Погода стояла самая благоприятная. После лютой, суровой зимы солнце грело щедрыми горячими лучами. Прозрачная теплая духота плыла над болотом, над полями. А болотная топь упорно сопротивлялась великому народному наступлению. Если уровень воды в речке понизился после взрыва бобровой плотины, то во многих местах главной трассы ржавая вода еще держалась на поверхности торфа, еще предательски колебался под ногами покрытый реденькой жесткой осокой грунт возле «чертовых окон». Часто люди проваливались в болото по пояс, по шею. Часто вода снова заливала канал. И тогда многие землекопы бросали лопаты, хватали ведра, широкие полотнища брезента, чтобы хоть немного утихомирить бешеный разгул стихии.
И, конечно же, наши юные герои появлялись только в самых исключительно трудных и решающих участках битвы с болотом. Частенько они хватали брошенную на минуту кем-нибудь из взрослых землекопов лопату и принимались копать торф.
— Ах вы бездельники! — набрасывался на хлопцев кто-нибудь из взрослых в таких случаях. — Это же наказание, а не дети! Ну, марш отсюда! Мало вам места в деревне или по краям болота? Так нет же, ему, чертенку, понадобилось в самое пекло лезть!.. Где тут хороший прут лежал?..
Вечером ребята хвастались друг перед другом, кто и где больше поработал лопатой, обманув бдительность взрослых. Отошли в прошлое войны «красных» с «белыми». Однажды Генька даже позабыл накормить своих любимых кроликов и они проголодали больше суток. Никто не вспоминал теперь и про деда Брыля, который до сих пор еще не вернулся из своей научной командировки.
Подлинным другом и доброжелателем ребят в это время был Максим Резак, один из тех немногих людей, которые всегда радовались детскому обществу. Копая отведенный ему участок, Максим подзывал к себе ребят, милостиво разрешал им «испробовать» свою силу и способности.
На лопату Максима установили очередь. И понятно, что первое место в этой очереди принадлежало Мечику. После того что произошло на чердаке коровника, Мечик в глазах ребят стал признанным героем, и они во всем ему уступали, всегда слушались его команды. О самоотверженной борьбе Мечика с пожаром было написано в пионерской газете, которая поместила также его портрет. Слова Мечика стали такими авторитетными для ребят, что это вынуждало хлопца не очень-то ими бросаться. Слова героя должны быть серьезными, вескими и продуманными. Поступки героя должны служить примером для других. Он не должен ругаться, лазать без особой необходимости на деревья, по крышам домов. Он должен с уважением относиться к старшим, первым с ними здороваться. Вот почему, увидев впереди Митьку Попка или пчеловода Михала, Мечик еще издалека весело кричал: «День добрый, дядя!» Однажды, не разобравшись в сумерках, он крикнул «Добрый вечер» даже ненавистному кузнецу Устину. Тот, расчувствовавшись от проявления такого внимания, возбужденно забубнил в ответ: «Здорово, хлопчик, здорово». Но как только кузнец повернулся спиною, Мечик опомнился и показал ему язык…
— Железо ржавое! Профиль лохматый! — с наслаждением прошипел он вдогонку.
После исчезновения Демки Чижика из колхоза мальчик успокоился. А если б даже неприятель и появился неожиданно перед нашим героем, он не очень-то бы его испугался.
Теперь сердце Мечика жаждало деятельности, которая приносила бы наибольшую пользу людям. Ему хотелось совершать такие дела, какие совершают Павел Дераш, Иван Сорока и сотни других колхозников. Ему казалось, что и он может делать на болоте все, что делают взрослые. В это утро, торжественно дойдя с землекопами до болота, ребята приостановились около ельника Волчьего Логова и стали совещаться о своих дальнейших делах. Мечик заговорил первым:
— Они, взрослые, нигде не дают нам ходу. Не позволяют лопатами пользоваться и даже разговаривать с нами не хотят. Сами они ставят рекорды, а нас и близко не подпускают, будто мы совсем маленькие и ничего не умеем.
— Неправильно поступают, — подтвердил Генька, мечтательно поглядывая вдаль.
— А Ромка вон снова бежит сюда! — весело крикнул Ленька. — Досталось ему сегодня от батьки, будь здоров.
От быстрого бега Ромка еле переводил дух. Он принес новость, которая еще больше опечалила ребят:
— Сегодня отец говорил, что рекорд Павлика будет побит…
Мечик этому не поверил:
— Твоему родителю надо еще подрасти, чтобы догнать Павлика.
