ногой отправил меня на землю вместе со стулом. Схватив меня за волосы, погружал мою голову в воду, позволял сделать несколько глотков воздуха, снова окунал. Я не мог решить, что хуже – пакет, шокер или вода. Наверное, все же вода, потому что совсем скоро моя башка превратилась в льдину, а легкие горели. Я хорошо изучил стенки и дно ведра. Как будто они нуждались в этом.
– Дэниел Джозеф Митчелл, – сказал Говард, когда я жадно глотал воздух сквозь залепившие лицо волосы, – есть у меня предчувствие, что из тебя выйдет толк.
Временами Холт куда-то уходил, но всегда возвращался. Я обращался ко всем, кто готов был меня слушать, просил их, чтобы с ним что-то случилось – несчастный случай, сердечный приступ, в Ведьмин дом нагрянет полиция. Но он всегда возвращался. Его бледное лицо было сосредоточенным, движения – осторожны и неторопливы, обращенные не на облегчение боли, а на ее причинение. Я вдруг подумал, что, должно быть, выгляжу так же, когда пишу.
Мимо пролетали всевозможные светящиеся указатели и дорожные знаки, когда из снежной пелены вынырнула одна из башен Макинака.
Вивиан въехала на мост в 16:59 на скорости двадцать миль в час – ограничение, введенное из-за ветра. До того как мост был возведен, между полуостровами курсировали автомобильные паромы. По радио звучал «Блюз придорожной гостиницы» [12]: «Смотри на дорогу, держи руки на руле. Да, мы едем в придорожную гостиницу. Мы прекрасно проведем время».
Снег проносился сквозь синее свечение фонарных столбов, выраставших высоко над головой подобно перевернутым ребрам некоего доисторического змееподобного существа. Еще выше – тросы оранжевого света, тянущиеся к башням. Справа – поверхность озера Гурон, едва различимая за круговертью, слева – озеро Мичиган.
Вцепившись в рулевое колесо, Вивиан напряженно смотрела на дорогу. Все четыре полосы движения были издевательски узкими, отсутствовал какой-либо разделительный барьер. А соседняя полоса и вовсе была из сетчатого, насквозь продуваемого металла; звук, который она издавала, когда едешь по ней, вызывал непередаваемые ощущения, преимущественно связанные с ужасом. Каково это, остановиться на ней и посмотреть вниз? Почувствовать запах холодного металла, льдин и чего-то еще – не то больницы, не то стоматологии.
У Вивиан расширились глаза – резко, как от боли. Особенно сильный порыв ветра чуть подвинул ее автомобиль к зеленому бортику, за которым зияла двухсотфутовая пропасть. Она сбросила скорость до десяти миль. Все пропало из виду – пролив, остров, полоска суши впереди, башня над головой – и закружилось в снежном вихре. На мгновение сквозь снег показался автомобиль, ехавший впереди. Новый порыв ветра – и видение пропало.
Можно ударить по тормозам, зажмуриться и ждать, пока ее не снимут отсюда. А можно восстановить сброшенную скорость и ехать дальше.
«Я проснулся и открыл баночку пива. Будущее неясно, а смерть всегда рядом».
Вивиан стала подпевать, все громче, и не заметила, как миновала мост.
* * *
Перед пунктом взыскания пошлины за проезд по Макинаку выстроилась небольшая очередь: четыре автомобиля, ближайший – автодом. Соседняя линия была для обладателей Мак-Пропуска.
Сборщик пошлины, молодой парень в форменной одежде с эмблемой моста и в очках в проволочной оправе, встречал ее широкой улыбкой из-за стекла. Доброжелательное безразличие. Вивиан протянула ему четыре доллара, он вручил ей квитанцию (для информации о Мак-Пропуске посетите сайт) и пожелал хорошей погоды, когда она в следующий раз будет пересекать Могучий Мак.
