. Коннор принялся отыскивать место затаиться и дождаться возвращения хозяина машины. Выбор пал на ближайший полуразваленный цех, где некогда располагалась станция технического обслуживания.
Под сводами оглушило тишиной. За несколько осторожных шагов в темноту глаза не сразу привыкли к полному отсутствию освещения после тусклого свечения воздуха снаружи от бесчисленных фонарей вдоль автострады неподалеку. Проверка входящих сообщений обнадежила: Закари писал, что скоро будет. Уэст отослал ему новую геолокацию и собрался осмотреть место для засады. Сделав несколько шагов внутрь огромного цеха СТО, Коннор услышал едва различимый шорох за спиной, но было уже поздно. Последнее, что помнил детектив Уэст, повернувшись на звук шагов, – встреча с человеком, всадившего в него нож, и звуки выстрелов где-то на другом конце депо, едва различимые на фоне шума дождя.
Еще недавно пустующий склад консервного завода неподалеку от прачечной на окраине старого города заполняли бочки с горючим, источавшие невыносимый запах скопившихся испарений. Протискиваясь между Змей, закатывавших новую партию топлива из подъехавшей фуры, Ронье с отвращением смахнула с пальто поднятую суматохой пыль.
– Боишься растущих цен на бензин? – с иронией уточнила она, наблюдая забитый бочками доверху цех.
– Я всего лишь хочу дарить людям тепло. Почему никто не может меня правильно понять?
Хейз подошел к ней и встал почти вплотную, наклонившись к ее лицу. Ронье брезгливо поморщилась от ужасающего вида шрамов и ожогов на лице Ежа, но не сделала ни шага назад.
– Это как-то должно помочь тебе захватить власть в Нордэме? Больше смахивает на цирковое шоу, чтобы распугать оставшихся жителей, – скептически хмыкнула мадам.
– Жалеешь, что сама не додумалась, да, Ронье?
– Ты упустил и Моргана, и Романо. Копы не спустят тебе выходки на автостраде, а ты забиваешь склад горючим, будто это решение всех проблем, – раздраженно высказалась Патрисия, закатив глаза.
– Так и есть! – торжествовал Хейз.
– У копов память короткая?
– У мертвых памяти нет вообще. Сама знаешь, хороший коп – мертвый коп.
– Ты упустил Моргана, – снова напомнила мадам и осудила одним только тоном.
– И убил достаточно других.
– Да, но его ты упустил, – Ронье не отступала. – И теперь из-за тебя у нас будут проблемы… – и добавила после паузы, – опять.
– Так бери все в свои руки, – с напускной невинностью в голосе Хейз развел руками. – Сама хотела избавиться от крыс в старом городе. Теперь нос воротишь, когда паленым запахло? – он указывал в сторону бочек с топливом и обошел Ронье по кругу. – Предателей нужно наказывать. Будут знать цену словам и поступкам и не станут путаться под ногами, – его голос зазвучал резче, напоминая лай озлобленной гиены.
– Откуда мне знать, что это не ребята Формана или Романо расправились с бандой Залива? Гарсиа до сих пор не нашли, а с ним и стукача, которого ты, кстати, просмотрел, – Ронье озвучила витавшие в парах бензина сомнения, и, отказавшись верить на слово, требовала доказательств.
Приписывать чужие заслуги на свой счёт далеко не редкость в их кругах. В особенности, если дело касалось жестокой расправы над конкурентами, сулившей и исполнителям, и заказчикам уважение коллег. Многие в старом городе делали себе карьеры на громких происшествиях и грелись в лучах чужой славы, будучи точно уверены, что с них за это уже никто не спросит. Зачастую исполнителей убирали до их заявления о свершенных деяниях.
– Сомневаешься во мне или в моих методах, м? Когда я освободил твоего парня из-за решетки… – наштукатуренное лицо Патрисии перекосило от злобы, и Хейз довольно усмехнулся, – или я освободил не того психа?
– Может тебе и