— Честное пионерское, говорил. Мой отец — человек упрямый. Он что захочет, того и добьется. А эту работу он знает лучше других.
Мечику очень не хотелось, чтобы Павлик Дераш, который так смело выдворил тогда клеветника Чижика из молочной, оказался не на первом месте. Павлик, который никому, кроме матери, не проговорился, что вытащил Мечика из аистова гнезда, как беспомощного птенца… Много помогал Павлик Мечику.
И позор будет Мечику, если он теперь не поможет Павлику.
— Что ж делать? — спросил Генька, который сочувствовал Павлику Дерашу не меньше, чем остальные ребята. — Может, сказать Павлику, что задумал Ромкин отец?
— Это он и без нас знает, — сказал Ленька. — Мечик сейчас придумает, что надо делать.
И Мечик действительно придумал.
— Приходите сюда перед обеденным перерывом, — начал он таинственным голосом. — Собирайтесь так, чтобы нас никто не заметил. За два часа обеденного времени мы кое-что успеем сделать.
Ребята снова повернули в деревню. Так приказал им Мечик.
Участок, который занял Сорока, оказался не особенно трудным, и до обеда он выбросил большую половину того, что сам предназначил по рекордному плану. Когда прозвучал сигнал на обед, Сорока выбрался на край канала и подошел к Павлу.
— Пока еще идем вровень, хлопец! — крикнул он весело комсомольцу. — Ну, а после обеда — держись. Под вечер мне легче работается… Вылезай, браток, наверх!..
Павел воткнул в торф лопату и начал взбираться по скользкому откосу. Сорока, довольный своей работой, был добродушно настроен.
— Яшка! — крикнул старый землекоп гармонисту, который работал неподалеку от участка Павла Дераша. — Вылезай наверх! Посмотрим, какие ты запоешь частушки сегодня вечером.
— А такие, какие ты заработаешь, дядька Иван! — поднимая с кочки гармонь, усмехнулся гармонист.
Через два часа они снова вернулись к своим лопатам. Павлик Дераш, ничего не заметив, соскочил в котлован и принялся швырять наверх торф. Занялся своим участком и Яшка-гармонист. Только Иван Сорока, словно окаменев, стоял наверху и не верил своим глазам. Стоял неподвижно минуту, другую… Стоял долго, и в глазах у него мелькали то необычайное удивление, то гнев. Гнев яростный, неукротимый. В таком состоянии и застали его председатель колхоза и секретарь райкома партии, которые обходили трассу магистрального.
— Привет знатному землекопу! — крикнул Миклуш, протягивая руку Сороке. — Что он нам сегодня покажет, этот полесский торфяной волк.
— Показал уже… — не замечая протянутой ему руки, злобно буркнул Сорока. — Показал кто-то, чтоб ему… До самой вехи показал. Чесались же у кого-то руки!.. Не меньше двадцати кубометров было…
Торфа, который он собирался выбросить после обеда в напряженном соревновании с Павликом Дерашем и тем завоевать себе первое место, уже не было в канале.
Возглавляемая Мечиком команда землекопов, думая помочь Павлику Дерашу, перепутала участки… Ребята помогли, да не тому, кому хотели.
— Ничего страшного нет, — узнав наконец, в чем дело, весело сказал Миклуш. — Самое главное, чтоб в срок было осушено болото. Я не против того, чтобы эти таинственные землекопы и весь канал прорыли.
ДИСКУССИЯ МЕЧИКА И ГЕНЬКИ
Тем временем новые и все более интересные события развертывались не только в «Зеленом Береге», но и далеко за пределами района. В обеденный перерыв колхозники с нетерпением ждали, когда из ельника Волчье Логово вынырнет знакомая фигура Митьки Попка.
С каждым днем все большее число колхозов и районов республики, закончив сев, шли в наступление на извечную трясину. 20 мая 1940 года три тысячи триста колхозов приступили к осушке. На болотах Белоруссии в этот день работало шестьдесят три тысячи колхозников.
Иван Сорока, опытный, бывалый землекоп, прочитав об этом в газете, даже поначалу не поверил и спросил у Митьки Попка:
— Слыхал ты? Уже шестьдесят три тысячи человек работает сегодня так, как и мы. Шестьдесят три тысячи… Неужто правда? А-а?
— «A-а»… — передразнил Сороку Митька Попок, недовольный, что никак не может найти в своей сумке нужную ему газету. — «A-а»… Неправды в своей сумке я еще не носил… Вот, прочитай в газете: на одной только Любанщине шесть тысяч человек вышло на болото. Это же на целую тысячу больше, чем в нашем районе…