Проехав мимо вывески «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ВЕРХНИЙ ПОЛУОСТРОВ МИЧИГАНА», Вивиан заехала на ярко освещенную заправку, залила полный бак, купила бутылку воды, питьевой йогурт, сырные палочки и карту дорог (на случай, если электронная зависнет).
Снег, преследовавший ее на пути на север, догнавший в Индиан Ривер и сопровождавший через пролив, поредел, потом и вовсе прекратился. В разрывах туч, словно с картины Рейсдала, показались звезды. И проблеск заката, пронизанного темными нитями кровеносных сосудов. Вивиан опустила стекло, позволив последнему свету гаснущего дня коснуться кожи.
К северо-востоку уже взошла луна.
* * *
Съехав с внештатной автомагистрали 75, она покатила по шоссе 123. Метеорологическая служба сообщала о шестнадцати дюймах снега в Айронвуде и десяти в районе Мунизинга. До Такваменон Фолс – шестьдесят семь миль.
Через Траут Лейк. За низким сетчатым забором – кладбище. Промельк каменного креста. Мотель, закусочная, таверна. Рукописный баннер таверны сообщал: «ЗАВТРАК 8.00–11.30». Сразу за старыми железнодорожными путями, пересекавшими дорогу, шоссе делало поворот, уводя из городка.
Редкие встречные автомобили слепили дальним светом, ветровое стекло давало блики, приходилось зажмуривать один глаз и открывать его после разъезда. Шоссе 123 тянулось вдоль участка реки Такваменон, где та впадала в озеро Верхнее; выше по реке были водопады.
Когда Вивиан было шесть, она видела водопады: сорокафутовые матовые глыбы льда, грохот воды оттенка корневого пива. Дело в танинах, фенольных соединениях растительного происхождения: они попадали в Такваменон из кедровых болот, расположенных выше по течению, и окрашивали воду.
Мама была уроженкой Верхнего Мичигана, хотя юперского в ее выговоре совсем не осталось. А прапрадед Вивиан был финским иммигрантом, перебравшимся на Верхний полуостров в 1895 году. Многие юперы – потомки финских иммигрантов.
Вскоре среди деревьев вновь замелькали аккуратные одноэтажные домики, публичная библиотека, католическая церковь. Возле Общественного центра была табличка: «ВЫ ВЪЕЗЖАЕТЕ В ПАРАДАЙС. РАДЫ, ЧТО ВЫ ДОБРАЛИСЬ». Мимо с жужжащим ревом пронесся красный Polaris Khaos, его догонял салатовый Arctic Cat Crossfire. Около дюжины снегоходов Polaris и Arctic Cat стояли возле заправочной станции, под вывеской «АРЕНДА».
Прибрежная зона покрылась льдом, но центральная часть озера никогда не замерзала из-за штормов. Впереди был мыс Уайтфиш.
* * *
Вивиан пришлось сделать еще одну остановку, иначе ее мочевой пузырь лопнул бы. Под ногами раскатисто скрипел снег. Оставив дверцу открытой, она поспешно отошла от машины, расстегнула брюки карго, стянула их до колен и, чувствуя себя немного глупо, присела. Колючий воздух тут же прижался к бедрам. В салоне горел свет. Вивиан подняла взгляд. В разрывах туч виднелись звезды – их бритвенно-острое мерцание напоминало блеск колотого льда, острых гвоздей, серебристых игл.
Она подтянула брюки, и холод быстро растаял под прикосновением ткани, нагретой ее телом.
* * *
Тормоза были резкие. Сдав назад, Вивиан уставилась на дорогу, отходящую от шоссе.
А на что ты рассчитывала? Это не путешествие в Диснейленд.
Дорога ползла в коридоре огромных пушистых елей и покосившихся столбов линии электропередач с бессильно поникшими, а кое-где оборванными проводами. В отличие от шоссе расчищена она не была – гладкая, как стекло. Должно быть, прошедший с четверга снегопад завалил
